Каменные драконы

Прежде чем ее сердце заколотилась испуганно, девушка выбросила руку и удержала его за правую. Ногти скользнули по жесткому металлу. Он однорукий? Воспоминание попыталось пробиться в ее сознание, но было жестоко раздавлено другими такими же страдальцами. Она и так знала, что он был ей знаком раньше.

— Подожди, — наконец сказала она. — Я здесь быстро закончу.

Девушка подошла к трупу и сказала:

— Мама, ты не хочешь этого. Никто не захочет быть живым трупом, откликающимся на команды, живущим только местью.

Она обнажила длинный узкий клинок, который много лет считала просто оружием. Теперь, когда к ней вернулось имя, у клинка тоже всплыло называние. Игла. Игла отделила голову от тела зомби. На миг девушке показалось, что перед смертью череп расплылся в улыбке. Золотой человек смотрел на нее потрясенно.

— Что? — удивилась она, на глазах обретая живость. — Тебе незнакомо слово милосердие?

Золотого человека передернуло.

— Слишком хорошо знакомо, — он обвел рукой собирающихся вокруг людей. — Посмотри, эти люди много лет занимались только местью. Их семьи и близкие пострадали от разбойников, они вешали их без устали. Что ты будешь делать с ними?

— Всех разбойников не перевешаешь, — неожиданно для себя очень мудро высказалась девушка. — Почему ты считаешь, что я за них в ответе? Я младше любого из них.

— У тебя глаза убийцы, девушка, — покачал головой золотой. — Я не хочу знать, сколько трупов на твоей совести. Я вдвое старше, но никогда не перебью твой счет, хоть и не стремлюсь. Ты должна дать им новую цель или разогнать.

Она оглядела толпу разношерстных бродяг. Лучники, дровосеки, нищие… Тяга убивать в глазах, заплывшие от гнева лица, желтые от недоедания, с выпадающими зубами. Братство без знамен того и гляди станет Братством без людей, зло подумала она. И вдруг из коридора, примыкающего к зале, влетел высокий парень с пылающими глазами. Девушка, не в силах унять сердцебиение, вышагнула вперед и сказала, протянув к нему руку:

— Я знала тебя, но не помню.

— Джендри, миледи. Меня зовут Джендри.

Золотоволосый едва слышно произнес за ее спиной что-то о бастардах короля, но воспоминания уже затопили девушку. Она медленно подошла к парню, положила обе руки на его грудь. Потрясенный, он не сопротивлялся.

— Я помню твой шлем. И дорогу в Дозор. Помню Ломми и Пирожка. Ты…ты… — девушка вдруг прервалась и отшатнулась от парня, который смотрел на нее уже практически нежно. — Я тебя вспомнила.

— Да, миледи, — насупившись, сказал он, напомнив ей и прозвище. Мы звали его Бык.

— Что ты здесь делал, Джендри? — спросила она в поисках ответа на свои вопросы. — Что ты будешь делать теперь?

Парень замялся, но потом сказал уверенно:

— Я кузнец, и это все, что я умею делать. Но я последую за вами, миледи, — его глаза полыхнули пламенем, и все ее чувства, включая волчьи инстинкты отозвались в ответ.

— Мы были на ты, кузнец, — сурово произнесла она. — Называй меня по-прежнему.

— Да, ва… Арья, — ответил тот. Золотоволосый подавил смешок, наблюдая за этой сценой. Он слишком многое подмечает, этот человек, подумалось ей. Жаль, что он враг.

Арья Старк провела в Братстве еще две ночи. На закате второй она выяснила, что люди не хотят никаких перемен. Им безразлично — вешать Фреев под чьим-то началом или самим. Тогда Арья в отчаянии обратилась снова к золотому человеку.

— Я вижу, с этими болванами каши не сварить. Вы дадите мне людей, чтобы отправиться к сестре?

— Винтерфелл далеко, девушка, — ответил ей золотой и, переждав приступ возвращения к ней памяти, продолжил. — Чертовски неудобно разговаривать, когда от каждого названия ты чуть не падаешь в обморок.

И все-таки он дал ей отряд, напоследок попросив Джендри сказать девушке свое имя, когда они проедут Ров Кейлин. Она рвала и метала, когда поняла, кто ей помогал. Никто практически взял верх над Арьей и был готов немедленно вернуться, чтобы найти и уничтожить врага.

