Каникулы совести

Видимо, это уловил и Кострецкий — в его увлажнившемся взгляде засквозило умиление и нежная благодарность. Впрочем, он тут же совладал с собой и вылез из кресла, чтобы приготовить мне кофе. В наше время считается правильным и стильным делать всё своими руками. Поэтому я тоже поучаствовал — покрутил ручку крохотной, одетой в футляр красного дерева кофемолки, напоминающей мини-шарманку, только что без музыки. Маленький урок гостеприимства. Ну, варил-то он своё зелье уже без моей помощи — в мелком раскалённом песке, под которым, как он пояснил, размещается суперсовременная ультразвуковая жаровня.

Кофе, конечно же, оказался умопомрачительным. Осторожно поцеживая его из хрупкой антикварной чашечки (было одинаково страшно раздавить её неловкими пальцами и порезать губу об острый, как бумага, край), я всё больше ловил себя на тревожном ощущении, что меня дурят, как простачка, что мне ещё предстоит крупно поплатиться за свою доверчивость и наивность. Как именно?.. Но спросить об этом Игоря я, естественно, не решился.

4

Я всегда был далёк от политики.

Воспринимать эту мутотень я готов только в одной форме — когда мне подают её как смачное остро-злободневное шоу. С удовольствием смотрю и пародийные номера, ну, Бессмертный, конечно, табу, а Кострецкого можно и даже нужно, он это любит. Всё остальное вызывает у меня мучительные зевотные, а то и рвотные спазмы. Уж извините старика за физиологичность.

Видеоновостей, как уже повторял не раз, я на дух не переношу. По аудио — только музыку. Свежие статьи УК (устной конституции) узнаю от Стеллочки — хорошенькой блондинистой молошницы в ближайшем супермаркете, у которой регулярно по вторникам и пятницам беру диетический творог (у меня пошаливает желчный пузырь). По неясной мне причине она благоволит ко мне, — так что остаться в полном неведении, чреватом неумышленными политическими преступлениями, я не рискую, а большего мне и не требуется. Словом, я представляю собой тот весьма распространённый тип, который в давно ушедшие дни моей юности был резко презираем, а ныне, в эпоху стабильности, способен вызвать лишь уважение — тип равнодушного, пассивного, инертного, аморфного, замкнутого в своей мещанской скорлупе обывателя.

Но вот мою уютную скорлупку грубо вскрыли снаружи, — и я, голенький 87-летний цыплёночек, очутился перед необходимостью в спешном порядке обрастать пухом и перьями политической грамотности (сам не знаю, с чего ко мне прицепились эти орнитологические сравнения). Что ж, а ля герр ком а ля герр. Я твёрдо решил, что не оставлю себе ни малейшего шанса облажаться и ляпнуть в лицо властям какую-нибудь непоправимую глупость. Вы не поверите, но даже в моём почтенном возрасте мысль о насильственной смерти всё ещё вызывает некоторый протест.

Впервые за все тридцать лет телефонной практики я отключил свою «прямую линию»! Мне было не до неё. Я задал в строке поиска ключевые слова «бессмертный лидер президент александр гнездозор» — и, засучив рукава, взялся за работу. Я выкопал из Сети все, что нашел о нем, с 2030 по 2051 год (не так уж и много его было, дозволенного-то!), хорошенько проштудировал и систематизировал — у меня есть собственные, запатентованные методики усвоения теоретических знаний, которыми я весьма успешно пользуюсь в своей профессиональной жизни.

Надо сказать, дело шло неплохо и теперь. Кирпичики информации, надёжно цементируемые моей, слава Богу, ещё крепкой памятью, постепенно выстраивались в красивое, прочное здание с колоннадой, в котором я надеялся укрыться от всевозможных недоразумений и опасностей. К утру я почувствовал себя уже почти уверенно: нужные сведения уложились во мне так плотненько, что, пожалуй, я вполне мог бы без шпаргалки прочитать в любом крупнейшем столичном вузе (скажем, МГУ им. А.В.Гнездозора) обширную лекцию по модному ныне предмету «Новейшая история Государства Российского».

