Камни вместо сердец

Все прочие остались с глазу на глаз с рогачом. На своей первой, состоявшейся много лет назад охоте я увидел взрослого оленя уже мертвым. Этот зверь был крупнее, и его огромные и острые рога грозно качнулись. Олень опустил свою голову, направив их на сэра Люка, оказавшегося ближе всего к нему.

– В сторону, сэр! – спокойно и четко приказал Эйвери. Корембек неторопливо, с напряженной и взволнованной улыбкой направил коня вбок. И тут же, в долю секунды рогач промчался в открывшуюся брешь назад на тропу, напрягая на бегу массивные мышцы задних ног. Эйвери протрубил в рог, и все мы последовали за ним, погоняя коней вперед. Барак взволнованно ухмыльнулся и выдохнул:

– Иисусе, а это нечто!

Мы гнались следом за оленем по тропе. Группа стоявших на дороге людей криками «Хей-хей!» и взмахами рук заставили животное повернуть направо, к стрелкам. Оно метнулось вдоль по тропе, и мы во весь карьер понеслись за ним. В одном месте, где деревья редели, олень попытался свернуть, однако брешь прикрывал большой плетень. Потеряв драгоценные мгновения, зверь вернулся обратно на тропу и помчался дальше. Когда он поворачивал, я увидел его большие, полные ужаса глаза.

Вновь набрав скорость, рогач опередил лошадей. Мне пришлось сфокусировать все свои чувства на скачке посреди нависавших отовсюду ветвей. Возможно, процесс и доставлял удовольствие Джеку, но я испытывал противоположные чувства: опасался быстрой езды в густом лесу и ждал, что какая-нибудь ветка вот-вот ударит меня по голове или колену.

Но вот животное заметило очередной просвет между деревьями и бросилось в сторону. Путь ему преграждал другой плетень, оказавшийся не слишком высоким. Олень подобрался, собираясь прыгнуть, однако возле плетня появились селяне, кричавшие и размахивавшие руками. Внезапно рогач остановился и повернулся к нам мордой. Всадники замерли на месте. Я снова оказался в первом ряду, рядом с Николасом. Рогач издал какой-то звук… скорее, проревел, чем промычал, опустил голову и замотал громадными рогами из стороны в сторону. Эйвери протрубил в рог, давая стрелкам знать, что настало их время. И тут, пригнув голову к земле, рогач бросился вперед.

Животное мчалось прямо на коня Хоббея-старшего и врезалось в него, ударив всадника в шею. Конь заржал и встал на дыбы, а мастер Николас с воплем полетел назад, на меня. Нечет дернулся, и я почувствовал, что падаю и хозяин имения валится на меня сверху. Мы приземлились в зарослях жгучей крапивы, смягчивших наше падение и избавивших нас от серьезных повреждений, однако вес обрушившегося на меня Хоббея заставил меня задохнуться. Я столкнул его, прежде чем он удушил меня. Руки и шея у меня горели от крапивных ожогов. Затем я услышал громкий щелчок, тихий стон оленя и шум падения тела.

Я постарался немного отдышаться к тому моменту, когда Барак подбежал ко мне и помог мне сесть. Эйвери тем временем помогал Хоббею подняться на ноги. Задыхаясь, я огляделся. Кто-то из деревенских держал под уздцы Нечета, явно не получившего никаких повреждений, а вот лошадь Николаса дергала ногами в подлеске. Люди из деревни бежали к нам. Посреди тропы в окружении охотников лежал рогач, из груди которого торчала стрела. Испустив долгий, трепещущий вздох, он дернулся и затих. Хью подошел к животному и остановился над ним с луком в руках. Лицо его блестело от пота. Молодой мастер Станнард подбежал к нему и хлопнул его по плечу:

– Отличная работа, мастер Кертис. Какой выстрел!

Удовлетворенная улыбка неторопливо легла на лицо Хью.

– Да, – проговорил он, – да, я снова сделал это…

Потрясенный Хоббей-старший часто дышал. Кертис посмотрел на него, а потом перевел взгляд на меня.

