Канцлер Румянцев: Время и служение

Назначив фельдмаршала Румянцева в делегацию великого князя Павла Петровича, Екатерина II совершила, как теперь принято говорить, системную ошибку. Предполагалось, что обласканный благодеяниями Румянцев остепенит, образумит наследника, сумеет погасить в нем непримиримое отношение к матери, позволившей расправиться с беззащитным отцом. Однако ее надежды не оправдались. Почести, оказываемые в Берлине фельдмаршалу, затмевали ореол величия императрицы. Между наследником и фельдмаршалом установились взаимопонимание и дружеская близость, последствия которой было трудно предугадать. Императрице пришлось разрабатывать иной план, который надежно обезопасил бы ее и ее личную власть.

Полководческие успехи, энергичная управленческая деятельность в Малороссии давали все больше поводов видеть в Румянцеве личность государственного уровня. Не угасала молва о его царском происхождении. Все это не могло не вызывать беспокойства в верхах. Присутствие прямого потомка Петра I было для Екатерины достаточно тревожным. Ей ничего не оставалось, как всеми средствами привлечь его на свою сторону. Однако, по мере того как Румянцев приобретал известность и авторитет, поводов длябеспокойства власти не убавлялось. На приволжских просторах появился самозванец, выдававший себя за Петра III. В России, истощенной войной, ослабленной пугачевским бунтом, Румянцеву с его невероятной популярностью, влиянием в армии не составляло труда проложить великому князю Павлу Петровичу дорогу к трону.

Длительная поездка по свадебным делам в Европу способствовала их сближению. Тесное многодневное общение фельдмаршала и цесаревича встревожило Петербург. Вновь высказывались сомнения в надежности Румянцева. Ему приписывалось разжигание в наследнике неуемных амбиций. Не переставая заигрывать с фельдмаршалом, Екатерина решила выдвинуть и поставить рядом с собой во главе войск личность, которая бы по своим достоинствам не уступала Румянцеву. Свой выбор она остановила на Григории Александровиче Потемкине. Ему было доверено принять на себя управление армией. Потемкин возглавил возобновившиеся военные операции против османов в Крыму. Вся последующая политика Екатерины II проводилась под знаком превосходства Потемкина над Румянцевым, который был удален на Украину, где ему было предписано находиться безвыездно…. В планируемых военных предприятиях кагульскому герою отводилась подчиненная роль. Он получал сбивающие с толку указания, а если ожидалась победная развязка операций с участием Румянцева, делалось всё, чтобы отозвать его из армии. В подобных условиях сохранять душевное равновесие, следовать адекватному поведению Румянцеву не всегда удавалось. Порой он предпринимал шаги, вызывающие раздражение императрицы. В конечном счете он удалился в свои владения и посвятил себя житейским заботам.

До той поры личная семейная жизнь, как и судьба сыновей, не очень занимала Петра Румянцева. Дети находились на попечении матери. Ее желание быть рядом с мужем, вызванные в связи с этим разъезды не очень способствовали образованию подростков. Их обучали на дому, часто с перерывами на переезды. Педагоги сменяли один другого. Тем не менее в московский период жизни Екатерине Михайловне удалось наладить начальное образование детей. Учили всему, но понемногу — языкам, истории, географии. Развивали способности к светским увлечениям — танцам, верховой езде, фехтованию. Выехав с детьми в 1765 году в Малороссию, к месту службы мужа, через два года она вынуждена была возвратиться в Москву. Семейную жизнь наладить не удалось. Исходя из возможностей, какие имелись в Москве и Петербурге, Екатерина Михайловна не видела иного пути, как продолжить их образование за границей. Средств на эти цели отец выделить не захотел. Он счел более целесообразным обратиться за поддержкой к императрице.

Это была пора, когда отношения Петра Румянцева и Екатерины II еще не были омрачены дворцовыми интригами и подозрениями. Императрица во всем шла ему навстречу. По его просьбе восемнадцатилетнему Николаю и шестнадцатилетнему Сергею Румянцевым были предоставлены места в свите императорского двора. Каждому присвоен придворный чин камер-юнкера. Фактически Николай и Сергей оказались в составе большого управленческого организма.

