Камни вместо сердец

Дирик подошел ко мне:

– Вижу, что вам подали вашего дорожного коня. Спокойное с виду животное…

– Действительно. – Я с удивлением посмотрел на коллегу. В кои-то веки он решил затеять дружелюбный разговор!

В это время Николас громко позвал:

– Всех, кто собирается на охоту, прошу подойти сюда!

Он помахал рукой, и все гости мужского пола и хойлендцы направились к нему. Дирик жестом остановил меня.

– Брат Шардлейк, – сказал он негромко, – после полудня сюда приедут феодарий Приддис и его сын. Вы получите возможность объехать леса вместе с молодым Приддисом. И после этого я буду просить вас согласиться на завтрашний отъезд. Меня ждет сложное дело, ради которого я услал Фиверйира. Мне надо вернуться домой.

– Дело из Опекунского суда? – уточнил я.

– Судебный запрет. – Винсент глубоко вздохнул. – И если мы уедем завтра, мастер Хоббей согласился на то, чтобы в его деле каждая сторона оплатила собственные расходы, не прибегая к суду. Вариант весьма выгодный для вашего клиента, как вы прекрасно понимаете сами. Но в противном случае, – он вновь вернулся к своей агрессивной манере, – могу обещать, что в суде мы взыщем издержки полностью.

– Хоббей согласился на это? – спросил я с удивлением. Прекрасное предложение, не из тех, которые обыкновенно делают противнику, когда дело его рассыпалось!

– Согласился. Он хочет, чтобы вы уехали. Кровь Христова, друг мой, неужели вам не ясно, что с него довольно неприятностей?! – воскликнул Дирик с необычной для него страстностью.

Я задумался. Николас мог сделать подобное предложение по одной-единственной причине: ради того, чтобы о состоянии Дэвида не узнали в Лондоне.

– Я не могу узнать здесь мнение своего клиента, – ответил я.

– И не надо, коллега, вы можете согласиться неофициально. Ваша клиентка поступит согласно вашей рекомендации. И она, и королева, – добавил мой оппонент с горечью.

– Я обдумаю ваше предложение, как только осмотрю с Приддисом земли Хью, – решил я и, повернув голову, заметил на себе пристальный взгляд хозяина имения. – Пойдемте. Нам следует присоединиться к остальным.

Мы собрались возле ствола поваленного дерева, и старший Хоббей коротко представил нас с Дириком своим гостям в качестве адвокатов, занятых его делами. Я бросил взгляд на Эйвери. Молодой человек был в наряде цвета листвы, на перевязи на его шее висел серебряный охотничий рог. С непривычно авторитетным видом он указал на карту:

– Вот как мы намереваемся проводить охоту. – На карте был изображен прямоугольный охотничий парк с отмеченными на нем тропками между деревьев. Взяв уголек, Эйвери поставил крестик возле его внешнего края и стал объяснять: – Мы находимся здесь. И поедем по этой дорожке, пока не доберемся до вот этой, сворачивающей в сторону тропки. Ехать, джентльмены, надлежит, по возможности, тихо – важно понимать, что иначе мы можем вспугнуть оленей, которые находятся здесь. – Он обвел кружком какое-то место возле тропы. – Мои люди постоянно следили за ними: здесь они вчера вечером залегли на ночлег.

– И тут они достанутся нам, – с тихим удовлетворением заметил Николас Хоббей.

Егерь серьезно посмотрел на него:

– Не совсем так, сэр. Здесь настоящая охота только начнется. Здесь, и только здесь можно будет забыть про тишину. Мы спустим псов, и всадники должны постараться отделить рогача от оленух и оленят, представляющих собой лишь вторичную цель.

– Всякий сброд, как их называют, – с пониманием усмехнулся Корембек. – Все понятно, сэр, я не в первый раз на охоте.

– Однако простите меня, сэр, – продолжил Эйвери, – не каждый может сказать это о себе. – Он с серьезным видом оглядел компанию. – Олень крупный, наверное, семилетний, на его рогах десять отростков. Важно, чтобы он побежал по той тропе, по которой мы его направим. Однако слишком приближаться к нему нельзя, чтобы, ощутив безвыходное положение, он не свернул в сторону. Что касается сброда, мы спустим на них собак, следом за которыми поедут шестеро хойлендцев. Остальные жители деревни будут ждать возле плетней, устроенных в разрывах между деревьями на главной тропе: они должны отпугнуть оленя криками, если он попытается прорваться в сторону. Оленух всего восемь, с ними несколько детенышей, собаки остановят их, а вам, охотники, надлежит прикончить их кинжалами и стрелами.