– Вы ранены, сэр, – заметил он. – У вас на руке кровь.

Я прикоснулся к руке, на которой действительно немного ниже локтя оказался глубокий порез, и скривился:

– Должно быть, упал на какую-то деревяшку.

– Дай-ка посмотрю, – предложил Джек.

Сняв дублет, я закатал рукав. На предплечье оказался внушительный порез, из которого живо текла кровь.

– Нужно перевязать, – проговорил мой помощник. – Вот что, позволь мне отрезать рукав, рубашка все равно порвана.

Пока Барак занимался моей раной, Николас подошел к своему подопечному.

– Хью, – проговорил он дрожащим голосом, – спасибо тебе, ты спас всю охоту. А может быть, даже мою жизнь!

Юноша ответил ему холодной улыбкой:

– Я же говорил вам, сэр, что не промахнусь и на поле боя.

Из глубин леса донесся звук рога.

– Они убили оленух, – заметил сэр Люк. – Вот что, люди, передвиньте рогача на край тропы, чтобы сюда могла подъехать повозка. И помогите поднять коня мастера Хоббея.

Упавшее животное, к счастью, оказавшееся невредимым, дрожало всем телом, когда его подняли на ноги. Четверо деревенских схватили оленя за рога и, оставляя кровавый след, оттащили его к краю тропы.

Охота рассеялась, и Николас приказал всем, пешим и конным, возвращаться на прогалину. Слуга повел его прихрамывающего коня. Хью ушел в обществе двух молодых джентльменов, наслаждаясь их поздравлениями, а Эйвери отправился вдоль по тропе за Фальстоу и Дэвидом, оказавшимися слишком далеко от места событий, чтобы расслышать звук рога. Хоббей-старший, в запыленной и рваной одежде, растирал бледные ладони.

– Простите, что я упал на вас, сэр, – проговорил он. – Надеюсь, что ваша рука легко заживет.

– Я тоже. Пойдем, Барак, давай вернемся в дом. – Я поднялся, но лес немедленно заходил вокруг меня ходуном. Джек снова помог мне сесть.

– У вас шок, – покачал он головой. – Придется передохнуть на месте.

Винсент расхохотался:

– Осторожнее, Николас, или он сумеет найти способ осудить вас за посягательство на жизнь!

– Тихо! – рявкнул Хоббей, и лицо его адвоката потемнело. Казалось, мой коллега намеревается что-то сказать, однако он повернулся и направился по тропе, в тот самый момент, когда на ней появился егерь вместе с Амброузом и Дэвидом. Хоббей-младший посмотрел на оленя, из груди которого торчала глубоко вонзившаяся стрела. Подойдя поближе, Фальстоу с восхищением проговорил:

– Отличный выстрел! Сегодня вечером поднимем кубки за здоровье мастера Хью. Он заслужил еще одно каменное сердце.

– Если бы олень выбежал на нас, – промолвил угрюмый Дэвид, – я застрелил бы его. Победа должна была достаться мне.

– Боже милостивый, мальчишка! – отрезал его отец. – Эта зверюга свалила с коней нас с мастером Шардлейком. И она могла бы нанести нам жестокие раны! Фальстоу прав, а тебе придется поздравить Хью.

Глаза Дэвида округлились. Я еще не слышал, чтобы хозяин поместья кричал на своего сына. Юноша обиженно воскликнул:

– O, да, Хью всегда лучше меня! Всегда и во всем. Хью, Хью, Хью! – Он яростно посмотрел на меня. – Этот самый Хью, с которым, по мнению горбуна, так скверно обращаются.

– Ступай домой! – Николас ткнул в сторону сына трясущимся пальцем.

Дэвид пробормотал непристойное ругательство и бросился напрямик в лес, сжимая в руке лук. Я успел заметить гневные слезы на его лице. Хоббей-старший повернулся к Фальстоу как раз вовремя для того, чтобы заметить на лице управляющего удовлетворенную улыбку. Глаза Николаса сузились: