Каменные драконы

— Вы же мейстер, сделайте что-то! — взревел король. — Неужели это первая роженица с хрупким телосложением?

— Не первая, ваше величество, но именно такие и умирают родами.

Тирион в бешенстве заходил из стороны в сторону по коридору. Что еще он мог сделать?

Наконец из-за двери показался Аллерас.

— Вы согласны с мнением Роиха? — напустился на него Тирион.

— Мы приехали поздно, — медленно выделяя слова, произнес Аллерас, — и это будет фатально, но мы еще можем спасти кого-то одного. Ребенок застрял в родовых путях. Если мы сделаем надрез и вскроем брюшную полость, пока он не задохнулся там — мы спасем ребенка. Второй вариант — избавить от плода роженицу, спасая ей жизнь.

— Я не возьму это на себя, — произнес Тирион потрясенно. — Я узнаю у женщины.

Санса была не похожа на себя. Разметавшееся по постели тело, кровь, алые всполохи волос, мокрые простыни, пятна на лице.

— Что? Тирион! Что?! Они не говорят мне, они все молчат. Он умрет? Мой малыш умрет?! — она была невменяема, но у него выбора не осталось.

— Санса, мужайся. Ты должна выбрать. Можем спасти ребенка или тебя.

Она заплакала, раздирая ногтями сорочку, едва прикрывающую живот.

— За что? — плакала она и причитала, пока Тирион не понял, что ее рыданиям конца не будет.

— Ты должна решить, — он взял ее за руку. — Обязательно сейчас. Только ты в ответе за этого ребенка.

От его хватки лицо роженицы на мгновение прояснилось. Словно под напором разума разошлись путы безумия, сковывающие бедную девочку.

— Ребенок. Должен выжить ребенок. И Тирион… — она наклонила губы к его уху, склоненному над кроватью. Горячо и долго зашептала, удерживаясь в разуме из последних сил.

Тирион кивнул. Поражаясь, как внезапно она начала мыслить трезво.

Он вышел из комнаты, прощаясь с хрупкой северной леди, которую когда-то был способен полюбить. Женой, которую не уберег. И в ушах его, словно кузнечным молотом по наковальне, звенели, повторяясь ее последние слова.

— Обещай мне! Обещай мне, Тирион.

========== Эпилог ==========

— Мама, смотри, смотри! — кричал ребенок, несясь через двор. Пухлые белые сугробы еще только начали расчищать. За ночь нападало столько снега, что разгрести его смогут только к ночи. Если не нападает снова.

— Рикард Старк, немедленно надень шапку и надвинь капюшон! — возмущалась приставленная к мальчику нянька. — Виновата, я леди, недоглядела.

— Ничего, Бесс, пустяки, — Лианна расхохоталась, а потом раскрыла объятия для малыша, присев на корточки. — Что там, Рик?

— Такая штука, красивая и как круг, только не весь… — Мальчишка задумался. — Я покажу, мам, пошли скорей, а вдруг пропадет!

Он тащил ее сквозь сугробы так быстро, как мог, пока Лиа не поняла, что было причиной. Над дорогой серебристо-блестящим настом висела безумной красоты радуга. Лианна поморщилась, думая, что ей кажется, но радуга никуда не делась.

— Красивая, — пораженно выдохнул Рикард. — Мама, ну так что?

— Это радуга, сынок, вот только зимой не бывает радуг… Пойди скажи папе, он обрадуется. Я подожду его на Стене.

Рик умчался в серебряном снежном пуху, а Лиа, поежившись, упаковала руки в муфту. Путь на Стену был дольше зимой, да и поскользнуться было легче легкого. Она поднималась, бережно неся себя. Она снова носила ребенка, хотя муж об этом еще не знал. В последний раз Лиа опрометчиво сказала слишком рано и готова была выкинуться в окно от непрерывной заботы Селвина.

