Канарейка

Оба немного помолчали.

– Барагунд.

– Чего?

– Спасибо тебе. Это какая-то сказочная удача, что вы приехали в городишко, я вас заметила, а ты оказался таким... сердечным.

– Хм!
– улыбнулся тот, - Ещё не известно, кому из нас повезло больше. Я такого голоса сроду не слыхивал, хоть и кручусь среди артистов всю свою жизнь.

– Ты не переживай. Денег у нас нет, но я отработаю. Вот прям сейчас в корчму приедем, я и выступлю. Как думаешь, на обед нам с подружкой напою?

– Даже не вздумай. Чай, не нищие, прокормимся.

– Это почему ещё?

– Да потому, девочка, что твоим голосом, поди, не один я восхитился? Незачем раньше времени дорожку к беглянкам слухами да пересудами людскими помечать. Рано. Отъедем подальше - там и отработаешь.

– Верно всё говоришь, да только стыдно за чужой счёт столоваться.

– Стыдно? Это хорошо, это правильно. Но не сейчас. Слушай старого Барагунда: начало науки - ум, начало ума - терпение.

– Ну вот, напомнил взрослой тётке прописную истину.А ведь не поспоришь.
– усмехнулась про себя.

– Эх-х! Не боись, всё наладится.
– встрепенулся мой возница и запел:

Все пройдет, видит Бог,И не надо напрасно печалиться.Наши слезы - вода, а обиды - дорожная пыль.Если мир наш продрог,Что- то все же, поверь мне, останется,Что осветит собой этой жизни печальную быль...

Сзади слова подхватили другие ездоки.

21

Сперва я ещё немного посидела с Барагундом, потом прошлась пешком рядом с повозкой, пытаясь зазнакомиться с нашими лошадьми. Но им было не до меня - первый же конь коричневого окраса со смешными рыжими подпалинами фыркнул в мою сторону с изрядным возмущением и, скосив лиловый глаз - мол, путаются тут всякие под копытами, - двинул дальше.

Пошла проведать Аврору, которая вовсю щебетала с Бриенной - чувствовалось, что яркая красотка умеет к себе расположить.

– А мы всё думаем, когда же наша Канарейка к нам присоединится?
– улыбнулась на моё появление Бри.

Я аж дар речи потеряла. Это какое-то наваждение. Лютый рок. У них тут что, тоже канарейки водятся? Хотя... если имеется такая же, как у нас, картошка, речка тоже называется рекой, а хлеб - хлебом, почему бы и не водиться одноимённым пернатым?

– А кто такая канарейка?
– тем не менее, удивлённо спросила моя подружка.

– О! Это чудесная и очень редкая птица. Вот такая же яркая, огненная, как Лира, и с волшебным голосом. Только раз довелось увидеть это чудо в доме одного богатого вельможи, куда нас год назад приглашали выступить. Тот всё хвалился, что приобрёл птичку, привезённую из-за моря за бешеные деньги. А мне было так жаль её.

– Почему?
– не унималась Аврора, слушая тётку, как какую добрую сказочницу.

– Ужасная судьба - провести всю свою жизнь в клетке. Даже очень красивой.
– Бриенна как раз закончила оформлять волосы Авроры в замысловатую косу.
– Ну вот, дорогая моя, теперь - хорошо.

На неё и в самом деле приятно было взглянуть. И без того симпатичную девчонку избавили от унылого чепца, который она так и таскала с самого монастыря, напоминая большого пупса, поменяли балахон на живенькое синее платье, и теперь уже я на её фоне смотрелась полной оборванкой.

Все втроём дружно расхохотались.

– Так. Теперь - твоя очередь. Сейчас, я даже знаю... Да где же оно...
– тётка один за другим перерывала общественные и личные сундуки, пытаясь откопать там что-то конкретное.

– Да ладно, Бри! Вон и то серое подойдёт.

– я взялась останавливать её рвение, пока кибитка окончательно не превратилась в хламовник, - Или что? Большое?

– Не отвлекай. Я всё равно его найду.
– настырно возразила она, по второму кругу закапываясь в ворох одежды, - Вот! Говорила же?!

В руках Бриенны появилась чудная вещь изумрудного цвета.

– К нему ещё и верхнее - утеплённое прилагается. С капюшоном! О! Гляньте, красота какая. И как раз под твою шевелюру.
– женщина радовалась так, будто это ей сейчас подарок поднесли. Причём, не меньше, чем драгоценную диадему, например.

А платье мне и в самом деле очень нравилось.

– Давай, наряжайся!
– подхватила восторги нашей благодетельницы Аврора.

– Ты уверенна? Даже жалко в дорогу-то.
– на всякий случай решила уточнить я.

– Через полчаса будем у таверны, про которую Барагунд толковал. У нас сегодня маленький праздник. Так что, смелее, девочка.
– подбодрили меня в ответ.

– Ли-и-ра!
– ликовала подруга, когда я всё-таки примерила наряд, - Ты прям невеста!

– Ага!
– хохотнула на это определение, вспомнив о несостоявшемся сюжете жизни, который прочили Лире родственники, - Даже жених где-то там имеется.

– Да ладно?
– вскинув брови, отвлеклась от любования нами Бри.

– Точно тебе говорю.
– горячо подтвердила Аврора.

– И чего ж сбежала? Страшный, поди, как Барагунд с похмелья, оказался?

– Даже не догадываюсь. Я его не видела. А Барагунд что, и в самом деле такой страшный?

– Так может и зря?
– теперь уже игнорируя весёлый тон, серьёзно спросила тётка.

– Нет, Бриенна. Иначе ты бы поплакала и надо мной, как над той канарейкой. Сама ведь сказала: "Ужасная судьба - провести всю свою жизнь в клетке. Даже очень красивой".

– И то верно.
– резко отвернув глаза, как будто пряча очень личную эмоцию, проговорила она, вздохнула и тут же снова улыбнулась спокойной, ласковой улыбкой, - Ну что, красавицы мои, готовы? Кажется, приближаемся.

– Ой!
– мы с Авророй наперегонки рванули к переднему краю кибитки, сгорая от любопытства: Подруга уже много лет не видела вольной жизни, а я так и вообще, можно сказать, в этом мире, как только народилась.

Греафнинг оказался маленьким городом, не больше того, что примостился под боком монастыря. На улице стоял белый день, и было приятно наблюдать, как местный народ, вроде и суетится, но как-то неспешно, что ли, занимаясь привычными делами, успевая остановиться и поболтать со старыми знакомыми.

Как раз проезжали полудеревенского вида частный сектор, я проводила глазами стоявшее у обочины явно едальное заведение под названием "Чёрный кабан", но Ким, управлявший нашей повозкой, махнул головой, мол, нет, нам не сюда.

Смотрела на довольно просто одетых горожанок и уже совсем, было, засомневалась в выборе Бриенны в отношении нарядов для нас с Лирой. Но та лишь подмигнула, как будто прочитав мои мысли. И вскоре я поняла, почему.

Низкие "сельские" дома закончились, по обочинам улицы потянулись более солидные, повыше и потолками, и этажностью. Здесь уже кипела несколько иная жизнь. Женщины, мужчины - пешком или в повозках меньше общались между собой и выглядели деловито. Теперь мы, выйдя на улицу, скорее гармонично сольёмся с ними, не выделяясь из толпы.