Канцлер Румянцев: Время и служение
Шрифт:
В высшем сословии менялась система ценностей, постепенно прививалось домашнее образование. Учили, однако, как придется. Когда дело касалось экстренных, особенно военных нужд, собственное неучастие в воинской службе возмещалось рекрутами из крепостных, поставками для армии продовольствия, амуниции. Армия пополнялась не из числа самых крепких и работоспособных крестьян. Даже зажиточные крестьяне имели возможность покупать рекрутов вместо своих детей. Продажа в рекруты была распространенным способом избавления от строптивого, «неугодного и развратного слуги». Таким образом, в армию попадали далеко не самые пригодные к воинской службе люди. Их обучение требовало немало времени и усилий. Не менее трудно формировался офицерский корпус, поскольку одной из привилегий дворян была свобода от обязательного прохождения службы, как гражданской, так и военной. По обычаям того времени дворянских отпрысков с юных лет в армию записывали «числиться, а не служить». Лишь для беднеющих дворян оставался единственно возможный путь подняться наверх: военная или статская (гражданская) служба. Получение чинов, орденов, званий, высоких жалований и окладов от одних требовало воинской смекалки, подвигов, от других — ежедневных, упорных бдений в канцеляриях и учреждениях.
Преодоление многоступенчатой Табели о рангах (1722) давалось нелегко и непросто. Наделенные природными способностями россияне, воспитанные в домашних условиях и обученные «чему-нибудь и как-нибудь», не всегда могли проявить себя там, где это требовалось. Они не обладали необходимым запасом знаний и опытом,
И до, и после крушения Византии приток эмигрантов в Россию не ослабевал. Этому немало способствовали Петр I и Екатерина II. Разделы Польши в 1772-м, 1793-м, 1795 годах привели к тому, что в пределы России влились 1,5 миллиона польских евреев — вынужденных переселенцев. Князь Потемкин, реальный правитель России, не зная, чем их занять и как обустроить им жизнь, одно время планировал создать вооруженные полки и направить в Палестину с целью освобождения их «исторической родины» от сарацинов. Тем временем Екатерина предоставила этническим немцам, кому было тесно на германских просторах, возможность расселяться на наиболее плодородных российских землях. Революционные события во Франции вызвали новый небывалый приток эмиграции. Екатерина поначалу решила принимать всех, кто искал укрытия, затем, опасаясь проникновения «революционной заразы», распорядилась давать убежище только тем, кто под присягой подтверждал верность французской монархии. На самом деле в Россию прибывали не только подвергавшиеся гонениям французские аристократы. К ним присоединились и представители других, поверженных Наполеоном стран Европы. Готовить своих специалистов казалось делом трудоемким и хлопотным, а получать образование за границей могли позволить себе лишь единицы. Эти и многие другие обстоятельства сказывались на состоянии управленческого аппарата. Система работы, предполагавшая интенсивный документооборот, многочисленные согласования, определила не только рост численности чиновничьего аппарата. Разнообразие функциональных обязанностей, потребность в многочисленной армии писарей, протоколистов, копиистов формировали не лучшие бюрократические традиции. Управленческую среду разъедали карьеризм, угодничество, взяточничество. Канцелярская служба постепенно становилась потомственным занятием для низших служителей и чиновников.
Особую печать на состояние экономики страны накладывали протяженность пространств, бездорожье, усугубляемое особенностями сурового климата. Зима, длящаяся в ряде регионов более полугода, существенно охлаждала деловую активность. Издержки производственно-хозяйственного комплекса, вынужденного приспосабливаться к климатическим циклам, обрекали государство на неизбежные, обременяющие экономику затраты. Скованный льдом Финский залив надолго приостанавливал внешнеторговые связи с Европой. В то же время юг России не работал на экономику государства. Добиться доступа к незамерзающим морям, международным торговым путям Средиземноморья стоило огромных жертв предшествующих поколений. Однако отсутствие приемлемых транспортных коридоров, портовой инфраструктуры, флота, обладающего необходимыми мореходными качествами, наконец, низкая квалификация местного населения — причины, по которым десятилетие за десятилетием откладывалось освоение края в масштабах, отвечающих интересам национальной экономики.
