Каникулы в Бухаресте

Слушая все это и кивая, я закапывалась в одеяла, потому как опять чувствовала, что начинаю мерзнуть. Протестировав свой резерв, поняла, что магической энергии мне хватит ровно на одно заклинание подогрева горизонтальной поверхности, подобное тому, что я применяла, когда мы заимствовали часики с ратуши. Не ахти, конечно, но хотя бы не даст ночью окоченеть. Да и по энергозатрате оно меньше, чем файербол, необходимый для разжигания пламени в камине, где наблюдались явно несколько отсыревшие дрова.

–  Ты что творишь?
– резко крутанулся на каблуках рийхард, уже успевший дойти до выхода.
– Что тебе приспичило наколдовать?

Если честно, от его рычащих интонаций мне стало не по себе.

–  Холодно же, - пискнула я, не узнавая собственный голос.

Хитро усмехнувшись, Габриель подошел к постели, разулся, забрался под одеяло и сграбастал меня так быстро, что я успела только протестующее пискнуть. Черт, как же неприятно чувствовать себя беспомощной, словно новорожденный котенок.

–  Ты же говорил… - предприняла я попытку возмутиться.

–  Я все помню, - согласился мужчина, удовлетворенно растягиваясь вдоль кровати, - между прочим, сейчас я действую не из корыстных побуждений, а тебе во благо. Подрабатываю личной грелкой и не более.

–  Скоро придут мои ведьмочки, - предприняла я попытку настращать наглеца. Когда он не отреагировал, высказалась прямо: - что они подумают?

–  Позавидуют, - фыркнул Габриель, не открывая глаз.

Эта реплика меня насмешила и почему-то примирила с действительностью, и я принялась моститься возле горячего как печка тела демона.

Кисюка

Невероятным усилием я выбралась из канализации.

–  Родной подвал, - громко шептала я, обнимаясь с полом. Целовать его я не решилась.
– Слу, а можно я здесь спать буду?..
– с надеждой спросила, заглядывая старшим в глаза.

–  Можешь оставаться, - согласилась Янина.
– Ты, главное, когда очередной зомби вылезать будет - кричи. И желательно громко. А то не услышим.

–  Не смешно, - обижено фыркнула я, все-таки поднимаясь.

Снежок устало придерживала почти спящую Лику. Пришлось помочь девушке. Рок же успел куда-то деть свою ношу, содержимое которого мне было так интересно. На мой взгляд он не отреагировал, словно не понял гад, чего я от него хочу!

Небольшим караванчиком мы двинулись наверх. Но в комнате Лики и Огонька нас ждал сюрприз - огненная почему-то отсутствовала.

–  Я же сама ее укутала одеялом и ушла, - задумчиво протянула Кэт.

–  Может ее демон схарчил?
– фыркнула я.
– Вдруг у него диета такая?

–  Вот уж сомневаюсь, - фыркнул Рок. Но когда я задумчиво поглядела на него, немного приподняв бровь, парень только гадко улыбнулся.
– Мелкая еще…

Я наморщилась и выразительно отвернулась.

–  Меня больше интересует, где Огонек, - справедливо заметила Гела, уложив нашу пропажу в постель. Предварительно она попросила Рока отвернуться, пока стаскивала с Чертенка пропитавшиеся вонью подземелий шмотки.

–  Можно посмотреть по башне, может она просто на кухню ушла, - предположила Янина. Причем весьма логично.

–  Может, - согласился Рок.
– Только мой вариант все равно интереснее.

–  Никто и не спорит, - фыркнула я, надеясь на уточнение.

–  А раз не спорит никто, то сам и ищи, - огрызнулась Снежок. Выразительно глядя на некроманта.

–  Без проблем, - отмахнулся он и на время притих.

Что-то его радостный настрой внушает мне бо-ольшие подозрения! Я уселась на кровать Огонька, рассудив, что сидеть лучше, чем стоять. Пока некромант что-то колдовал. Его лицо оставалось бесстрастным, но потом вдруг он смутился.

–  Что?
– требовательно спросили подруги.

–  Я, кажется, прав был, - признался, наконец, парень.
– Она в спальне Габриэля.

–  Мда-а-а, - протянула я.

–  Не думай, - вдруг сказала Янина, расплывшись в улыбке.

–  Почему это?
– возмутилась я.

–  Потому что ты думаешь в том направлении, в котором тебе еще думать рано. Потому что еще восемнадцати нет, - при этом девушка чуть не смеялась. Остальным тоже было заметно весело от этой шутки.
– И не факт, что думаешь правильно!

–  Уйду я от вас, - фыркнула я.

–  Куда?
– удивилась Гела.

–  Спать!
– объявила я, направляясь в свою личную комнату. Пусть что хотят, то и делают. И с кем! Это тоже не мое дело!

Голые деревья застыли в немых позах в зимнем парке, протягивая длинные почерневшие ветви к небу, чем-то напоминая отчаявшихся молящихся людей. На улице еще светло, хотя небо абсолютно серое, мрачное, неприветливое. Оно чем-то напоминает меня, точнее, то, что сейчас творится у меня в душе.

Уткнувшись щекой в его плечо, я бездумно смотрю на деревья. Серо, безлико…а ведь еще пару мгновений назад мир казался радужным! Шерстяная ткань его черного пальто покалывает кожу. Но зато он рядом… пока еще рядом. А к горлу покатывает предательский ком, который не дает сказать ни слова. И кажется, что еще чуть-чуть и по щекам потекут слезы. Больно… очень больно. Но они не прольются… А в душе пустота, какой-то непонятный надлом… как может все изменить всего лишь одна фраза.

Он - первый, кому я смогла довериться. Даже не так… Он - первый, кому я захотела показать свою душу. А ведь я всегда ревностно берегла ее от чужих взглядов. Ведь пройдутся, оставят черные отпечатки, а мне потом оттирать следы, иногда даже смывая их слезами.

Но вот ему показать захотелось. Со всеми моими достоинствами, со всеми недостатками…Причем мне всегда казалось, что недостатков намного больше…а он вечно смеялся над этой моей неуверенностью и говорил, что без них я была бы не я. Я отмахивалась, но улыбалась раз за разом, понимая, что он стремиться подбодрить, вселить уверенность в собственных силах, успокоить.

Он… могу ли сказать, что я его любила?

Не знаю. Но то, что это трепетное чувство, которое поселилось в сердце после знакомства с ним, что-то большое, чем когда-либо было…но любовь ли это?

Ну вот, я опят ударилась в свои еще детские крайности, которые его так вечно смешат…

Может, и не люблю, но и отпускать его совсем не хочется! А именно об этом он меня только что попросил.

Такое ощущение, что в крепко сцепленных моих руках бьется кусочек сердца. Он конвульсивно вздрагивает каждый миг, все еще надеясь, что мы просто ослышались…

Не могли мы так ошибиться…

Не могли мы, наконец найти человека, который стал настолько дорог, и теперь его теряем…

А он молчит…сказал эти душераздирающие слова, и молчит!