Затем Эйвери посмотрел на селян:

– Мастер Клементс, вы распоряжаетесь собачками.

Молодой крестьянин, к которому он обратился, широко улыбнулся в ответ:

– Я готов, сэр.

– Вопрос ко всем остальным: есть ли еще что-нибудь непонятное? – уточнил егерь.

– Если мы убьем оленуху или олененка, разрешат ли нам забрать лучшее мясо? – спросил один из деревенских.

– Вам это обещали! – резко ответил Хоббей-старший.

– Отнесем ножку мастеру Эттису, – проговорил кто-то еще, и все селяне расхохотались. Похоже, враждебное настроение преобладало и среди набранных хозяином имения людей. Не вставая с подушек, Абигайль повернулась и бросила полный злобы взгляд на говорившего.

– Николас, – проговорила она, – присмотри за тем, чтобы этот человек не получил мяса за свою грубость.

– Джентльмены! – Эйвери хлопнул рукой в перчатке по карте. – Прошу внимания! Нам предстоит иметь дело с сильным и опасным зверем!

– Приношу свои извинения, – старший Хоббей ожег Абигайль гневным взором. – Моя жена все испортит своим языком.

Дамы сдержанно охнули, услышав оскорбление, прилюдно нанесенное Николасом собственной жене. Абигайль покраснела и отвернулась. На щеке ее мужа шевельнулся желвак. Он снова посмотрел на Эйвери и отрезал:

– Продолжайте.

Егерь набрал в грудь воздуха:

– Как только рогач будет поднят, начинается настоящая охота. Мы гоним его на главную дорожку, а потом – к месту, где залегли стрелки. Вы, которые у плетней, должны делать свое дело и не пугаться, если рогач бросится в вашу сторону. В стороне от тропы, в лесу, рогач куда быстрей лошади.

– Верно, – многозначительным тоном произнес Корембек.

Далее Эйвери начертил пять крестов в разных точках у тропы:

– Здесь будут ждать лучники – мастер Хью, мастер Дэвид, Фальстоу и двое наших молодых гостей. Вы выступаете первыми. Одному из вас достанется главная честь – тому, кто нанесет оленю последний удар, который повалит зверя. – Он обвел стрелков глазами. – Помните: вам нужно найти хорошее укрытие с чистой линией стрельбы. И держитесь незаметно.

Затем егерь внимательным взглядом окинул всю компанию:

– Когда оленя погонят к стрелкам, я протрублю в рог – вот так, – с этими словами он дунул в свой рог, – чтобы дать им знак приготовиться. Если мне потребуется созвать стрелков по любой причине, сигнал будет другим. – Он изобразил другую ноту. – Итак, все понятно?

Раздался хор согласных голосов, и Эйвери кивнул:

– Прекрасно, сэры, значит, по коням! Псари, держите собак!

Мы проводили взглядом Дэвида, Хью, Фальстоу и двух их молодых соратников, углубившихся в лес единой цепочкой. Через несколько минут Эйвери дал знак всем остальным последовать за ними. Тишину нарушало только редкое звяканье снаряжения, немедленно стихавшее. Рвавшиеся вперед с поводков собаки были приучены к молчанию. Я ехал между Бараком и Дириком, как раз позади старшего Хоббея, конь которого выступал возле Корембека. Возглавлявший кавалькаду Эйвери задал неторопливый и ровный шаг. Я почувствовал, что Нечет взволнован этим непонятно медленным продвижением, и ласково потрепал животное по холке.

Спустя полчаса наш предводитель поднял руку и указал на узкую боковую тропу. Сложно было не производить никакого шума, продвигаясь по ней, так как кони то и дело задевали ветви. И вдруг, столь же внезапно, как было, когда мы с Бараком наткнулись на оленуху, перед нами оказалась прогалина, полная оленей. Их было ровно столько, сколько сказал егерь. Самки с детенышами и крупный самец мирно щипали траву. Заметив нас, животные насторожились, повернулись в нашу сторону. Рогач поднял голову.

И тут началась лихорадочная скачка, заставляющая кровь кипеть в жилах, – скачка, которой мы и ждали. В какое-то мгновение оленухи с детенышами бросились бежать. Спущенные с поводков охотничьи собаки рванулись за ними, пролетев мимо нас. За ними, сокрушая подлесок, последовали шестеро всадников.