Джендри удерживал ее силой, прижимая к груди так яростно, что вся сила гнева переплавилась в какой-то момент в страсть. Девушка поцеловала его без предупреждения и так же неистово, не интересуясь его мнением, свалила в траву. Лагерь спал, лишь они боролись в среди колких зеленых стеблей под полной луной. Девушке хотелось выть, в ее крови бурлила вечно весенняя песня волков. Она подозревала, что состояние Нимерии влияет на нее, но не думала, что настолько. Порыва в ее действиях было много больше, чем умения, но он неожиданно для нее захватил и парня. Он был силен и красив, к тому же девушка четко понимала, что хочет его.

Когда он вжал ее в землю, а море трав заколебалось над их телами, она прижалась к нему вся, давясь восторгом. Мой! — хотелось кричать ей. Даже острая боль вначале совсем не остановила ее движений и стонов. Девушка чувствовала себя слишком дикой для осторожности или стеснения. Джендри стал связующей ниточкой между Арьей Старк в ней и внешним миром. Ночь за ночью она убеждала упрямого парня, что он ее пара, и выбора у него нет. Ее смешила как его честность, так и попытки благородства, в том числе благородного бегства. Джендри пришел в ужас, когда осознал, что лишил ее девственности. Арья сказала ему, хохоча, что в любом случае считает его мужем, но если он настаивает — готова прогуляться ним в септу, богорощу, да хоть к Утонувшему богу, лишь бы они продолжали каждую ночь исследовать исступленно тела друг друга.

Они были такими разными, а их связь такой пламенной, что у Арьи не было сомнений в их принадлежности друг другу. Бастард, умеющий в жизни только ковать, пытался вести себя с ней как рыцарь. Она же, благородная леди, не умеющая ничего из своих непосредственных обязанностей, кроме разнообразных убийств, мечтала больше всего о самой простой жизни. Девушка остро скучала по волкам. Нимерия со стаей провожали их до последнего, и даже со Рва Кейлин она слышала их тягучий вой. Арья мечтала снова увидеть свою волчицу.

Люди сопровождали их до самого Винтерфелла. Богороща Винтерфелла слышала их свадебные клятвы, хоть и совершали они их глубокой ночью, а единственными свидетелями были чардрева. К тому моменту Арья давно знала о своей беременности и неожиданно робко сообщила Джендри. Тот же бурно радовался и на этот раз настоял на свадьбе со всем своим печально известным упрямством. Она бы непременно позвала сестру в свидетели, если бы знала, как все обернется.

Санса возвратилась в Винтерфелл из путешествия к ближайшим союзникам — в замок Сервин. Они с сестрой разминулись по дороге, и это роковым образом сказалось на их встрече. Санса окинула ее гиблым взглядом, остановившись чуть дольше на животе, и потребовала разговора с ней в комнате. Там она долго на все лады отчитывала младшую, непокорную, глупую сестру. Говорила, что не признает никаких ее браков с бастардами, хоть они и бастарды короля Роберта, что ей была уготована другая доля и другой брак. К тому же, пока Арья брела на Север, развлекаясь по дороге, у нас случился новый король, и даже королева, которая ненавидит Баратеонов.

— Санса, мне наплевать, — наконец не выдержала младшая. — Я слушала тебя, как терпеливый дятел, засунув клюв в задницу, вот теперь ты получишь сполна. Это мой мужчина, ты поняла меня, рыжая стерва? Я никому его не отдам, и мне до звездочки? Баратеон он или Хайтауэр. Да хоть Ланнистер, мне дела нет. Это мой муж и отец моего ребенка! И я знаю наверняка, что мои дети будут на него похожи.

— Это еще не факт! — вскричала Санса.

— Да пошла ты! — парировала Арья грубо. — Все те факты, которые сидят на престоле, — Ланнистеры, сделанные Ланнистерами. Баратеоны все с темными волосами и синими глазами. Да не важно. Еще раз для тупых. Я своего мужа никому не отдам. Он мой, и точка. Я люблю его и хочу родить ему кучу детей. Маленьких очаровательных баратеончиков.