— Зимняя радуга, интересно, — Сел подошел сзади, обнял ее за плечи и зарылся лицом в волосы на макушке: Лиа не признавала шапок и капюшонов. — Надо написать дяде. Может, это что-то вроде северного сияния? Говорят, такое бывает на Скагосе.

— Слишком красиво, чтобы быть хорошим предзнаменованием, — Лиа поежилась.

— Тебе снова снятся странные сны.

— Да, теперь добавился еще один. Всадник с болотными глазами.

Волки внизу под стеной затеяли какую-то веселую игру, валяя друг друга в снегу. Рыжая Пламень вдруг осоловело остановилась, посмотрела на людей, мотая мордой, и начала осматривать свои лапы так, словно впервые видела.

— Где Сандор? — немедленно забеспокоилась Лианна. Мальчик нашелся во дворе. Он лежал на спине, окунувшись в сугроб почти с головой. Супруги рванули к мальчику, Селвин выдернул его из сугроба и на вытянутых руках понес под навес. Едва он положил мальчика на лавку, подбежала Лианна. Пока Селвин вынимал бездыханное тело из снега, она опустилась рядом с Пламенем, обняла за морду и что-то лихорадочно выговаривала. Волчица скулила жалобно, пятясь назад, пока не села на собственный хвост. Теперь настал черед маленького варга.

Глаза мальчика — синие как весеннее небо — раскрылись во всю ширину сразу. Кожа, от мороза едва разрумяненная, являла примечательный контраст с темной шевелюрой. Он смотрел на Лианну виновато.

— Сандор, мы договаривались, что ты не станешь этого делать без присмотра.

— Я случайно, Лиа, я не хотел.

— Давай мне хоть не рассказывай, как ты не хотел варговаться. Сейчас я буду тебя учить, упрямец ты этакий. Когда окажешься в шкуре Пламени, следуй за Чернышом. Понял?

— Угу, — протянул мальчишка. Говорил он как пятилетний, еще дрожало в гортани раскатистое ррр, но выглядел он так, словно ему уже восемь — крупный, длинноногий и длиннорукий, он был на полголовы выше Рикарда, хотя старше был едва ли на две луны.

Лианна медленно опустилась на скамью и обмякла в руках мужа. И вот она уже видит глазами Черныша, у нее четыре лапы, роющие снег подушечками, обостренный нюх. Рядом стоит Пламень, глядя виновато. Волчица уводит его на прогулку по двору и богороще, показывая то или иное движение. Они ползают и бегают, пробуют выть и кусаться. Быть волком не такая уж легкая задача. Хорошо, что ей не придется сегодня учить мальчика загонять зайца, устало думает женщина.

За ужином Сандор снова спрашивал, когда прибудет отец. Лиа метнула взгляд на мужа, но тот только пожал плечами.

— Вороны летают медленно в такую стужу, но со Стены пока не было новостей.

— Вождь Обгорелых обещал мне, что будет здесь, когда мне исполнится пять. Он всегда держит слово, — Сандор нахмурился.

— Ты прав, он всегда держит слово. Раз обещал — приедет.

Лиа улыбнулась. Сандор-сын был таким же преданным, как Сандор-отец. Мальчик называл отца Вождем Обгорелых, а тот в ответ звал малыша Отважным Волчонком и рассказывал ему веселые истории о нем самом. Как волчонок научился лазать по деревьям и перестал бояться высоты, как научился крепко спать по ночам, подружившись с северным ветром, как научился менять шубку на волчью и смотреть носом. Сандор-старший навещал Винтерфелл так часто, как мог — пару-тройку раз в год, а мальчик перед очередной встречей подолгу пересказывал все, что было на прошлой. Рикард и Алис порой уставали слушать его рассказы и даже жаловались, но Лиа мягко объясняла им, как тяжело жить совсем без мамы, а отца видеть лишь изредка. Селвин не любил об этом упоминать детям, а Лиа не давила — детство ее мужа было таким же одиноким. Возможно, потому Селвин души не чаял в Сандоре и временами возился с ним даже больше, чем с Риконом.