Канцлер

Приборная панель и даже командир «Ильи Муромца» едва ли могли подсказать хоть что-то – и я развернулся к десантникам. Каждого из которых выбирал сам и уже давно знал лично – и атташе из российского посольства, и французских солдат, и эльзасцев. И даже тирольских стрелков, успевших повоевать под Регенсбургом.

Из новых знакомых на борту были только члены экипажа – усатый командир, механик, штурман и второй авиатор – невысокий парень в фуфайке с высоким воротом и летном шлеме с очками.

Который каких-то пять минут назад махал взлетевшему аэроплану с земли.

Я вскочил с кресла и одним прыжком перемахнул через половину грузового отсека. Так быстро, что никто не успел даже вскрикнуть – а мой «кольт» уже упирался дулом авиатору под гладкий подбородок.

– Тихо, тихо, Горчаков. Убери от меня эту штуку, пожалуйста.

– Ты?! – выдохнул я.

– Конечно. Без меня за штурвалом вы все покойники. – Хельга подняла руку и стащила с головы шлем. – Да и к тому же – разве я могу пропустить такое веселье?

Глава 36

– А я еще раз повторяю – вы не знаете, как управлять такой машиной, ваше величество! – сердито проворчал усатый командир «Ильи Муромца». – Даже представления не имеете!

– Я уже почти два часа сижу с вами рядом. – Хельга улыбнулась и пожала плечами. – Вполне достаточно, чтобы разобраться с механизмами. А остальное…

– Достаточно! Я не собираюсь и слушать такую ерунду!

Командир снова сверкнул темными глазищами и вцепился в штурвал так, будто кто-то собирался занять кресло авиатора силой. Он явно оказался не в восторге, что девчонка – пусть даже императорских кровей – требовала уступить ей место. Я его прекрасно понимал. Но избавляться от упрямой императрицы было уже слишком поздно – с того самого момента, как «Илья Муромец» оттолкнулся колесами от земли и взял курс на Вену… Впрочем, его благородие командир уже чуть ли не готовился вышвырнуть Хельгу за борт с парашютом.

Или даже без.

– Вы не можете… – продолжал бушевать он. – Нет, это совершенно немыслимо! Форменное безобразие… Князь, ну скажите же хоть слово!

– В любой другой ситуации я бы оказался всецело на вашей стороне. – Я на мгновение задумался. – Но нам предстоит провернуть то, что еще никто и никогда не делал. А ее величество действительно отличный авиатор.

– Вот как? – Усы командира дернулись, как у рассерженного кота. – И поэтому я должен доверить ей машину стоимостью в десятки тысяч имперских рублей и наши жизни в придачу?

– Я не могу вас обязать… конечно же, – осторожно отозвался я. – Его величество Павел доверил мне командование операцией – но не аэропланом.

– Земля, над которой мы летим – мой дом. – Хельга указала вниз так, будто вдруг захотела пальцем пробить пол под ногами. – Я отыщу Хофбург даже с закрытыми глазами, а вам придется идти вслепую – или спускаться чуть ли к самой земле… Неужели не видите, что там творится?

Небо за стеклом кабины «Ильи Муромца» действительно изменилось: день выдался погожим, но теперь мы летели сквозь грязно-серую хмарь. Тучи еще не накопили столько влаги, чтобы сбросить ее на землю дождем, зато сами раздулись и потемнели. Воздух вокруг сгустился, и я почти физически ощущал, как моторам тяжело сквозь него продираться – даже вчетвером. Весь корпус аэроплана то и дело вздрагивал и начинал жалобно скрипеть.

Тучи надежно скрывали нас от чужих глаз – но и я не мог разглядеть сквозь них землю. Хельга не ошиблась: когда мы полетим над Веной, придется или спускаться ниже и подставлять брюхо «Ильи Муромца» под огонь винтовок и пулеметов, или надеяться на удачу.

– Одна ошибка – и наши люди выпрыгнут раньше, чем следует – или чуть позже! – Хельга не собиралась сдаваться. – Промахнутся на сотню или две сотни шагов – и уже не смогут даже подойти к Хофбургу.

– Проклятье… я действительно ничего не вижу. – Командир виновато покосился в мою сторону и ослабил хватку на штурвале. – И если уж ваше величество действительно так уверена… Но я буду рядом!

– Займите мое место, ваше благородие. – Я поднялся из кресла. – Ее величеству может понадобиться вторая пара рук.

В кабине было довольно тесно, так что мне пришлось чуть ли не прижаться к Хельге, пропуская ее к штурвалу. Она подмигнула, изобразила губами поцелуй – и через мгновение плюхнулась в кресло и взялась за рычаг руля высоты. Так уверенно, будто всю жизнь управляла не юркими одномоторными бипланами, а громадинами вроде «Ильи Муромца».

Моторы зарычали чуть громче, и машина принялась задирать нос. Корпус мелко затрясся, и на мгновение показалось, что тяги не хватит, что аэроплан сейчас завалится на хвост – и камнем рухнет вниз.

– Что вы делаете? – прошипел командир. – Машина не может выше!

– Может… Я чувствую.

Выражение лица Хельги из сосредоточенного понемногу становилось расслабленным и чуть ли не мечтательным. Я чувствовал исходившие от нее волны Дара: мягкие и осторожные, мерно катившиеся от сжимающих рычаги и штурвал пальцев сначала за приборную панель – а потом еще дальше, к тягам под полом к рулям и четырем моторам «Ильи Муромца». Хельга не пыталась укротить великана, а понемногу «приручала» – то ли уговорами, то ли лаской.

И машина отзывалась. Хельга не просто вела аэроплан, а словно срасталась с ним и чувствовала огромное тело из дерева, алюминия и стали, как свое собственное. Не прошло и минуты, как мы поднялись еще выше над тучами – и натужный рев моторов постепенно превратился в густое могучее рычание. Четыре машины перестали надрываться и задышали глубоко и мерно – в самый раз для марафонской дистанции, которую нам оставалось пройти. «Илья Муромец» больше не боролся со стихией, а улегся на воздух гигантскими крыльями – и поплыл мягко и обманчиков-неторопливо, хоть мы и не сбрасывали скорость, а наоборот – немного набрали.

– Восходящие потоки, – негромко пояснила Хельга. – Воздух здесь теплее – и лететь не так тяжело.

– Обороты на четверть меньше. Так, может, и до Трнавы топлива хватит.

В голосе командира послышалось уважение – хоть и пополам с завистью. Он и сам отлично управлялся с громадиной аэроплана и наверняка был лучшим в своем деле – раз уж дед доверил ему собственную жизнь. Но даже опытному авиатору оказалось далеко до таланта Одаренной. Хельга будто родилась за штурвалом – и я уже не сомневался, что она сможет доставить нас в Вену и сбросить точнехонько на Хофбург.

Но кое-что другое меня все-таки интересовало.

– Что тебе здесь нужно, фрайин? – Я склонился над креслом Хельги и осторожно опустил ладони ей на плечи. – Зачем этот… маскарад? Опять собираешься геройствовать?

– Как и ты, Горчаков, – весело отозвалась Хельга. – Неужели ты не можешь поверить, что я здесь для того, чтобы ты не разбился в этом громадном корыте?

– Могу. – Я на всякий случай огляделся по сторонам и чуть тише добавил: – Но не буду.

И в кабине, и уж тем более в салоне «Ильи Муромца» было тесно – однако все же не настолько, чтобы нас услышали. Да и шума моторов наверняка хватало заткнуть даже самые любопытные уши.