Начал бы я её так:

Вы, ребята, возможно, ещё помните популярное телешоу «Что, хиляк, сконил?!», что лет двадцать-двадцать пять назад шло на канале «333» в самый прайм-тайм…

Нет? Не помните? И слава Богу. Хорошо, говорю, что забыли. Это страшно даже представить, что вытворяли там иные — особо колоритные — персонажи. Такое уж было время: все пытались доказать что-то друг другу или хотя бы самому себе. Но это — в сторону.

Итак, в один прекрасный день в студию пришёл очень интересный гость — необычный даже по меркам частной телепрограммы. Заявка его была — фантастическое, неправдоподобное, богатырское здоровье, которым он, по его словам, пользовался совершенно задаром. Конкретно, он уверял, что просто не способен ничем заболеть — даже если очень постарается. Природа, дескать, одарила его уникальной иммунной и регенеративной системой, позволяющей мгновенно и без хлопот справляться со всеми известными науке вирусными инфекциями — от банальной гонореи до ВИЧ, от кишечной палочки до палочки Коха, — не говоря уж о паразитах, травмах и прочих малоприятных сюрпризах, подстерегающих обычного человека на каждом шагу.

Предупреждая возможные осложнения, он сразу предъявил справку о полной психической вменяемости, заранее полученную в районной поликлинике и заверенной нотариусом, — её специально показали телезрителям крупным планом.

Следом камера наехала на его паспорт. Это, пожалуй, был самый интригующий момент выпуска. Дело в том, что на вид нашему герою было… ну лет тридцать пять, никак не больше. Особым красавцем или суперменом его, в общем, назвать было трудно (что правда, то правда), — но впечатление оставалось приятное: симпатичный молодой интеллигент, такой, знаете, волнистый шатен в очках, капельку склонный к полноте. Будь у меня внучка, я с радостью выдал бы её за такого парня, — если б он, конечно, к ней посватался. Но по паспорту, хошь-не-хошь, выходило, будто бы в нынешнем апреле ему стукнуло пятьдесят два! Даже со скидкой на грим и необычайную телегеничность персонажа это казалось слишком грубой натяжкой. Изумилась даже хорошенькая ведущая Лика Рыбина, — а уж ей-то по роду её деятельности случалось видеть самые разные казусы.

Доверяй, но проверяй, говаривал покойник Рейган, президент США времён моей юности. Прямо в эфире позвонили в паспортный стол N-ского отделения милиции, где был зарегистрирован гость, — пробить данные. Напрасный труд — всё оказалось чистенько и легально!

За отдельным круглым столиком в студии сидело несколько специально приглашённых «независимых экспертов» — известных по тем временам медицинских светил. Все мы, врачи — жуткие циники и скептики, вот и эти даже после всего увиденного позволили себе неуместную иронию. Мол, косметическая индустрия в наше время творит чудеса. Но гость, явно парень не промах, с жаром парировал: дескать, вовсе не затем он пришёл в передачу, чтоб красоваться перед симпатягой Ликой и миллиардами безликих телезрителей, а лишь для того, чтобы наглядно доказать заторможенным коновалам — а заодно и всему цивилизованному миру — безграничность человеческих возможностей.

Каким образом? А очень просто: он, Александр Гнездозор, готов хоть сейчас предоставить свою уникальную плоть для исследований и экспериментов. Любых — хоть самых жестоких и бесчеловечных, там и здесь, вдоль и поперёк, внутри и снаружи. Даром! Само собой, всю ответственность за жизнь и здоровье он берёт на себя (заверено нотариально — ещё одна справка во весь экран). Да, он понимает, на что идёт — он вообще понятливый парень. Нет, он не «мазо» и никогда им не был (фи, какая пошлость!) — просто болеет душой за судьбу российской науки.

К концу передачи — после предельно жёсткой получасовой пикировки с язвительными, а подчас и грубыми светилами — размашистые планы дерзкого гостя обрели устрашающую конкретность. Он настаивал — да, настаивал! — чтобы в течении полугода, под наблюдением независимых экспертов, в честности коих у него нет причин сомневаться, его поочерёдно (и даже одновременно) заражали бы вирусами СПИДа, сифилиса, гепатита В,С и Д, столбняка, оспы, полиомелита… — в общем, целого ряда отвратительных заболеваний, чьих имён я не хочу даже произносить в этих суровых, благородных, многое повидавших стенах.