Об атмосфере и нравах, царивших при дворе Екатерины II, написано немало, при этом исключительное внимание уделено фаворитизму, альковным подробностям жизни императрицы. Все это было, но не являлось главным. К тому времени двор постепенно избавлялся от традиций допетровских времен. Полусемейный, полуклановый, сосредоточенный на удержании власти, с течением времени он превратился в институт управления, главную администрацию империи. Здесь принимались важнейшие решения. Отсюда шли распоряжения, касающиеся жизни огромного государства. Двор Екатерины стал сосредоточием интеллектуальной жизни. Общение императрицы с Вольтером, Дидро, другими европейскими мыслителями формировало духовную атмосферу. В столице подолгу пребывали иностранные философы, знаменитости. Их присутствие, так или иначе, воздействовало на образ жизни императорского окружения. Высший свет, желая быть в курсе интересов императрицы, вынужден был следовать ее примеру. Знание, образованность, просвещенность становились мерилом достоинств личности. Иностранцам поручалось образование юной поросли, представителей царской фамилии. По штату камер-юнкерских должностей (пятая ступень в Табели о рангах) было двенадцать. Как правило, они замещались отпрысками знаменитых фамилий. В их обязанности входило поочередно служить при канцелярии императрицы, докладывать о визитах, передавать распоряжения, доставлять корреспонденцию. В особых случаях полагалось участвовать в официальных и неофициальных событиях и церемониях. Постепенно у старших выстраивалось представление о том, кто и на что способен, какая будущность ожидает каждого из недорослей. Время на созревание, на вступление во взрослую жизнь было тогда коротким. Закат карьеры для чиновников и военных наступал к 40—45 годам.

Жизнь при дворе ежедневно экзаменовала именитых юнцов, сбивая с них беспечность, беззаботность, свойственную многим баловням судьбы. Одна из сложных, трудно преодолимых была проблема написания служебных документов. Умением «излагать бумаги» владели далеко не все. Способность грамотно и стройно создавать текст из того, что сбивчиво звучало в многоголосице заседаний, либо произнесено начальствующим лицом на ходу, ценилась особенно высоко [2] . Николай Румянцев и в этом обнаруживал неплохие задатки. Именно камер-юнкеры преимущественно составляли круг общения молодых членов царской семьи, в том числе и наследников престола. Возникали привязанности, взаимные симпатии и антипатии, многое из того, что впоследствии становилось залогом взрослых отношений. Эта среда выпестовала Ф.В. Ростопчина, Н.Б. Юсупова, С.Р. Воронцова, В.П. Кочубея, А.Б. Куракина и других будущих видных деятелей царствований Павла I и Александра I.

2

По этой причине чтение дошедших до нас документов порой вызывает трудности, недоумение. Витиеватость, странные обороты речи — свойства, какими страдает канцелярский язык XVIII—XIX веков.

Вместе с сыновьями к службе при дворе была призвана их мать, княгиня Екатерина Михайловна, а бабушка, графиня Мария Андреевна, урожденная Матвеева, состояла при дворе уже давно. Екатерине Михайловне предстояло занять пост гофмейстерины, приняв на себя обязанность опеки супруги Павла Петровича — Марии Федоровны. Необходимо было окружить невестку императрицы заботой и вниманием, адаптировать к новым условиям жизни. Таким образом, семейное переплеталось с государственным и наоборот. Эти две женщины, наделенные разными характерами, воспитанные и образованные в аристократических семьях известных российских вельмож, привили братьям Румянцевым качества, которые впоследствии им весьма пригодились в жизни.

Внимание Екатерины к наследникам Петра Румянцева проявилось в поощрении длительной, более чем двухлетней поездки Николая и Сергея в Европу для получения образования. Сопровождать и опекать юных Румянцевых самодержица поручила своему доверенному лицу, выходцу из Швейцарии, интеллектуалу барону Мельхиору Гримму. В странах и столицах, где бывали Николай и Сергей Румянцевы, им оказывали не по рангу высокий прием. Мельхиор Гримм посчитал нужным представить русских путешественников самому Вольтеру. Мыслитель не преминул внушить юношам мысль об особом жизненном предназначении — не претендовать на власть, а быть опорой российскому престолу. Свои наблюдения о том, что представляют собой братья, каковы задатки каждого из них, барон регулярно докладывал Екатерине II. Судя по всему, Екатерина хотела удостовериться, в какой мере и тот и другой, находясь рядом с наследником престола Павлом Петровичем, могут позитивно влиять на него. После пребывания братьев в Европе их повысили до ранга камергера, а Николай уже через три месяца был направлен к венскому двору с дипломатической миссией — известить Австрию о бракосочетании наследника престола Павла Петровича с принцессой Вюртембергской.

