Канцлер
Шрифт:
Она молча кивнула головкой, улыбнулась туманно.
— Когда-то мы договорились с ее высочеством великой княгиней, что будем поддерживать связь через вас. А сейчас ее высочество больны и никого не принимают.
— Это так.
— Но мне необходимо видеть великую княгиню. И чем быстрее, тем лучше. У меня неотложное дело. Вы можете передать записку ее высочеству? Я пишу, что прошу аудиенцию. А вы уж похлопочите за меня, — добавил он с улыбкой.
Анна молча взяла письмо и сунула его в большую, висевшую на шнурке кунью муфту.
— Я не могу решать за ее высочество, — сказала она важно, — но думаю, вы будете приняты завтра же. Приходите утром часам
Никита поклонился. Подходя к карете, он заметил маячивший невдалеке знакомый возок, господин в енотовой дохе прогуливался рядом. Смешная персона…
Анна прошла в собор, села на свое обычное место у колонны. Как она и ожидала, спустя пять минут сзади ее звякнула крышка, раздался скрип скамьи, потом ее осторожно дернули за рукав.
— Зачем он приходил? — шепотом спросил барон.
— Мы встретились случайно. Не мешайте мне молиться. Сидите тихо!
Пересидеть Блюма было невозможно. Если бы Анна час беседовала с Богом, а то и два, он так же торчал бы сзади, дергал ее за рукав и шептал обиженно в ухо. По счастью, разговор Анны с Богом уместился в восемь минут.
Как только они вышли из собора, барон начал свой допрос, и сразу на истеричной ноте.
— Я видел… видел. Что он вам передал?
— Не скажу! Отвяжитесь!
— Если вы не ответите мне, то ответите другому. Вы знаете, о ком я говорю.
Речь шла о загадочном резиденте, который, по утверждению барона, уже месяц как прибыл в Петербург. Человек этот был решителен, смел до безрассудства, жесток, и барон стращал им Анну, как стращают волком малых детей. Она подозревала, что резидент был просто выдумкой Блюма, но с этим маленьким занудой и обманщиком ни в чем нельзя быть уверенной.
— Помолчите, несносный вы человек! Каждую пятницу я приношу вам сведения о жизни во дворце. Может быть, это не очень значительные сведения, но что-то они стоят. Я же от вас уже месяц не получаю ни пфеннига, ни луидора, ни рубля. Князь Оленев добрый человек. Если со мной случится беда, он мне поможет, он — не вы! А теперь идите! — Анна вдруг щелкнула Блюма по носу, совсем как проказливая девочка, и припустилась бегом в сторону дворца.
Блюм стремительно бросился за ней, догнал ее не без труда, опять, схватил за рукав.
— Я пришел сказать вам, что меня вызывают в Берлин, — слова от быстрого бега вылетали со свистом. — Я уезжаю днями…
Анна редко удивлялась, а это заявление Блюма ее поразило. Кому в Берлине мог понадобиться этот ничтожный человечек?
— Брадобрей арестован, — продолжал Блюм.
— Кем еще? — пренебрежительно спросила Анна.
— Русскими. Про вас он ничего не знает, так что вам ничего не грозит. А про меня он знает все. Просто удивительно, что он так долго молчал. В противном случае я уже давно был бы арестован.
— Вот и уезжайте скорее!
— И уеду! — опять взъярился Блюм. — Не вам меня учить!
У Анны хватило ума промолчать, иначе эта перепалка никогда бы не кончилась.
— Вместо меня к вам придет другой человек, — продолжал Блюм.
— Резидент?
— Резидента я выдумал. Сейчас у вас будет оч-чень трудное время. Вы останетесь одна, без поддержки и совета.
Вид Анны позволял понять, насколько высоко она ценила поддержку и советы маленького барона, но он не смотрел на ее насмешливое лицо, взгляд его был устремлен вверх в синее небо, он смотрел на птиц в полете. Поверженные шпионы часто бывают сентиментальны.
