Каникулы строгого режима

– А ты детей любишь, Хината?

– Ко… конечно, - протянула она, улыбнувшись. И Узумаки знал это только потому, что в её глазах читалась безграничная доброта, нежность и другие родственные чувства этим. Он усмехнулся, взъерошив свои волосы.

«Наруто такой милый», - подумала Хината, покосившись на Узумаки и улыбнувшись. Узумаки действительно очень милый. Особенно он был милым тогда, когда спал рядом с ней или прямо на ней. Девушка усмехнулась, заложив скрещённые руки за спину. Вот они уже подошли как раз к тому зданию, где заседала директриса лагеря. Сейчас там был уборщик на первом этаже, а Узумаки подошёл к нему и вежливо спросил, стараясь не наступать на места, по которым он только что провёл влажной тряпкой. Уборщик был сед, сгорблен, видимо, из-за такой работы, где он, кажется, работал очень долгое время, у него был крючковатый нос и очки. Наруто чуть улыбнулся, подойдя к нему:

– Здрасьте, дядя. А вы не подскажете, Цунаде-сама сегодня работает?

– Да, - ответил уборщик, посмотрев на него из-под очков и подняв голову. Наруто благодарно кивнул. – Она пока что не ушла, но скоро уже уйдёт.

– Что ж, спасибо, - поблагодарил его Наруто, улыбнувшись, а затем они вместе с Хинатой поднялись по лестнице. Обогнули длинный коридор с портретами бывших директоров лагеря, наткнулись на ту самую дверь. Глубоко втянув носом воздух и даже чуть покраснев от волнения, Узумаки повернулся лицом к Хинате, положив ладони на её плечи. Девушка только приоткрыла губы, видимо, не понимая, что он вообще ей пытается сказать: - Хината… я должен сказать тебе, чтобы ты оставалась здесь. Знаешь, почему? Потому что это… это опасно. И я не шучу, я говорю серьёзно, потому что я знаю, на что иду. А ты стой, жди здесь, думаю, я не пострадаю. Но если что, то ты меня отведёшь в медпункт, да?

– Конечно, Наруто, - закивала девушка. Он улыбнулся, развернувшись к ней спиной и уже потянувшись к дверной ручке, а тут вдруг Хината схватила его за предплечье, заставив развернуться к себе лицом.
– Наруто, ты же не попадёшь в медпункт, Цунаде-сама разумная женщина, что ты такое говоришь?!

– Хината, - обеспокоенно протянул Узумаки, мягко отстранив её нежные ладони от себя, - не бойся, просто я так разговариваю, что меня уже любой бы в медпункте пожелал увидеть, даже Цунаде-сама.

Девушка усмехнулась, покраснев и отстранившись к стене, пожелав ему удачи. Наруто вошёл внутрь кабинета, снова вздохнув и втянув носом воздух. Хината только отстранилась от стены, посмотрев вслед Узумаки, и стала прислушиваться. Он даже не взял её с собой в этот злополучный кабинет, поступил буквально как герой… ведь Хината и сама побаивалась Цунаде, особенно в те моменты, когда она начинала злиться. Вот и теперь. Девушка взволнованно смотрела на дверь, и единственная радость была в том, что она не будет видеть того, как директриса кричит на Наруто. Да, Хинате этого не хотелось видеть… так и то только потому, что ей будет больно смотреть на жалобное лицо Узумаки в тот момент, когда Цунаде будет на него кричать. Девушка снова вздохнула. И когда она действительно успела так влюбиться в Узумаки? Хината и сама не знала… знала только, что таких людей, как Наруто, один на миллион, может быть, даже ещё меньше. Один на миллиард… нет, погодите, Наруто единственный такой весь на белом свете, которого Хината полюбила не за внешность, не за качества характера, а просто за то, что этот человек существует. Просто за то, что он ходит по Земле, просто за то, что он рядом с ней, что они дышат одним воздухом, что он может вот так одним словом рассмешить её и одним прикосновением заставить покраснеть чуть ли не до потери сознания, что он одним взглядом способен пустить мурашки по всему её хрупкому телу с головы до пят… «Наруто, ты настоящий рыцарь», - думала про себя девушка, улыбаясь, глядя на дверь. Наверное, глупо вот так стоять и улыбаться тому, что Наруто там наверняка сейчас чуть ли не убьют, а она улыбается… но Хината ничего не могла с собой поделать – Узумаки действительно настоящий рыцарь. Настоящий рыцарь, который может вогнать в краску свою даму одним только словом.

