Канцоньере

То блеск рогов Скотины безусловно

Дарит планете новые красы, –

Не те, которые нам бьют в носы,

Убрав луга цветочками любовно,

Но те, что в земных недрах бурнокровно

Взрастут, взойдут, чтоб отягчить весы –

В дни, как известно, сбора урожая:

Так точно ты, о солнце среди дам! –

В меня глазищ лучища проливая,

Даешь взрасти во мне любви плодам, –

Но судя по другим твоим делам:

Я не дождусь ни августа, ни мая.

X. Glorїosa columna in cui s’appoggia

Колонна, славный столп, надежд опора,

Латинских предков дорогой потомок,

Да не замедлишь ты из-за потемок

И непогоды – конного опора!

Не обещаю в кулуарах спора,

Здесь говор муравы не больно громок, –

Но рядом с домом дивный скал обломок

Нас к небесам с тобой приблизит споро –

Читающих стихи, а то и прозу, –

Да соловей под ивой вековою,

С три короба наплакав нежных жалоб,

Наполнит нас любовною тоскою:

Настало время выполнить угрозу

К нам быть – и поскорее не мешало б!

XI. Lassare il velo o per sole o per ombra

Позолочен иль мрачен небосвод –

Все вы под покрывалом:

Узнали, видно, под каким завалом

Вот это сердце бедное живет.

Пока еще умел от вас таиться

И смерть ума сокрыть от ваших глаз, –

В лице у вас еще читал я жалость.

Амур на счет мой надоумил вас:

Вы тотчас поспешили принакрыться,

А взгляд изобразил одну усталость –

Так ничего от вас мне не осталось!

Дни солнечны иль вьюжны –

Покровы мне вредны, а вам ненужны:

Ваш взор и ваши волосы – мой мед.

XII. Se la mia vita da l’aspro tormento

Когда меня смертельно не поранит

Презренье ваше и еще жив буду,

И доживу, дивясь такому чуду,

До дней, когда ваш дивный взор – завянет

И в золоте волос – сребро проглянет,

И кинете венки носить причуду,

И цвет зеленый платья вам в осуду,

Так как поблекли ваши щечки, станет, –

Тогда я вам поведаю невзгоды

Часть малую, той, что меня снедала –

С любовью к вам – все дни, недели, годы, –

Чтоб вы – услышав повесть, как страдала

Душа – в те наши поздние погоды, –

Чтоб вы… хотя б вздохнули запоздало.

XIII. Quando fra l’altre donne ad ora ad ora

Когда средь прочих дам она нет-нет

Является – меж ветерков Амуром, –

Чем дале дамы смотрят взглядом хмурым,

Тем боле вожделею мой предмет, –

Благословляя всех вокруг замет,

Гляжу во все глаза, но чуть с прищуром,

И благодарность сердца мчит аллюром

К Тому, Кто, вот, сподобил видеть свет, –

И в свете том любовное томленье

Мое преображается, гляжу,

В высокое всех мыслей устремленъе:

В том свете этот свет, я вам скажу,

Не стоит ни любви, ни сожаленья, –

Сей мыслью обнадежен, ухожу.

XIV. Occhi miei lassi, mentre ch’io vi giro

Едва унылый взор мой обращу

К сиянью удивительного взора

Двух глаз-убийц, как скоро

Уже люблю, вздыхаю и грущу.

Нет, толъко смерть одна положит мысли

Скитаниям предел, а так влечет

Их беспредельно гавань исцеленья.

Но, взгляду – малая соринка в счет:

Ее довольно, чтоб глаза подкисли,

И ненадежны глаз напечатленья;

И слезы льют от предопределенья

Разлуки, и разлука – точно, рядом:

Так бы и выпил взглядом

Ту, что вот-вот навеки отпущу!

XV. Io mi rivolgo indietro a ciascun passo

Бежит от вас, к вам обращая взгляды,

Мое такое немощное тело,

Что если бы душа к вам не глядела,

То не было б ни сил в нем, ни отрады.

А мысли, вами занятые, рады –

Пусть долог путь, пусть жизнь уж пролетела, –

И стану в страхе вдруг бледнее мела,

И очи прячу со слезьми досады.

А то вдруг посреди унылых пеней

Спрошу себя, как может этот остов

Все жить, вдали от ваших вдохновений?

Скажи, Любовь, быть может, дело просто в

Том, чтоб любить? И ты и есть тот гений,

Что жизнь вселяет в жителя погостов?

XVI. Movesi il vecchierel canuto et bianco

Седой белобородый старичок,

Не побоясь всех трудностей дороги,

Прочь поспешает от семьи, в тревоге

Об немощном, который в путь потек.

А тот влечет стопы нетвердых ног

Со днями, что вот-вот обрежут боги,

Борзо минуя ямы и пороги,

Под бремем лет и средствами убог, –

И в Рим является, следя наитью,

Чтоб изблизи взглянуть на лик Того,

Кого на небе вскоре узрит лично.

Так в каждой по людскому общежитью

Ищу, о светоч сердца моего, –

А не проглянете ль вы в ней мистично?

XVII. Piovonmi amare lagrime dal viso

Град горьких слез роняю я из глаз

И в воздух тучи вздохов насылаю,

Едва случайно вас в толпе узнаю:

Ведь вы мою порвали с миром связь.

Но вы в глаза мне смотрите, смеясь,