Камень

– Извинения приняты, Владимир Ильич! – кивнул я.

– Ну, раз мы уже тут все друзья, - заулыбался Харитонов, - за это надо выпить! – он указал на накрытый стол.

– Дмитрий Юрьевич, нам сейчас играть, - попытался я отказаться, - и очень хотелось бы это делать трезвым.

– Ты что, князёк, русских офицеров не уважаешь?.. – прошипел Паршин, а я перехватил совершенно трезвый взгляд Харитонова, брошенный на дружка.

– Господа, господа! – он вновь вернулся в образ пьяненького рубахи-парня. – Не стоит горячиться! Мы же все здесь друзья! Ну, хоть чуть-чуть? За дружбу? – он попытался взять меня за локоток, но я вывернул руку.

Так, какая-то ерунда происходит… Они взяли стол в углу, явно делают вид, что пьяные, а на это, в глазах общественности, очень многое можно списать. Меня провоцируют не понятно на что. Опять же, с Паршиным мне играть придётся в любом случае, иначе «баранка» и падение в нижнюю сетку. Но очередные оскорбления…

– Дмитрий Юрьевич! – я натянуто улыбнулся. – Передайте своему другу, что я его слова спишу на алкогольное опьянение. Если он сейчас же не извинится, я, как и обещал ему вчера, руки и ноги повыдёргиваю.

Надо было видеть лицо Паршина! Он покраснел, побледнел и покрылся пятнами! Харитонов подскочил к нему, отвёл в сторонку и начал что-то усиленно шептать.

– Извиняюсь! – вернувшись, заявил мне Паршин.

– Не извиняюсь, а извините! – поправил я его.

– Из… Из… Извините. – прошипел он, еле сдерживаясь.

– Вот и славно! – кивнул я. – Играть-то будем, или вы намерены и дальше выпивать? – обратился я сразу к ним троим.

Опять влез Харитонов:

– Алексей Александрович, тут такое дело… Короче, князь! – он попытался меня приобнять, но я опять вывернулся. Не обращая на это никакого внимания, капитан продолжил. – Может разыграем энную сумму? Для интереса, так сказать?

Теперь всё становилось понятным! Меня, в силу возраста, воспринимают за «лоха», да ещё фамилия подразумевает наличие большого количества денег. Видимо, Паршин очень неплохо играет на бильярде, но при этом совершенно не умеет общаться с людьми, а Харитонов – это его группа поддержки, «мозг» «разводок», и штатный «забалтыватель». Стандартная схема – один предлагает сыграть «по маленькой» с товарищем, и «садится на уши» тебе на протяжении всей игры, отвлекая и создавая атмосферу дружбы и полного доверия. Столкнулся я с этим впервые, и было бы очень интересно посмотреть всё это в исполнении господ офицеров, но статус турнира не позволял заниматься такими вещами.

– И?.. – я обозначил свою заинтересованность.

– Разыгрываем тысяч пять-десять, но вы должны дать фору! Володя-то пьяный! – заявил он.

– Как будто я в него эту водку заливал! – хмыкнул я. – Какую фору? – я сделал вид, что заинтересовался ещё больше.

– Девять-семь, не меньше! – ответил Харитонов серьёзно.

Я же достал телефон и сказал:

– Сейчас гляну, сколько денег у меня на карте. – а сам, краем глаза принялся наблюдать за реакцией офицеров.

Они переглянулись, на лице Харитонова появилась совершенно трезвая хищная улыбка – лох заглотил наживку. Я заблокировал телефон и убрал его в карман, после чего обратился к Паршину, больше не обращая внимания на Харитонова:

– Владимир Ильич, мы играть-то будем?

Он вылупился на меня, не понимая, что происходит, отработанная схема дала сбой. Опять вмешался Харитонов, который должен был мне напомнить в очередной раз, что все мы здесь друзья:

– Алексей Александрович! Мне казалось, что мы договорились?

– При всё моём уважении, Дмитрий Юрьевич! – усмехнулся я. – Вы кто?

– Как кто? – не понял он.

– Вы участник турнира?

– Нет. – он продолжал смотреть на меня недоумённо.

– Тогда не мешайте нам играть. – я вновь повернулся к Паршину.

– Но позвольте!.. – Харитонов не унимался.

– Дмитрий Юрьевич, в любое время и в любом удобном месте я готов дать вам удовлетворение! – спокойно сказал я. – Но сейчас я занят исключительно господином Паршиным. Я понятно выразился?

Харитонов посмотрел на меня зло, но ничего так не ответил.

Оказалось, что Паршин действительно очень неплохо играет на бильярде, но недостаточно – первую партию он проиграл со счётом четыре-восемь. Во второй партии подключилась тяжёлая артиллерия в виде Харитонова и Ильина, которые, под видом пьяных, начали ходить вокруг стола и комментировать каждый мой удар.

– Штраф! – заявил мне Ильин, когда я, в очередной раз, ударил по шару. – Вы, князь, задели своей красивой жилеткой шара!

– И я видел! – поддержал товарища Харитонов, а Паршин усмехнулся.

– Господа! – я сдерживался из последних сил. – Вы не участвуете в игре, сядьте на место и не вмешивайтесь! И никакого штрафа не было, этот шар вообще стоял в стороне!

– Штраф, князь! – продолжал усмехаться Паршин. – Я тоже видел!

– Хорошо. – кивнул я. – Штраф, значит штраф. Снимайте шара, господин Паршин.

– Вы так любезны, князь! – ухмыльнулся он.

Если начну возмущаться, то однозначно выставлю себя в дурном свете – их трое, а я один… Звать независимого судью поздно, эти трое скажут, что проигрывать начал, вот и позвал. Богатый у господ офицеров опыт, ничего не боятся!

Я присел на диван, пытаясь успокоится. На несколько секунд обзор того, что делается за столом, мне закрыли Харитонов с Ильиным, которые делали вид, что советуют Паршину какой шар снять и куда бить. В результате оказалось, что за место одного шара, капитан снял два, да ещё умудрился забить битка в лузу, не потревожив при этом других шаров. Эту партию я умудрился выиграть со счётом восемь-семь, чем привёл троицу в ярость:

– Тебе это всё равно не поможет, князёк! – зашипел Паршин.

– Мы родину защищаем, а эта малолетка на бильярде тренируется! – бросил в мою сторону Харитонов.

– Полностью с вами согласен, господа! – вылез Ильин. – Только и есть, что фамилия, как и у дядьки!

Ну а что можно было ожидать от них в такой ситуации?

– Играть-то будем, Владимир Ильич, или сдаётесь? – осведомился я издевательским тоном.

Он что-то буркнул и уселся на диван, хотя, по не писанным правилам, должен был собрать для меня шары в пирамиду. Третья партия закончилась со счётом восемь-два в мою пользу, Паршин играть вообще прекратил, мне приходилось постоянно ждать, пока он с друзьями выпьет, а потом на десять раз «оценит позицию». Два его шара были моими «штрафами», первый объявил Харитонов, второй – Ильин. Когда я уже раскручивал кий, Паршин подошёл к столу и ударил под низ одного из шаров так, чтобы он полетел, минуя борт, прямо в меня. Я, на автомате, поймал круглого и, улыбаясь, раздавил его в ладони.

– Господа! – обратился я к троице. – Пришло время рассчитаться! Сейчас я вас буду бить!

– Ты что несёшь, Пожарский! – ухмыльнулся Харитонов, а Ильин кивнул. – Иди домой, дальше в шарики тренируйся.

Паршин же, видевший фокус с шаром, отнёсся к моей угрозе серьёзно и молча сжал кулаки. С него я и решил начать, но делать всё задуманное надо было не сильно зрелищно, записи точно будет смотреть много народу, скромность в этой ситуации меня точно украсит!

Перейдя на темп, я перепрыгнул стол и хотел сходу ударить ногами Паршина в грудь, но не сумел – тот успел сделать шаг в сторону и сам нанёс мне удар правой ногой. Жалости не было – за место блока я ударил навстречу, целясь в колено, куда и попал. Что-то хрустнуло, но я не остановился, и левой рукой ударил капитана в грудь. Надо отдать ему должное – несмотря, наверное, на дикую боль в ноге, он поставил грамотный блок обеими руками, но на мою силу он рассчитан не был. Очередной хруст, и здоровенная туша Паршина врезается в накрытый стол господ офицеров.