– А где Хината?
– вдруг резко спросила директриса за дверью. Девушка шумно сглотнула, а Узумаки только ответил:

– Я сам, бля, без ансамбля! Да ладно, Цунаде-сама, не злитесь вы сразу так на меня! Хината там, с детьми, наверное, должна быть, потому что за детьми нужно присматривать, а я вот к вам чего пришёл…

И тут же едва ли только он тяжело вздохнул, то тут же принялся рассказывать о том, какой завтрак им подали сегодня. Кажется, директриса внимательно его слушала, раз молчала всё это время, но Наруто говорил, говорил без остановки, а Хината только сейчас поняла, как ей приятно слышать голос Узумаки даже тогда, когда он находится за дверью, и этот голос приглушённый. Почему-то у неё возникло необъяснимое желание ворваться в кабинет и крепко-крепко обнять Узумаки, да только она не решилась, поникнув головой и посмотрев в свои кеды. Нет, Узумаки точно её чем-то привлекает… да только чем? Вроде бы обычный парень, каких свет белый много видел, да только он другой, отличается от всех… вроде бы такой же шумный, как и все остальные, да только он действительно кричит либо по делу, либо говорит что-то дико смешное. Хината усмехнулась, чуть покраснев. Вчера он так мило спал с ней рядом в своей любимой пижаме лиса. И он так мило сопел во сне, так смешно изредка дёргал носом, так смешно дрожали его светлые ресницы… и Хината, едва ли вспомнив это, зарделась ещё гуще, прислонив к губам кулак и коснувшись большим пальцем нижней губы. И всё-таки Узумаки очень хороший… безумно хороший.

– Что значит - «не устроил завтрак»?! – закричала директриса, кажется, вскочив из-за стола. Послышался грохот: либо она что-то швырнула в Наруто, либо это Узумаки сам упал. – Я предлагаю вашему рациону здоровую пищу, Узумаки, а не заварные супы всякие, от которых гастрит потом будет такой, что мама не горюй! А ну, пошёл отсюда, Узумаки, совсем уже распустился! Что-нибудь придумаю, но ты вообще страх потерял, я тебе скажу! Если ты сейчас отсюда не уберёшься, то я тебе все документы со стола знаешь, куда затолкаю?! А ну, пошёл!

Наруто, бедный, едва ли успел унести ноги от того буйства, которое накрыло директрису. Он быстро выбежал из кабинета, захлопнув за собой дверь, и тут же вдруг взял на руки Хинату, да ещё и так, что девушка ничего не успела сообразить и даже вырваться, хотя ей, впрочем, и не очень-то хотелось. И раз уж Узумаки рыцарь, то ей почему-то представлялось, что сейчас он спасает свою принцессу из высокой башни, где её охранял дракон, а теперь выносит её оттуда. Она только усмехнулась, что-то бормоча по поводу того, чтобы Наруто её отпустил, а он лишь быстро сбежал по лестнице, широко улыбнувшись девушке. И тут же он вылетел на улицу, даже не думая отпускать девушку. Хинату это смущало…

– Наруто… зачем ты это сделал? – спросила она, глядя на него. Он только пожал плечами:

– Мне просто хотелось тебя спасти, потому что директриса явно в ярости.

И он продолжал нести её на руках, чему-то улыбаясь и настолько мило краснея, что Хината не удержалась, потрепав его по светлым волосам. Когда они дошли до корпуса, то он только тогда её отпустил. И вокруг них тут же столпились дети, что-то крича по поводу того, что Наруто нёс на руках свою напарницу. Хината лишь краснела, глядя в его ярко-голубые глаза и прижимая к губам кулачки… и вдруг она сделала то, что так хотела сделать с самого начала, - внезапно подскочила к нему и крепко-крепко обняла за шею, уткнувшись носом в покатое плечо. Узумаки покраснел, но улыбнулся, тоже обняв девушку. Ребята из отряда только показали ему большой палец, широко улыбаясь, а некоторые отмахнулись, мол, как вы все, вожатые, уже надоели со своими нежностями в адрес друг друга.

– Хината… - начал Узумаки, посмотрев на девушку. Она лишь усмехнулась:

– Ты настоящий рыцарь, Наруто…

========== Глава 9 ==========

Вечером, уже после отбоя, Учиха с Сакурой вполне спокойно лежали на кровати девушки. При этом они практически не разговаривали, только изредка смотрели друг на друга, тяжело вздыхая и еле заметно улыбаясь. От такого Сакура краснела. Ещё бы, она тут с Учихой на кровати валяется, стыд-то какой! А позор, позор-то… хотя, впрочем, ей было всё равно. Было всё равно и на то, что скажет её тётушка после такого. Учиха внезапно поднялся на локте, посмотрев на девушку, а затем его рука пошла куда-то в район талии Сакуры. Девушка нахмурилась, посмотрев на него. Так, сейчас она ему устроит «Варфоломеевскую ночь», если он не будет вести себя нормально и лежать так, как лежит Сакура: тихо, мирно и спокойно. А он вдруг стал её щекотать. Да ещё и так, что девушка засмеялась практически на всю вожатскую, брыкаясь и пытаясь его отпихнуть, при этом прекрасно понимая, что если он не прекратит, то она сейчас спихнёт его с кровати к чёртовой матери, и пусть он спит на полу. Но мысленно она себе признавалась в том, что Учиха всё равно бы, так или иначе, спал с ней, ибо она его не пустила бы на пол. Так этот придурок ещё и уткнулся носом ей в шею, при этом осторожно подув прямо в чувствительное ухо, из-за чего Сакура засмеялась ещё больше, а по телу пошли мурашки… и не только мурашки. Почему-то вся правая часть тела странно онемела… девушка продолжала смеяться, обнимая его за шею, чувствуя, как его пальцы ещё постепенно задирают майку на ней почти что до груди, освобождая себе пространство.

– Перестань, мне же щекотно! – пожаловалась она, перехватив его за тонкое запястье, чтобы он, наконец, уже прекратил её щекотать. Он отстранился, снова оперевшись на локоть и устало выдохнув, глядя на девушку. Она по-прежнему посмеивалась – ощущение кончиков его холодных пальцев до сих пор осталось на нежной, бархатной коже плоского животика. Она вдруг стала рассматривать его широкую ладонь с внутренней стороны, так и держа руку за тонкое запястье. И кожа на внутренней стороне запястья была такой необычайно гладкой и нежной… и наверняка чувствительной, Сакура почему-то в этом не сомневалась… она повернула голову к нему, осторожно проведя кончиками пальцем прямо по внутренней стороне ладони, и ладонь Учихи внезапно дёрнулась. – Учиха, у тебя чувствительные пальцы?

– Есть немного, а что? – согласился он, усмехнувшись. И действительно, почему это она спросила? Учиха и сам не знал ответа на этот вопрос, а просто сейчас смотрел на неё. Она действительно очень красивая. Особенно сейчас, когда лежит рядом с ним, когда она не оскорбляет его, не думает вырываться, не думает оттолкнуть его от себя, когда она вот так рассматривает его ладонь, которая её почему-то заинтересовала, когда она чуть улыбается своими бледно-алыми губами…

– Ничего, - усмехнулась девушка, тут же поднеся его ладонь к губам. Осторожно поцеловала кончик указательного пальца, прикрыв длинные ресницы. Учиха усмехнулся – приятно… и ничего против этого он сделать не мог. А самое главное, что не мог сказать ей о том, чтобы она перестала, иначе Саске точно сорвётся. Но она только продолжала целовать его длинные пальцы. Осторожно, с нежностью, буквально еле-еле прикасаясь к чувствительной коже своими тёплыми губами, легко касаясь места между пальцами, при этом поглаживая кончиками своих тонких пальчиков внутреннюю сторону ладони и запястья. – Приятно?