Камни тоже плавают
Шрифт:
Только дилетанты думают, что гонки — это очень романтично. Во время езды не должно быть ничего, кроме машины и гонщика. Хоть пилота, хоть штурмана. Третьим может быть только опасность, вернее, всё прочее приносит опасность. И даже пулевая стрельба только одна из них. Неприятная, неожиданная, но не единственная.
Пока мы отогреваемся и бодаемся, мастеровые доливают бензин и масло. Захар, ныряя под машину, подтягивает цепь, смазывает ступицы. Шипит, обжигаясь.
Прискакавшему Беккелю пофиг на пробоины. Пофиг на усталость. У него проблемка поважнее — тотализатор.
— Сергеич,
— Угу…
— Ты обязан выиграть!!!
— Мы, — поправляю, но не слышит, по-моему, — Кто впереди?
— Сам Николай на вас ставку сделал! — закашливается.
— Ценю… — отхлёбываю чай, — Кто впереди? — я устал, выжат уже. Адреналина почти нет. Схлынул после бриттов. Мне почти всё равно. Передоз эмоций за последние дни.
— Ты не понял. Он на тебя пять миллионов поставил! ПЯТЬ, Сергеич!
Отхлёбываю еще сладкий глоток чая, наслаждаюсь теплом. Видимо поэтому не сразу доходит. Пять миллионов? Он, что сдурел!?
— Фон Вале уверен в вашей победе…
— Он, что эксперт!? — моему охрененью нет предела: в империи нет денег, война на дальнем востоке опять какая-то, все газеты о срыве заграничных займов пестрят, а царь играючи пять миллионов выбрасывает. На шоу… — Вале, что эксперт!?
— Он жандарм…
Твою ж… Понятно. Победа или смерть… Эксперт значит.
Лучше б дворец себе царь новый купил. Или завод… Печатных слов нет, одни маты. Еле успеваю домыслить и заменить первую букву:
— Чудаки… — за исходное произношение можно на Колыму прогуляться и даже дальше.
— Впереди два француза. Паннар и Леметр. Остальных вы сделали… — настроение Беккеля скачет как на горках: то возбуждение, то депрессия, то снова возбуждение, — Они нигде не останавливались.
— Ага, и мы уже под сотню километров намотали. Сколько у них в баках?
— Не знаю… Ставки, Сергеич, один к двум. На Паннара. На тебя за Николаем весь двор поставил.
Вообще-то мне всё равно. Это не моя игра. Ни Беккелю, ни Деду я, по-хорошему, ничего не должен. Их игрища и их желания, но натыкаюсь на умоляющий взгляд княжны: «Ты — должен! Ты — можешь!»… Обжигает мысль, что с княжной после гонок будет? За такие деньги и отец её не отмажет.
Что-то ёкает. Стартуем…
Вылетая на Владимирский проспект, обхожу Мерседес Леметра. Жорж пытается подрезать, отбиваться, но его машина дымит и, похоже, отъездилась. Отстает.
На конце восьмого круга у Зимнего цепляю Паннара. Нагоняем. Вдвоем. Я и Таня. Мы одно существо. С одной целью — обогнать. Другого не существует. Усталость сжимает вселенную только до одной мысли.
Но Луи-Рене не зря лучший гонщик планеты. Чемпион прошлого года. У меня опыт компьютерных гонок, привычка к скорости и знания. У него — талант и более мощный мотор. Увидев опасность своему титулу, он добавляет и я бессилен.
Как бы я не атаковал, как бы не резал углы, на прямых участках он отрывается. На поворотах мы отргызаем, вырываем эти метры, снова садимся на заднее колесо его Левассора. До следующего прямого участка…
И снова удаляющаяся корма Паннар-Левассора…
Остальных мы сделали. Не конкуренты. Последним из серьезных конкурентов обошли американца на Кадиллаке.
Уже на круг.Ждал сюрпризов, но янки приятно удивил. Просто пропустил, уступая дорогу. И побибикал.
Финальный, десятый круг. Вдоль трассы разбитые и сломанные машины. И лица, лица, лица…
Вылетая с на Обуховский, чуть торможу. И Паннар притормаживает. На мосту теперь нет сегмента ограждения. Чуть зацепи, и противник улетит. И мы и Паннар это понимаем. Но мы не крысы, честь дороже.
Царскосельский вокзал… Владимирский… Невский… Аничков мост… Пассаж…
Отстаем. И ничего я поделать не могу. Паннар поймал кураж. Спидстер проигрывает и в скорости, и в устойчивости. И так без опыта мы чудо сотворили.
У Дворцового проезда отстаю уже на пару корпусов. Полверсты до финиша. Провал!
На повороте на Адмиралтейскую делаю последнюю попытку атаки. Вхожу с заносом, почти без торможения, отжимая француза на внешний радиус, к реке. Если не удержу — купаться нам всем в холодной Неве. Удерживаю и француз уступает, вырываюсь на полкорпуса вперед!
Адмиралтейская набережная. 600 метров до финиша… Время стоит… Секунда — Левансор наползает.
5 секунд — колеса француза вылезают из-за коленок княжны…10 секунд — капот закрывает Неву… 15 секунд — я вижу горящие глаза француза… Финиш!
Глава 8
Разгребая результаты
Великосветский узелок
Пролетаем черту. С шелковой красной финишной лентой намертво какими-то дурнями привязанной к столбам. Лентой, окончательно ломающей нам пробитое лобовое стекло. Опять не додумали, а если по шее, а если стёкла в лицо…
Ни я, ни Луи-Рене не рискуем войти в поворот на Галерную. Сил нет ни на понты, ни на дрифт, ни на элементарное торможение. Так и выкатываемся, гасим скорость по Адмиралтейской набережной. Французы останавливаются чуть раньше, их авто явно тяжелее.
Люди бегут за нами, что-то кричат. Подбегают к французам, тащат их из машины, хлопают по плечам, обнимают, поздравляют, начинают качать. Победили.
К нам тоже бегут, впереди несётся князь Долгоруков, сверкая посеребренной шевелюрой. А еще говорят майоры не бегают… типа это в мирное время вызывает смех, а в военное — панику.
Вот вы видели бегущего князя? Нет, а я — видел! Подбегает, обнимает, целует дочь, как наседка прикрывает своим телом. Запыхавшийся, чуть отставший Дед, прикрывает княжну от толпы с другой стороны. Бегает медленно, но соображает однако быстро. Правильно, княжне только сейчас летать с развевающейся юбкой сверкая кружевными панталончиками для полного личного счастья не хватает.
Вспышки фотокамер. Набегающие люди, кричат, улыбаются, хлопают, окружают авто кольцом. Но после рева движка всё звуки доносятся как через вату. Меня дергают, хлопают, тянут, а я не могу отпустить руль, разжать руки. Пальцы свело. В конце концов, с выдранным с мясом, но так и не выпущенным рулем начинают как и французов кидать вверх. Раз, второй, стукаюсь обо что-то головой, из глаз искры, сознание плывёт. С каждым взлетом стартую всё выше, кажется, сейчас от усердия запустят в космос… или уронят в Неву. Паникую, пытаюсь орать, но тщетно!