Каменный пояс, 1987
Шрифт:
Расчеты колчаковцев покончить с отрядом одним ударом не осуществились. Хотя партизаны и потерпели поражение в открытом бою, все же основные силы их остались целыми, не сложили оружия. Василий Пьянков уходил из лагеря одним из последних. Отступали к родным деревням. К родному Гнутово и держал путь Василий. Бежал от колка к колку, не выпуская из рук винтовки. К полудню добрался до озера Быкова. Спустился к берегу, припал к воде. Взахлеб глотал с ладони теплую воду. Когда напился, увидел в успокоившейся воде щетинистое и грязное лицо. Умылся и присел в тени. Страшно хотелось
— Пойдем к Ананину балагану, там ночуют с лошадьми. Узнаем, что и как. Еды достанем. Я с вечера не ел.
Через два дня к Василию с Андреем присоединились еще десять человек. В их числе — Ефтей Масленников, Поликарп Кузнецов, Семен Сумин.
— Что будем делать? — задал вопрос Масленников. Ответил Пьянков:
— Действовать. Хоть Колчак и справляет по нам поминки, надо перебраться ближе к Степановке, там связаться с братьями Киселевыми, через них, может, оружие достанем.
Степановка — небольшая лесная деревушка. Сюда и пришли летней ночью Василий Пьянков и Масленников. Встретил ночных гостей Михаил Киселев, потихоньку провел в дом. Перебросились новостями, Пьянков попросил:
— Не поможешь нам оружием? У нас одна винтовка, да и та без патронов.
— Есть у нас с Илюхой две винтовки, можем отдать, — ответил Киселев. — Было восемь, накануне шесть в отряд отправили с Власовым Саньшей, он от Ежова с запиской приезжал. Боюсь, что не успел доставить до боя. А винтовки мы с братаном у белых ночью стащили. Ночевал тут обоз ихний.
Киселев достал из подполья две винтовки и узелок с патронами, проводил гостей до околицы.
К утру добрались до озера Половинного, на котором рыбачил Иосиф Слободчиков, один из связных группы. Иосиф рассказал, что в деревне Волчье остановилась артиллерийская часть, в Гнутово — кавалеристы. Решили ночью незаметно пробраться в Волчье и снять с пушек замки.
С вечера небо плотно обложили низкие тучи, накрапывал дождь, теплый и тихий. Наступила глухая черная ночь. Беззвучной походкой охотников подошли к огородам Волчьего десять темных фигур, залегли в лопухах. Василий Пьянков бесшумно перемахнул через плетень. Остальные лежали, прислушиваясь к лаю деревенских собак и монотонным шлепкам дождевых капель о широкие листья лопухов. Каждый думал о своем.
Вернулся Василий. Втроем пошли выполнять задание. На широкой сельской улице чернело четыре пушки, часовые, спасаясь от непогоды, спали в небольшом сарайчике. Пьянков ловко, без звука, снимал с орудий замки, Андрей Слободчиков относил их к третьему, лежавшему за плетнем в ближнем огороде.
Обратно шли быстро, попеременно тащили пахнущие пороховым дымом и орудийным маслом замки.
— Пусть теперь попробуют выстрелить, гады, — зло процедил Василий, бросая замок в камышовые заросли.
За первым всплеском последовало еще три, и все облегченно вздохнули. Отошли в кусты покурить, и только теперь обнаружили, что вымокли до нитки. Кое-как свернули по цигарке, долго выбивали из кремня искру. А когда все же удалось закурить и с наслаждением затянуться самосадом, начал бить озноб.
— Сейчас бы щей горяченьких, — мечтательно проговорил Андрей.
— Да самогону бутыль, — поддакнул Ефтей. — А то ты, Андрюха, зубами дробишь,
словно на свадьбе под балалайку шпаришь.— Задробишь с такой жизни…
После минутного молчания заговорил Пьянков:
— Ничего, мужики, не падайте духом. Скоро Колчаку конец.
И словно подтверждая его мысли, на западе глухо ударил орудийный раскат. Мужики переглянулись. За дальним лесом все звончей гремела орудийная канонада.
— Ну вот и дождались, — весело проговорил Пьянков, вставляя обойму в винтовку. — Теперь надо еще колчаковцам веселые проводы устроить.
Над хлебными полями, колками, подернутыми туманом озерами и падями занимался новый день.
Александр Моисеев
РОВЕСНИКИ ОКТЯБРЯ
Очерк
Поколение 1917 года рождения представляют:
Евгений Викторович Александров
Константин Петрович Гуц
Мария Никитична Гуршина
Витольд Станиславович Клионовский
Павел Иванович Отто
Владимир Васильевич Тушенцов
Ростислав Васильевич Фуклев
Геннадий Иванович Чураков
Год рождения поколения — 1917-й.
Социальное происхождение: из рабочих — пятеро, из служащих — трое.
Партийная принадлежность — члены КПСС.
Образование: высшее — четверо, военное — четверо.
Трудовой стаж — 254 года. Стаж воинской службы — 105 лет.
Пусть читателей не удивляет столь долгий трудовой и воинский стаж героев этого повествования. Шестеро из них воевали, причем трое, как говорится, от звонка до звонка, а фронтовой год приравнивается к трем мирным. Большинство из них работали и в пенсионном возрасте.
Непосредственное участие в боевых действиях: финская кампания — двое, Великая Отечественная война — пятеро, война с Японией — один.
Правительственные награды — 19 орденов и 56 медалей.
Общественная нагрузка — активисты общества ветеранов войн и труда.
В смутное, голодное и холодное, жестокое время пришли они в мир, в порубежный, поворотный час бытия. Вся страна содрогалась в муках рождения новой жизни. И не святые ли мадонны их матери, что в яростных шквалах тех лет сумели сохранить эти крохотные, слабенькие былинки нового поколения.
Поколение Семнадцатого года, поколение особого счастья, родилось под новым знаком зодиака — созвездием свободы, равенства и братства народов. Это первое поколение человечества, о судьбе которого, помимо родителей, взяли на себя заботы общество, государство. В трудные часы молодой Республики Советов о них помнили, отдавая им последнее.
В семье Тушенцовых на руках матери было трое. Сиротой рос Павел Отто. Сиротская доля выпала и Геннадию Чуракову, а детей было пятеро. В семье путевого обходчика Гуршина было восемь детей. Да, все они жили исключительно трудно, но с переметной сумой не ходили. И что особо удивительно — все они выучились! Высшее образование у М. Н. Гуршиной и у П. И. Отто, специальное военное у В. В. Тушенцова и Г. И. Чуракова. Разве возможно это было при иной власти?
Они учатся всю жизнь.
И первый, и вечный их учитель — сам Ильич.