Камея римской куртизанки
Шрифт:
– Ну обознались, с кем не бывает! – Лебедкин обрадовался, что все так разрешилось удачно.
Сейчас он выпроводит эту растелепу и займется наконец рапортом, который лежит у него на столе.
Но не тут-то было.
– Как вы не понимаете? – вскинулась Воробьева. – Ведь это была совсем другая женщина! В ее квартире и на ее машине!
– Та-ак… – протянул капитан Лебедкин.
Вот только этого ему сейчас и не хватало – психованной в кабинете. И хоть бы Дуся была рядом, она бы запросто сумела с ней договориться, Дуся вообще с любым человеком договориться может. Так
Тут он вспомнил, что сам упросил Дусю пойти побеседовать с потерпевшей, и еще больше расстроился. И вот что теперь делать?
Нельзя сказать, что такое в его практике впервые.
Всякие люди попадались. Жаловались, что соседи запускают к ним по ночам через вентиляцию газ «Черемуха» или облучают неизвестными науке волнами. Или что инопланетяне в образе зелененьких человечков внушают им опасные мысли. Один чудак привязывался на ночь к батарее и надевал собственноручно сделанный шлем из фольги. В общем, психи – вещь не редкая. Но капитан Лебедкин не слишком умел с ними обращаться. Вот Дуся… Но Дуси нет.
Думая об этом, Лебедкин забыл про свое лицо, на котором всегда все было написано крупными буквами.
Не зря напарница Дуся его предупреждала: «Петя, при разговоре следи за лицом своим!»
Все не впрок пошло, потому что гражданка Воробьева, очевидно, прочитала на его лице все, что он о ней думает.
Она потрясла головой, потом вскочила с места, с грохотом опрокинув стул.
– Вы! – В голосе ее слышались слезы. – Вы… – И она выскочила из кабинета, прижав к груди сумочку.
– Гражданочка! – воззвал Лебедкин, которому стало не то чтобы стыдно, но некомфортно. – Погодите же!
– Ну что, Петя, – спросил появившийся в коридоре Еропкин, – разобрался с теткой? Вижу, что спровадил, это правильно. Давно нужно было спровадить. Только время отнимает.
– Да больная она на всю голову! – с сердцем ответил Лебедкин. – Пургу какую-то гонит!
– Как бы жаловаться не пошла по начальству, – опасливо сказа Коля, – а впрочем, эта не пойдет.
Всем в отделении было известно, что у Еропкина в этом смысле глаз-алмаз, сразу человека видит. И если сказал, что тетка жаловаться не пойдет и больше в отделение не явится – стало быть, так оно и есть.
Но отчего-то на душе у капитана Лебедкина остался от разговора неприятный осадок. И хоть бы Дуся скорее вернулась…
Дуся в это время сердечно распрощалась с толковой свидетельницей, вышла на площадку и огляделась.
Судя по всему, вот здесь, в этом крошечном закутке у лифта, неизвестный злоумышленник поджидал Алену Козлихину.
Лифт не работал, так что никто не мог его видеть.
Дуся осмотрела пол и стены, ничего не нашла, кроме застарелой грязи. Ну да, видно, что уборщица сюда редко заходит.
Спрашивается, что она, Дуся, тут делает? Что она здесь надеется найти?
Вряд ли тот тип, который напал на Козлихину, оставил здесь какие-нибудь улики, которые приведут к нему следствие…
Да вообще, большинство таких нападений оказываются нераскрытыми. И начальство это прекрасно знает. Но, видите ли, у них сейчас проходит месячник борьбы с наркоманией,
и непременно нужно отчитаться перед своим верхним начальством…Дуся вздохнула и пошла вниз, а, выйдя из подъезда, еще раз безнадежно огляделась по сторонам.
И тут увидела через дорогу от места преступления яркую вывеску.
На вывеске была изображена большая хищная рыба с полной пастью острых зубов, и разноцветными светящимися буквами было написано название заведения:
«Бар-Ракуда».
Дуся вспомнила, как пила кофе на кухне потерпевшей Козлихиной.
У той сахарница оказалась пустой, и она дала Дусе пакетик с такой же картинкой, пакетик из этого самого заведения – «Бар-Ракуда».
Значит, Алена заходила в это заведение. И очень может быть, что заходила она сюда именно в тот день, когда на нее напал неизвестный наркоман.
Или вовсе не наркоман.
А говорила, между прочим, что в тот день ее на работе задержали, оттого только в полдесятого вернулась.
Ну это мы еще проверим, а вообще-то похоже, что сахар она накануне взяла, иначе давно бы уж его в кофе положила. Правду соседка говорила, несерьезная девка эта Алена – в доме грязища, в холодильнике мышь удавилась, в буфете одни муравьи, сахару и то нет…
Во всяком случае, стоит зайти в этот бар и попытаться разговорить местный персонал. А именно это – разговорить людей – Дуся умела лучше всех. Может быть, кто-нибудь вспомнит Алену…
Дуся подошла к двери бара, привычным жестом пригладила свои волосы (это было все равно что пытаться пригладить проволочную щетку, какой отдирают старую краску от днища лодки или от двери сарая) и вошла в заведение.
Было еще рано, и посетителей в баре было немного. Но все эти немногие тут же уставились на Дусю.
Дуся этому ничуть не удивилась, она давно привыкла к такому повышенному вниманию к своей персоне, жизнерадостно улыбнулась и неторопливо проследовала к стойке бара.
За стойкой стоял тощий долговязый парень с серебряной серьгой в ухе и прилизанными темными волосами. Как и все остальные, он не сводил с Дуси восхищенного взгляда.
Дуся влезла на высокий табурет, положила локти на стойку и, лучезарно улыбнувшись бармену, проговорила:
– Кофе, пожалуйста!
Бармен громко сглотнул, откашлялся и выпалил скороговоркой:
– Эспрессо-капучино-американо-ристретто-макиатто?
– Американо, без молока, с сахаром!
Бармен быстро соорудил ей кофе, поставил перед ней чашку и взволнованно проговорил:
– За счет заведения.
– Вот спасибо-то! – Дуся улыбнулась еще шире, отчего бармен чуть не уронил бокал, которым занял руки.
– Могу я еще чем-нибудь помочь? – осведомился он, взяв себя в руки.
– Можешь, очень даже можешь! Я тут подругу свою ищу, ты ее, случайно, не видел? – И она положила на стойку свой телефон, в котором быстро нашла снимок потерпевшей Козлихиной, который сделала только что тайком.
Конечно, нехорошо фотографировать человека без его согласия, но для пользы дела… в конце концов, на кого наедет начальство? На Петьку, ясное дело. А у него и так с начальством отношения не складываются.