Государственный бюджет России всегда формировался с большим напряжением. Главной статьей экспорта испокон веков оставались лес, пушнина, зерно, чугун, пенька, кожи. Растущие военные расходы не обеспечивались внутренними поступлениями. Бюджетный дефицит со времен Петра I покрывался займами у генуэзских и голландских банкиров. Гневу вступившего на трон Павла I не было предела, когда он обнаружил государственную казну практически пустой и, кроме того, огромный государственный долг, оставленный его матерью Екатериной II… За недолгое время своего правления императору Павлу не удалось привести финансы государства в порядок, более того, ситуация ухудшилась. Абсолютизм, доведенный Павлом I до абсурда, отсутствие внятной экономической политики, немотивированные запреты на ввоз и вывоз товаров ослабили и без того скромные коммерческие устремления предприимчивых людей, привели к еще большей дезорганизации хозяйственной жизни. Налоговый гнет, поборы препятствовали продвижению сложных, затратных проектов. Немало стоили казне яркие, но лишенные практического смысла победы Суворова в ходе изнурительных походов русской армии по Европе. Далее Павел I вознамерился предпринять военную экспедицию в Индию, не сулящую ничего, кроме немалых затрат. 35-тысячный корпус генерала Платова, проделавший немалую часть пути, был остановлен в оренбургских степях известием о кончине самодержца.
Промышленный переворот в Англии и французская революция 1789 года предопределили все последующие исторические сдвиги в мировом сообществе. Воздействие этих тенденций в разных странах проявлялось по-разному. Россия, хотя и с опозданием, не без инерции и раскачки постепенно втягивалась в общемировой процесс. Приобретаемые за границей станки и приспособления существенно повышали производительность ручного труда. Однако внедрение индустриальных методов первым делом сосредоточивалось на военном производстве. Это обстоятельство изначально определило преимущественное развитие горнозаводской и металлургической промышленности, которая к началу XIX века давала свыше трети мирового производства чугуна, железа, меди. Развитие текстильных мануфактур также диктовалось нуждами многочисленной армии и только затем потребностями внутреннего и внешнего рынка. В целом же экономика феодальной России носила аграрный характер. Натуральное хозяйство, преобладавшее в помещичьих владениях, перестраивалось крайне медленно. Застой из-за отсутствия средств доставки и бездорожья особенно чувствовался на окраинах. Система исключительных дворянских прав и привилегий становилась тормозом не только в том, что касалось развития государственных институтов, гражданских свобод, но и экономического развития. Политических партий в современном понимании не существовало, хотя такое слово, как «партия», в высших сферах было весьма распространено. Монархическое общество было не прочь порассуждать о разных моделях мироустройства, однако далее светских салонов их влияние на политическую систему, на сложившийся порядок вещей не распространялось. Большее значение придавалось обсуждению внешних сношений России с сопредельными государствами, поскольку именно по этому пути пролегали клановые интересы и коммерческие связи российской элиты. Верховенство дворянско-феодального сообщества во все большей мере не соответствовало реальностям хозяйственной жизни и растущим потребностям государства. На авансцену выдвигалось сословие, формируемое из купечества и мещанства. Однако в своих гражданских и имущественных правах оно занимало промежуточное положение между дворянством и крестьянством. Преимущества высшего сословия создавали почву для дискриминации, дозволяли произвольное толкование прав низших сословий. Тем не менее постепенное вытеснение натурального хозяйства товарно-денежными отношениями, капитализация средств у предприимчивых людей формировали и укрепляли коммерческое сословие. Оно все настойчивее
