Каньон Холодных Сердец

Тут он почувствовал, как ледяное острие меча коснулось его груди. Клинок проколол кожу, и небольшое кровавое пятно стремительно расползлось по рубашке Тодда.

Катя приумолкла – вероятно, тоже поняв, что слова ее принесли больше вреда, чем пользы. Однако через мгновение она заговорила вновь, стараясь придать своему голосу умоляющее выражение.

Человек, восседавший на лошади с заплетенной гривой, нетерпеливо вскинул руку.

– Liniste, – бросил он.

Несомненно, он приказал Кате заткнуться, потому что именно это она и сделала.

Тут ветер принес слабый звук, поглотивший все внимание герцога. Где-то недалеко плакал ребенок, и эти горестные всхлипывания – хотя их, несомненно, издавало человеческое существо – напомнили Тодду о ночных завываниях койотов в каньоне.

Несколько мгновений герцог молча вслушивался, а потом издал череду отрывистых приказов:

– Lasati-i! Pe cai! Ala-i copilul!

Двое охотников, наставивших мечи на Тодда и Катю, убрали оружие в ножны и поспешно вернулись к коням. В какое-то мгновение плач начал стихать, и Тодд испугался, что охотники вновь обратятся к своим жертвам; однако неведомым ребенком овладел новый приступ тоски, и он зарыдал горше и безутешнее прежнего.

Всадники, указывая в том направлении, откуда раздавался плач, обменялись встревоженными возгласами:

– Este acolo! Grabiti-va!

– In padure! Copilul este in padure!

Про Катю и Тодда они совершенно забыли. К тому времени, как все охотники вновь были в седлах, герцог уже несся вскачь, предоставив усталым спутникам догонять его в клубах пыли.

Как ни странно, Тодд ощущал себя обманутым; подобное чувство испытываешь, когда история внезапно завершается совершенно неожиданным финалом. Тодд знал, что, проникнув в этот таинственный мир, освещенный тусклым светом затененного луной солнца, он подвергает себя опасности. То, что клинок уперся в его грудь, до крови расцарапав кожу, было абсолютно закономерно. Но то, что человек, намеревавшийся его убить, вдруг сорвался с места и сломя голову помчался на детский крик, ни в какую закономерность не укладывалось.

– Что это с ними? – спросил он, наклоняясь к Кате и помогая ей подняться с земли.

– Они услышали голос Квафтзефони, сына дьявола, – последовал ответ.

– Чей-чей?

Катя проводила взглядом всадников. Они уже наполовину преодолели расстояние, отделявшее их от густых лесных зарослей, где, судя по всему, и скрывалось невидимое дитя. Плач его звучал теперь намного тише, словно ребенок отдалялся от своих преследователей.

– Это долгая история, – сказала Катя. – Впервые я услышала ее, когда была маленькой девочкой. И она до сих пор вселяет в меня ужас…

– Ужас?

– Да, ужас.

– Но ты расскажешь ее мне? – нетерпеливо спросил Тодд.

– Боюсь, она произведет на тебя тягостное впечатление.

Тыльной стороной ладони Тодд вытер кровь, струившуюся по груди. На коже осталась глубокая ссадина, которая мгновенно вновь наполнилась кровью.

– Все равно расскажи, – попросил он.

Глава 2

Хотя Зеффер вполне убедительно объяснил, что скрывается в подвалах дома, Тэмми все равно начала разговор с вопроса, который не давал ей покоя с тех пор, как она впервые здесь оказалась. Она вернулась к кухонному столу, за которым недавно ела пирог с вишнями, уселась и спросила:

– Так чего вы боитесь?

– Я уже устал повторять: мне нельзя здесь оставаться. Она разозлится. И тогда мне несдобровать.

– Это не ответ. В конце концов, Катя – всего лишь женщина. Пусть злится, сколько душе угодно.

– Ты не знаешь, на что она способна.

– Откуда мне знать, если никто ничего мне о ней не рассказывает! Расскажите – и возможно, я пойму.

– Рассказать о Кате… – процедил он с таким недоумением, словно Тэмми просила его о невозможном. – Как я могу рассказать о том, что видели эти стены, о том, что было со мной! И о том, что было с ней…

– Попробуйте, может, получится.

– Я не знаю, как к этому приступить, – едва слышно прошелестел Зеффер.

Голос его с каждым словом становился все более слабым и тусклым – Тэмми казалось, что ее собеседник вот-вот окончательно лишится дара речи. Он опустился на стул напротив нее и погрузился в молчание.

– Хорошо, давайте я попробую вам помочь, – предложила Тэмми. Минуту она помолчала, раздумывая, а потом заявила: – Начните с этого дома. Расскажите, кто его построил, зачем и когда. Как вы здесь оказались. И как здесь оказалась она.

– В те времена мы все делали вместе.

– Но кто она такая?

– Я уже говорил, кем она была в прошлом: Катей Люпи, кинозвездой. Некогда ее называли одной из ярчайших звезд на небосклоне Голливуда. В те дни этот дом был самым знаменитым в Лос-Анджелесе. Каждый мечтал попасть сюда.

– А весь остальной каньон тоже принадлежит ей?

– Да, конечно. Каньон Холодных Сердец. Именно поэтому его так и назвали. Катя, знаете ли, пользовалась репутацией бессердечной суки, – Зеффер улыбнулся, хотя улыбка у него вышла скорее жалкой, чем веселой, – должен признать, вполне заслуженной репутацией.

– А что за жуткие существа здесь обитают?

– Существа? Кого ты имеешь в виду?

– Неужели не ясно, кого я имею в виду? – В голосе Тэмми послышалось раздражение. – Монстров. Тех, что на меня набросились.

– А, вот ты о чем. Это отродья мертвецов.

– Вас послушать, так отродья мертвецов – это самое обычное дело, о котором и упоминать не стоит. Наверное, вы мне не поверите, но у нас в Сакраменто мертвецы не производят потомства. Они спокойно гниют в земле.

– Здесь все иначе.

– Биллем, объясните мне, ради бога, каким образом мертвецы могут иметь детей – здесь или в любом другом месте.

– Ты же сама их видела. Поверь своим глазам – вот и все, что я могу тебе посоветовать.

Тэмми сердито затрясла головой. Она пыталась ему поверить и все же ничего не могла понять. Неужели законы, по которым живет мир, не являются едиными и непреложными и существует место, где они не имеют никакой силы? Это не укладывалось у нее в сознании.

– Сказать по правде, я и сам ничего не знаю, – произнес Зеффер, словно услышав ее невысказанный вопрос. – В течение многих лет призраки совокуплялись с животными, и в результате появились создания, о которых ты спрашиваешь. Возможно, состояние, в котором пребывают мертвые, ближе к животному. Впрочем, объяснить это невозможно. Одно несомненно: они существуют. Мы видели их собственными глазами – и ты, и я. Это гибриды – вот и все, что можно о них сказать с уверенностью. Иногда они бывают не лишены своеобразной красоты. Но чаще уродливы… как смертный грех.