— Через неделю, а может быть через месяц, к вам явится человек. Встреча должна произойти,
как обычно, в пятницу на этом же месте. Запомните пароль.— Ничего я не буду запоминать. Вздор какой!
— Пароль таков, — Блюм словно не слышал глупых слов вздорной девицы.
— Вопрос: «Простите, я ищу собор Святой Екатерины». Ваш ответ: «Вы ошиблись, это храм Святого Павла, а к собору Святой Екатерины я вас могу проводить». Этому человеку можете доверять как мне самому.
— Вам я не доверяю ни на грош! И какой дурацкий, длинный пароль вы придумали! Он что — идиот? Заблудился?
Блюм смотрел на нее с грустью, потом вдруг улыбнулся нерешительно:
— Попрощаемся, фрейлин Анна… — Он сделал к ней шаг, намереваясь поцеловать руку, но обе ручки были спрятаны в муфту. Прежде чем Анна поняла, что от нее хочет этот несносный барон, он запутался в шубе и чуть не упал. Попрощались они, к удивлению друг друга, даже сердечно.
«Все-таки он смешной, — думала Анна, торопясь по коридору дворца в покои великой княгини. — Смешной и глупый… Только бы не встретить Шувалова!»
Александр Иванович безошибочно угадывал, когда Анна нагружена какой-нибудь секретной информацией. Сейчас ей меньше всего хотелось показывать ему письмо Оленева. Не Шувалову решать — принимать ее высочеству князя или не принимать. И потом… это так приятно — обмануть «главного инквизитора». Пока она никак не может прекратить его опостылевшие ласки. Но императрица не вечна. Барон Блюм уже не висит гирями у нее на руках. И конечно, она никогда больше не пойдет в пятницу в собор Св. Павла, молиться можно и в другие дни недели… Ее высочество займет трон и уж тогда Анна получит вознаграждение за свою верность и преданность. (Как все бессовестные люди, она была совершенно уверена в своей верности Екатерине) Она станет богата и недосягаема для всей этой шпионской мелюзги с их дурацкими паролями. А старикан с отвратительным тиком, со всей его службой, глупой женой и мокрой, потной спиной будет у нее вот здесь! Она посмотрела на свой розовый кулачок и рассмеялась.
— Что с тобой, Анна? Где ты была?
О, такое с ней случилось впервые! За приятными мыслями она не заметила, как предстала перед великой княгиней. Той зачем-то понадобилось выйти в большую прихожую. Уверенная, что ей ничего не грозит, Анна расслабилась, потеряла бдительность. В противном случае она, конечно, не брякнула бы, не подумав:
— Ах, ваше высочество, простите мне мою дерзость. У меня к вам просьба… Князь Оленев просит об аудиенции… — и она протянула письмо.
— Просит, через тебя? — потрясение спросила Екатерина, она помедлила, но потом вскрыла письмо. Анна уже поняла свою оплошность.
— Нет, ваше высочество… Князь просит сам по себе… Мы встретились случайно!
— Как давеча с графом Понятовским…
— Нет, нет… здесь совсем другой случай. Князь Оленев передал мне письмо.
— А откуда ты знаешь его содержание? Он сам тебе сказал?
— Дело в том, что я давно и хорошо знакома с князем… — спасаясь, Анна схватилась за соломинку и погубила этим себя окончательно.
Рассказать про мастерскую Мюллера не составило труда, и то, что туда захаживал князь Оленев, тоже легко было объяснить. Мостик от мастерской Мюллера до княгини Гагариной — рекомендательницы — был сочинен Шуваловым ранее. Мало ли как будут развиваться события, может и пригодиться! Анна доверительно щебетала, как княгиня заказала у Мюллера портрет своей племянницы, лицо срисовано с натуры, а для фигуры позировала Анна. Она так понравилась княгине Гагариной, что та взяла ее к себе в дом.