заявляло о своих если не политических, то гражданских правах, так как растущий объем товарно-денежных операций требовал правовой защиты со стороны государства.К началу XIX века российская государственность, опирающаяся на монархическую систему власти, обладала достаточным запасом прочности. Более того, революционные события 1789 года во Франции, сопровождавшиеся ужасами и катаклизмами, в известной мере консолидировали российскую элиту. Патриотически настроенная часть дворянства, извлекая уроки из европейских событий, стремилась делать все возможное для укрепления существующего режима. Настрой против «революционной заразы» подкреплялся надеждами на появление фигуры «просвещенного правителя», который сумел бы обновить монархическую систему, вдохнуть в нее свежие силы. Таким самодержцем представлялся великий князь Александр Павлович, по тем временам наиболее образованный кандидат в монархи Европы. Будущее России беспокоило мыслящую часть общества, да и сам наследник время от времени выказывал радикальные политические взгляды. Задолго до той поры, когда Александр обрел полноту власти, он в тайно переданном в Швейцарию в 1797 году письме Лагарпу сетовал на деяния своего отца: «Мое несчастное Отечество находится в положении, не поддающемся описанию. Благосостояние государства не играет никакой роли в управлении делами. Хлебопашец обижен, торговля стеснена, свобода и личное благосостояние уничтожены. Вот картина современной России, и судите по ней, насколько должно страдать мое сердце…» {49}
Вступая в 1801 году на престол, Александр 1 торжественно заявил о святой приверженности политическим принципам своей венценосной бабки Екатерины II. Считая себя представителем «просвещенного абсолютизма», он желал направить царствование «на коренную пользу Отечества», надеялся «примирить частные интересы и унять рознь, заставить людей сотрудничать в достижении одной и единой цели — всеобщей пользы» {50} .
Молодой самодержец вызывал всеобщие симпатии. Его заявления о том, каким он видит грядущее царствование, а с ним и будущее России, вдохновляли. Разные слои населения проявляли инициативу и готовность к действию. Казалось возможным заселить страну «вольными хлебопашцами», преодолеть произвол чиновников, реконструировать административную власть, просветить россиян и сделать их образованной нацией, по-европейски благоустроить страну, для других государств и народов открыть Россию заново…
Восторженную реакцию вызывали объявляемые один за другим императорские указы, касающиеся отмены прежних ущемлений гражданских прав, норм общественного поведения. Церемонии оглашения указов в Сенате проводились в присутствии Александра. Атмосфера «верноподданнических манифестаций» свидетельствовала о единодушной поддержке избранного курса. Уже первыми манифестами восстанавливались положения Жалованной грамоты дворянству, их права на сословное самоуправление, возобновлялось действие Городового положения. Отменялся запрет на экспортно-импортные операции, восстанавливались прежние права купечества. Законопослушные граждане получили права на свободный выезд за пределы страны. Объявлялась амнистия беглецам, укрывавшимся за границей. Особое значение имело «уничтожение тайной экспедиции и о ведении дел в оной» — зловещий департамент политического сыска прекратил свое существование. Дела о «посягательствах на персону самодержца и государственные устои» сдавались в архив. Объявлялась амнистия всем, кто находился под судом и следствием, кроме «смертоубийц, разбойников и лихоимцев». Отменялись телесные наказания. Приговоры за особо тяжкие преступления дозволялось заменять высылкой на поселение. Восстанавливалась справедливость по отношению к генералам, офицерам, гражданским чиновникам, несправедливо отстраненным от службы. Не забыли и о крестьянстве. Обещания государя касались налогов и повинностей, где «никакого прибавления и нового какого допущено не должно». Указом, по которому право покупать незаселенные земли получали лица недворянского сословия, ограничивалась монополия главных землевладельцев России. Новое царствование заявило о себе решительной отменой внешних атрибутов прежнего правления. Ликвидировались виселицы, установленные в городах, в присутственных местах. Отменялась регламентация в гражданской одежде, военной амуниции и экипировке. Воинским формированиям возвращались прежние исторические названия.
Особую приподнятость общественному настроению придавало приспевшее столетие Петербурга. Подготовка юбилейных мероприятий велась на протяжении всего 1802 года. Главные официальные торжества состоялись 16 (29) мая 1803 года на Сенатской площади и прилегающей акватории Невы. Преклоняя знамена, перед памятником Петру I парадным маршем проследовала ведомая государем 20-тысячная войсковая колонна. На палубе 110-пушечного корабля «Гавриил» был выставлен ботик Петра I. Караул несли четыре столетних старца… Живой «реликвией» стал 107-летний старик-капитан, некогда носивший следом за Петром мерные жерди для разметки местности под Петергофом… Торжественный молебен в Петропавловском соборе завершился церемонией возложения на надгробие Петра золотой юбилейной медали «От благодарного потомства».
Между тем в правящих верхах шел куда более глубокий процесс. Жить так, как прежде, не позволяли не только уроки деспотичного самовластия Павла I, но и то обстоятельство, что на смену пришел молодой неопытный монарх, который легко мог подпасть под непредсказуемое влияние. Решение о создании в кратчайшие сроки Государственного совета при императоре «для рассуждения и уважения дел государственных» ставило своей целью прежде всего умерить общественные настроения. Персональный состав из именитых сановников давал понять обществу, что совет надежно защищает государственные устои от колебаний и коренной ломки и избавляет монархическую власть от ошибок и неблагоразумных решений. Многих тогда питала надежда, воспользовавшись неопытностью и растерянностью молодого самодержца, внести коррективы в монархическую модель управления, перераспределить властные полномочия внутри государственных структур. Взгляды на то, в чем нуждалась Россия, что можно и нужно изменить указаниями сверху, у участников в заговоре против Павла I и у тех, кто оставался в стороне, по существу совпадали. Слово «конституция» в 1801—1803 годах не сходило с уст очень разных представителей высшей русской аристократии, таких как А.Р. и С.Р. Воронцовы, Н.И. Панин, П.А. Зубов, П.В. Завадовский, Г.Р. Державин, не говоря уже о молодых друзьях императора: П.А. Строганове, Н.Н. Новосильцеве, А.Е. Чарторыйском, В.П. Кочубее. Примерно на тех же позициях стояли С.П. и Н.П. Румянцевы, А.Б. Куракин, Н.С. Мордвинов. Ограничить самовластие, восстановить Сенат в правах, ввести конституционные нормы по типу тех, что утвердились в некоторых европейских государствах, а главное, упразднить крепостничество — вот проблемы, обсуждаемые с Александром I в официальной обстановке и за ее пределами, а также в направляемых ему записках, мемуарах, проектах. Каждый на свой лад излагал мысли об «установлении определенных рамок», об «умеренных» ограничениях царского деспотизма. В одних умах витали идеи, почерпнутые из французской Декларации прав человека и гражданина, в других — желание изучить все имевшиеся конституции и «составить из них нашу». Всем хотелось укрепить намерения императора, направить его мысли в конструктивное русло. Однако обстановка в обществе, нравственная атмосфера вокруг Александра не располагали к выработке столь важных решений. Запугиваемый с разных сторон опасностью «взволновать дух народа», вынуждаемый выслушивать разноречивые мнения царь не мог сполна оценить достоинства многочисленных предложений. О сложно запутанной обстановке в первые дни, месяцы и годы царствования, о способах реформирования монархических устоев страны, предлагаемых представителями разных групп, рассказывает, воссоздавая те события, историк М.М. Сафонов. «В результате острой внутриполитической борьбы, — резюмирует автор, — широко задуманная программа социально-политических реформ свелась лишь к преобразованиям государственного устройства, которые способствовали дальнейшему укреплению самодержавия» {51} .