Камни вместо сердец

– Мать божия, помоги нам! – проговорил Секфорд, поднимаясь и поворачиваясь к буфету.

– Постойте, сэр! – резко сказал я. – Будьте добры, нам следует оставаться трезвыми.

Остановившись, отец Джон с сожалением посмотрел на кувшин, однако заставил себя повернуться и усесться на место. Он посмотрел на меня:

– Понимаете ли, сэр, Уилф побоялся сообщать о своей находке. Потому что он браконьерствовал. Пес его выкопал несколько трюфелей по пути, и ему трудно было бы объяснить, чем он занимался в лесу. В этом и есть наша проблема. Кроме того, в иле остались отпечатки идущих к трупу следов.

– Понимаю.

– Вот мы и подумали, сэр, что вы могли бы сказать, что вернулись сегодня для того, чтобы продолжить расследование, а Уилф согласился провести вас к плавильне, чтобы вы могли увидеть ее своими глазами, – осторожно проговорил священник. – А потом вы бы сказали, что пес нашел то, что он и так уже нашел.

Он смущенно улыбнулся.

– Вы предлагаете моему хозяину лжесвидетельствовать, – заметил мой клерк.

Секфорд встретил его взгляд:

– Возможно, это единственная надежда Уилфа.

После этого он снова посмотрел на меня:

– Он не пошел бы к пруду, если бы не ваш визит. A вы, сэр, хотели выяснить, что здесь произошло. Однако обнаружение тела может поставить вас в самую середину нового расследования. Вы можете сказать им то, что говорили нам… что разыскивали членов семейства Феттиплейс по поручению друга.

Я вздохнул, откинувшись на спинку сиденья. Вновь я затевал расследование на свой страх и риск, чтобы помочь попавшему в беду человеку, тем самым причиняя только новые хлопоты всем, кто был связан с делом. Однако отец Джон, похоже, все еще доверял мне.

– Я отведу вас туда, все покажу вам, – бойко проговорил Уилф. – Так что потом вы сможете сказать, что сегодня попросили меня об этом. Вы – моя единственная надежда, – добавил он с отчаянием в голосе. – Мои сыновья согласны с этим.

Я посмотрел на Джека. Покачав головой, он развел руками.

– Я сделаю это, – сказал я Харридансу. – Ведите меня к плавильне, показывайте, и мы изобразим, что только что обнаружили тело.

С долгим, полным облегчения вздохом мой клиент улыбнулся священнику:

– Вы были правы насчет него, мастер Секфорд. Он спасет меня.

Отец Джон остался дома. Я не жалел об этом, ибо он замедлил бы нас, a меня самым решительным образом снедало беспокойство: нужно было постараться, чтобы никто не нашел труп раньше нас. Как только мы направились к двери, старый священнослужитель потянулся к кувшину. Снаружи Уилф указал нам на тропку, уходившую в чащу леса. Я был голодным, грязным, и ноги мои устали превыше всякой меры. Однако сделать это дело нам следовало немедленно.

Мы углублялись в лес, а пес трусил сразу за хозяином. Небо совсем потемнело: оно могло разразиться дождем буквально в любой момент.

– Интересно, в какое дерьмо мы вляпались на этот раз? – пробормотал Барак.

– В такое, которое должны были разгрести много лет назад. Однако ни одна тайна не живет вечно, – отозвался я.

Мой помощник покачал головой:

– Вот эта самая как раз могла бы просуществовать вечно, если бы в нее не сунула свой нос эта собака. Ты понимаешь, что будет новое расследование? И ты вновь окажешься первооткрывателем трупа. Только на сей раз ты сам придумал докуку на собственную голову.

– Я не мог оставить этого старика в беде. Но тебе не обязательно оставаться, ты можешь и не встревать в это дело.

– Та женщина видела, как мы оба въехали в город. Тебя спросят о том, кто это был с тобой.

– Ты прав. Прости.

– Похоже на убийство, не правда ли?

– Да, Джек, похоже.

Мы следовали за Уилфом по заросшей тропе, вилявшей среди деревьев, вдоль речки, протекавшей через город. В других обстоятельствах окрестности можно было бы назвать милыми.

– Этот ручей питал мельницу, – обратился к нам через плечо Харриданс. – Сюда, Цезарь! – подозвал он к себе пса, забежавшего чуть вперед и уже терявшего терпение, и остановился, проведя рукой по своей загорелой лысой макушке. – Столько лет ходил я этой тропой на работу! – проговорил он негромко. – Какой оживленной она была тогда, телеги катили туда и сюда с грузом железа… Мы выходим к плавильне, пруд остается сзади.

Мы вышли на прогалину, на которой находилась плавильня, как раз когда начали капать первые крупные капли дождя. От былой мастерской остались лишь невысокие руины: неровные остатки деревянных стен, черные и обгорелые, увитые плющом. В одном конце стены развалившиеся остатки водяного колеса прислонялись к круглому сооружению с вороньим гнездом наверху. Печная труба, вне всяких сомнений. За развалинами я увидел длинное прямоугольное пятно коричневой грязи, посреди которого ныне протекал ручей. По берегам бывшего пруда располагались круглые, заросшие растительностью холмы.

– А это что такое? – спросил я у Уилфа, указывая на них.

– Груды шлака, – объяснил старик.

Увидев высохший пруд, пес попытался рвануться к нему, но хозяин удержал его, ухватив за загривок.

– Нам нужно найти что-то, чем можно копать, – проговорил он, уводя нас внутрь руин через пролом в стене. Здесь просторный каменный пол зарос травой. В одном конце его располагался старый печной сарай. Стены его разрушились, однако большая каменная печь стояла вся в саже, но целая. Внизу ее чернело отверстие: это явно был слив для расплавленного железа. Уилф принялся ковыряться в лежавшем на полу соре. Мы с Бараком оглядывались по сторонам. Дождь уже разошелся вовсю, и крупные капли барабанили по нашим головам и по каменному полу.

– А здание оказалось побольше, чем я представлял, – заметил я. Даже по прошествии стольких лет в воздухе угадывался запах железа.

Харриданс посмотрел на нас. Ему удалось обнаружить остатки лопаты с проржавленным клинком.

– Если бы огонь начался здесь, ему потребовалось бы довольно много времени, чтобы охватить весь двор, – сказал он. – И эти стены не были высокими: через них мог бы перелезть едва ли не кто угодно.

В памяти моей вновь проступили слова Эллен: «Он горел! Бедняга, он был весь охвачен огнем…» Он, то есть кто-то один, – подумалось мне. – Не находился ли другой к этому времени уже в пруду?

– Можно представить, как все это выглядело сразу после пожара, – пробормотал Барак.

– Одни уголья, – ответил Уилф. – Они нашли тут и кости. Обгоревшие, обуглившиеся. – Он показал на топку. – Вот здесь.

– А сколько было костей? – спросил я.

Харриданс покачал головой:

– Трудно было сказать, какие это были кости, так они обгорели. Однако таз был найден только один. Приддис сказал, что другие кости обуглились до неузнаваемости. А теперь, сэры, пойдем дальше. Давайте посмотрим, что именно нашел Цезарь.