* * *

По свидетельствам, почерпнутым из разных источников, Петр Румянцев, отец, только к концу жизни всерьез задумался о будущности своих наследников. Понимание, что сам он невечен, пришло с большим опозданием. Продолжительный успех, слава, награды отодвигали мысли о неизбежном. Даже когда лидирующие позиции захватил его соперник Григорий Потемкин, а его самого стали отдалять от престола, мысль о грядущем конце жизни не посещала фельдмаршала. Оглушающим, отрезвляющим событием для Петра Румянцева стало известие о внезапной кончине князя Потемкина-Таврического. Оказалось, что и такие люди, как он, и даже более удачливые тоже смертны. Испытывая ревность к успехам своего коллеги, Петр Румянцев вынужден был задуматься наконец о продолжателях дел своих. Потемкин, как выяснилось, подумать об этом не успел. А ведь каким он был, этот Григорий Потемкин! Человек-легенда. Он сумел затмить всех, а главное, настолько завладеть сердцем властительницы Екатерины, что она с ним тайно обвенчалась. И вдруг этот могучий здоровьем и духом сверхчеловек, пребывая в зените славы, внезапно умирает. Было о чем задуматься. Именно тогда Румянцев-Задунайский напомнил императрице о своих детях, высказав особую заботу о Николае, которого считал лучшим, более всех подававшим надежды. Однако к тому времени отношение Екатерины как к самому фельдмаршалу, так и к его отпрыскам изменилось. С некоторых пор Николай и Сергей стали для нее такими же подданными, как и все остальные. У императрицы сложились свои виды и на того, и на другого. Каждому была уготована своя роль в государственных делах, исходя из того, кто на что способен. Решение об их дальнейшей судьбе она будет принимать, руководствуясь собственными соображениями…

* * *

Фельдмаршалу Петру Румянцеву, как и его отцу, не довелось дожить до той поры, когда лучший из его сыновей, Николай, достиг невероятных высот в государственном служении. Он развивался, рос, мужал, набирался знаний, жизненного опыта, лишь урывками общаясь с отцом. Это был свой, совсем другой путь, непохожий на тот, которому следовали его дед и отец…

Екатерине II пришлось изменить свое отношение к Петру Александровичу Румянцеву, когда не стало Потемкина. Внезапная смерть фаворита, вызвавшая шок, сменилась беспокойством императрицы. Опасная внешнеполитическая обстановка, события во Франции и вокруг нее, мятеж в Польше, другие незавершенные предприятия, как и ощущение личной незащищенности, побуждали искать прочную опору.

В 1792 году императрица была вынуждена обратиться к Румянцеву: «…услыша о лучшем состоянии здоровья, обрадовалась и желаю, чтобы оно дало Вам новые силы разделить со мной тяготы мои, ибо Вы сами довольно знаете, сколь Отечество помнит Вас, содержа незабвенно всегда заслуги Ваши в сердце своем. Знаете также и то, сколько много и все войско самое любит Вас, и сколько оно порадуется, услыша только, что обожаемый Велисарий [3] опять примет их, как детей своих, в свое попечение. Я уверена будучи не менее и о Вашем благорасположении к нам, остаюсь несомненно в ожидании теперь принятия Вами всей армии моей в полное распоряжение Ваше, пребывая при сем навсегда усердная и благосклонною, Екатерина» ^{13} . Престарелый фельдмаршал не мог ответить императрице «нет», как, впрочем, и его согласие означало лишь формальное отношение к доверию и обязанностям. Румянцев до конца своих дней оставался у себя в Малороссии, не выезжая в столицу. Политика Екатерины II, противоречивая и коварная по отношению к своим сподвижникам, не позволила многим из них оставить о себе у потомков цельное представление. Петр Румянцев оказался одним из них. Сведения о нем, впечатления современников о его личных качествах весьма разнятся — от восхищения и восторга до поношения и обвинения в пороках. Однако, что бы ни говорили, Румянцев оставался солдатом и государственным мужем. Когда Потемкин убедил Екатерину совершить поездку в Крым, дабы она могла почувствовать масштаб территориальных приобретений и насладиться видами могущественной империи, генерал-губернатор Малороссии Румянцев отказался от неслыханных затрат на убранство Киева. «Скажите императрице, что мое дело брать города, а не украшать их» ^{14} , — ответил он одному из ее приближенных. Как личность Румянцев был не всем и не во всем удобен и при жизни, и после смерти. Только этим можно объяснить забвение, пришедшее на смену его славе. Петр Румянцев не оставил после себя политического завещания, не вел дневников, не написал мемуаров. Однако о многом говорит однажды высказанное им суждение: «Наша империя, по ее обширности, разноверию и разноправию своих обитателей и по разнообразию ее соседей, должна наблюдать, чтобы подражать другим державам только в приличном, и весьма уважать тот источник, который и доселе один питает ее воинские силы. Источник сей есть народ, дающий войску и людей, и деньги. Надлежит стараться, дабы несоразмерным и бесповоротным взиманием не оскудить сей источник» ^{15} .

3

Велисарий —знаменитый византийский полководец VI века.