Камни вместо сердец
Шрифт:
– Ты ошибаешься, это не девушка, – заявил Джек. – И что, ради всего святого, сулила ей такая комбинация?
– Надо думать, возможность не выходить замуж за Дэвида. Конечно, Эмма могла узнать от Майкла, что, благодаря падучей болезни у этого парня, она могла обратиться в Сиротский суд с тем, что подобный брак нарушает ее права. Однако после увольнения учителя, при том, что судьба ее всецело находилась в руках Хоббеев, тринадцатилетней девочке было бы трудно сделать это самостоятельно. Ну, а новая личина давала ей некоторую власть над Хоббеями. Судьба их отныне оказывалась в ее руках. Наверное,
Притенив рукой глаза, Барак снова посмотрел на Хью:
– Это не девушка. Ты не прав.
– Говори потише. И не стоит так думать. Девушка может научиться владеть луком, может стать такой же образованной, как мужчина. Наверное, поэтому мне все время приходит в голову моя встреча с леди Елизаветой. Она тоже неплохо стреляет. И если девушка научится ходить, как юноша, одеваться, как юноша, вести себя, как юноша, и стрелять, как лицо мужского пола, то для незнакомых с нею обман может продлиться годы и годы. Высокий рост также способствует обману.
– Но ее груди? И щетина на лице… Хью регулярно бреется!
– Груди можно замаскировать одеждой. И хотя нам постарались сообщить, что Хью постоянно бреют, я не видел на его лице никаких следов щетины. А ты?
– Но порезы на лице я замечал…
– Да, на его, точнее, ее, лице порезы бывали. Их нетрудно сделать.
– Но нет адамова яблока…
– У некоторых юношей оно выступает, как у Фиверйира, а у других едва заметно. И потом рябины не позволяют никому приглядеться к ее шее.
Барак посмотрел на стрелка из лука внимательнее:
– Но поддерживать обман в течение лет…
– Да. Обман и стал источником ужасного напряжения для всех них и вывел из душевного равновесия Абигайль и Дэвида. Конечно же, Хоббеи вовлекли в обман и Фальстоу – помощь его была существенно важной. Что и дало ему власть над семьей. Они должны были быстро понять, что попали в ловушку, из которой не было выхода. Потому что, начав ее, они уже не могли вернуться назад. В случае разоблачения они могли бы угодить в тюрьму.
– Но зачем Эмме теперь эта игра? Иисусе Христе, он – то есть она – хочет уйти в солдаты!
– Должно быть, потому, что теперь она едва ли представляет, кем или чем является на самом деле, – ответил я раздраженным тоном.
– Послушай! Все получается складно, но где взять доказательства…
Я печально вздохнул:
– Только что, на ступеньках, едва мы приехали, я впервые внимательно посмотрел в лицо Хью… на все его оспины. И заметил, что он вполне может оказаться девушкой.
Барак повернулся ко мне:
– Так это Хью – или Эмма – убила Абигайль?
Он произнес эти слова слишком громко. Стройная и гибкая фигура на стрельбище только что разогнулась, чтобы выпустить новую стрелу. Юноша – нет, все-таки девушка! – опустила лук и повернулась к нам лицом. На мгновение мы все застыли в полной неподвижности, словно на какой-то живой картине. Затем, в доли секунды, девушка, которую мы знали под именем Хью, наложила стрелу на тетиву и подняла лук, целясь мне в грудь. Я понимал, что мы с Джеком бессильны что-либо сделать: прежде чем мы
пробежим несколько шагов, Эмма Кертис выпустит первую стрелу, а за ней и вторую и уложит нас на месте.Я поднял руки, словно бы надеясь оградиться ими от стального наконечника, и крикнул:
– Не стреляй! Ты этим ничего не добьешься!
На таком расстоянии я не мог в подробностях разглядеть лицо Эммы: его затеняла шляпа, которая, как я теперь понял, как и жест, прикрывающий шрамы, принадлежала к числу тех уловок, которые эта девушка выработала за прошедшие годы, чтобы помешать людям рассмотреть ее. Заметив движение лука, я отступил назад с криком, но тут же увидел, что оружие подрагивает в ее руке, все еще оставаясь нацеленным на меня.
– Бежим! – крикнул мне Барак.
Я схватил его за руку:
– Не надо! Не делай резких движений! – А затем крикнул Эмме: – Я ваш друг! Разве вы еще не поняли этого? Я помогу вам!
Она оставалась на месте, лук в ее руке по-прежнему дрожал. Эта сцена продолжалась самое большее десять секунд, превратившихся в подобие века. А потом вдруг я увидел краем глаза плотную и темную фигуру, бежавшую к лучнице.
– Хью! – выкрикнул Дэвид, по-прежнему называя девушку этим именем. – Остановись! Это тебе не поможет! Они все знают, все кончено! Опусти лук!!!
Эмма повернулась, наставив лук на приближавшегося к ней младшего Хоббея. Стрела угодила юноше в бок, сила удара заставила его пошатнуться. Повалившись на лужайку, он коротко простонал и затих. Тут в дверях появился, вне сомнения, привлеченный криками, Фальстоу. Итак, Дэвид солгал, управляющий все время находился здесь. Он шагнул вперед, пошел по траве к упавшему молодому человеку, и за ним гусиной вереницей потянулись слуги. Эмма откинулась назад, наложила на тетиву новую стрелу и прицелилась в управляющего. Амброуз замер на месте. Одна из служанок закричала. Я подумал, что Эмма застрелит дворецкого, однако она, шаг за шагом, медленно отступала назад, держа его под прицелом. Лишь раз бросила она короткий взгляд на неподвижного теперь Дэвида, распростершегося на лужайке. За все это время лучница не произнесла ни слова.
Оказавшись за воротами, она повернулась и бросилась бежать. Фальстоу в компании слуг метнулся к лежащему Дэвиду. Кто-то вскрикнул:
– Убийство!
Глава 42
Дэвид, впрочем, был жив. От его лежавшего на траве тела донесся слабый, полный отчаяния стон. Отвернувшись от ворот, Фальстоу бросился к раненому, и мы с Бараком последовали за ним. Кровь обильно текла из раны в боку Хоббея-младшего, из которой самым непристойным образом торчала стрела.
– Помогите мне! – проскулил юноша.
– Тихо, парень, – сочувственным тоном проговорил Джек.
Управляющий закричал слугам, столпившимся на краю лужайки:
– Быстро! Кто-нибудь пусть съездит в Кошэм за цирюльником! Порвите несколько простыней на бинты!
– Мой заседланный конь стоит возле задних ворот. Возьмите его! – крикнул я.
Амброуз посмотрел на меня обезумевшими глазами:
– Что за чертовщина здесь произошла? И почему вы здесь?!
– Хью выстрелил в Дэвида. Я думаю, он убил бы нас, если бы Дэвид не вмешался.