Каникулы по-человечески
Шрифт:
Двадцать шестая история. ФОТО НА ПАМЯТЬ
Ольга давно не гостила у бабушки. Бабушка Кольцова была старая, ходить, а тем более ездить далеко ей было трудно. Жила она в древнем городе Ярославле, внучку видела редко и очень по ней скучала.
Давно решили, что на зимние каникулы Оля обязательно выберется к бабушке. Астроном Кольцов специально заранее отдежурил лишнюю ночь в обсерватории, чтобы потом ему дали день отгула.
Но теперь, когда каникулы шли к концу и надо было скорей ехать, возникло непредвиденное препятствие:
– Я возьму ее с собой!
– заявила она.
– Только этого не хватало, - возразила мама.
– Бабушке с тобой трудно. А уж с вами обеими ей просто не справиться. Капа останется. Не будем на эту тему спорить!
– Кто ее будет воспитывать без меня?
– спросила Оля.
– Уж как-нибудь, - усмехнулась Наташа.
– Если с тобой справляюсь, с обезьяной - тем более.
– А бабушка? Она ведь тоже хочет посмотреть на обезьяну!
– Знаешь что, Ольга?
– вдруг вмешался отец.
– Ты просто расскажешь бабушке про нашу обезьяну. А покажем... покажем ей фото. Пока мама собирает чемодан, сходите-ка к фотографу...
Неподалеку от кафе "Снеговик" даже днем мерцали четыре огромные оранжевые буквы: Ф-О-Т-О.
Маэстро Жора увидел через окно идущих мимо Олю с Капой и бросился к двери. Но девочка с обезьяной прошли мимо.
За стеклом фотоателье висели большие портреты улыбающихся красавиц и красавцев. "Мы были несчастны до тех пор, - говорили их лица, - пока нас не сфотографировали. Хотите быть такими же красивыми и радостными? Для этого вам нужно только открыть дверь да сесть на стул. Фотограф нажмет кнопку и..."
Оля открыла дверь, и они с Капушей вошли в комнату, часть которой была отгорожена зеленой шторой. Они подождали немного. Штора зашевелилась, отдернулась, как занавес в театре. Из-за нее показался человек маленького роста и неопределенного возраста. Казалось, он никогда в жизни не стригся.
Человек поднял руку и щелкнул пальцами:
– Прошу сюда! В один момент мы снимем вас на документ.
Оля отрицательно покачала головой:
– Не на документ, а для бабушки.
– Для бабушки? Ладушки! Снимем вас для бабушки!
Фотограф посмотрел на девочку и только тут заметил Капитолину.
– Хм... прекрасно! Вашу даму мы повесим как рекламу.
– Зачем?
– Даже обезьяна эта жить не может без портрета, - ответил фотограф.
– Занимайте первый ряд! Вставлю пленку в аппарат!
Ольга села на скамейку перед трехногим аппаратом и посадила рядом Капушу.
– Не жмурьтесь! Глаза должны быть открыты. Смотрите вперед, зажигаю софиты!
Сильный свет ослепил обеих клиенток. Капитолина заморгала и отвернулась.
Фотограф оставил аппарат и побежал к скамейке, на которой сидели Оля с Капой.
– Как надо сидеть, я сейчас покажу: сижу, не моргая, и прямо гляжу...
Он сел на скамью рядом с девочкой и посмотрел прямо в аппарат.
Капуша прошмыгнула между тремя ногами фотоаппарата и прыгнула на стул. Фотограф не успел вскочить, как она схватила маленькую резиновую грушу и нажала. Затвор щелкнул. Капуша сфотографировала
фотографа.Он помчался за Капой, Оля - за ним, а Капитолина - за Олей. Они немножко побегали, пока фотограф не зацепил ногой аппарат. Тот стал падать, и фотограф поймал его на лету. Все остановились, аппарат снова был заряжен.
Оля с Капушей опять уселись на скамью. Фотограф занял свое место и быстро нажал резиновую грушу.
– Ура! Я вас снял. Я вас снял, это факт! А если б не снял, получил бы инфаркт.
– А теперь?
– спросила Оля.
– Теперь подождите, проявим пластинки и напечатаем лучшие снимки. Только прошу, зная вашу натуру, больше не трогать аппаратуру!
И он задернул занавеску.
Через несколько минут фотограф появился и, жмурясь от света, протянул девочке снимок.
Оля взглянула: на фото она сидела рядом с лохматым фотографом.
– Наверное, вы ошиблись. А где Капитолина?
– Ах да! Фу ты, ну ты! Действительно странно: где вы, где я и где обезьяна? Возьмите-ка лучше вот этот портрет. Надеюсь, теперь уж все правильно. Нет?..
На этот раз в руках у Оли была фотография, с которой смотрели два жизнерадостных лица: Олино и Капитолинино. Они и в самом деле годились для витрины.
– Спасибо!
Оля хотела заплатить деньги.
Но фотограф денег не взял. Он пожал Оле руку и долго тряс мохнатую руку Капуше. Он вдруг стал очень грустным, этот маленький лохматый человек, ласково погладил обезьяну и произнес:
– Помощника мне завести бы охота. Несложная, в сущности, будет работа. Я говорю: "Спокойно, снимаю!" Он свет зажигает, а я нажимаю...
– Спасибо!
– опять поблагодарила Оля.
– Но Капуше нужно многому учиться.
И, чтобы утешить фотографа, Оля прибавила:
– Может, когда она выучится и станет человеком, она захочет сама фотографировать. А пока...
– Ну что ж, пусть придет. В атмосфере сердечности всегда остановим мгновенье для вечности.
Лохматый фотограф распахнул перед ними дверь.
...Капуша брела домой следом за Олей. Едва они поравнялись с кафе "Снеговик", Капуша исчезла в кафе.
Оля побежала за ней.
– Добро пожаловать!
– раскланялся мороженщик.
– Я очень люблю эту обезьяну. И она меня...
– Нам надо спешить, - сказала Оля.
– Я уезжаю к бабушке...
– А обезьяна?
– Мама не разрешила брать ее с собой...
– Очень хорошо!
– обрадовался Жора.
– То есть я хотел сказать, очень плохо!.. Это - угощение обезьяне!
Он протянул эскимо.
Капитолина взяла эскимо, и они вышли.
Едва Капуша скрылась за углом, Жора ухмыльнулся. Дрессировка - великое дело! Девчонка уедет, а обезьяне обязательно захочется полакомиться.
Двадцать седьмая история. ОЛЯ УЕЗЖАЕТ
Мама суетилась, бегала из комнаты на кухню и обратно. Она собирала в чемодан Ольгины вещи, приготовила бутерброды и термос в дорогу, положила подарки для бабушки. И при этом приговаривала: