Капер

Поскольку в Нидерландах бесхозных земель давно уже нет, если не считать болота, мне отдадут конфискованные у врагов, то есть, у католической церкви. Дар, конечно, интересный.

— А твоих офицеров я прямо сейчас произведу в рыцари! — продолжил он.

И произвел. Прямо в келье, взяв меч у одного из охранников. Это ему ничего не стоило, а им давало всего лишь некоторые привилегии при уплате налогов на недвижимую собственность, возможность иметь свой герб и, что самое главное, задирать нос. Уверен, что за семьдесят шесть тонн серебра князь произвел бы в рыцари всех членов экипажа фрегата.

Не забыть бы по возвращению в двадцать первый век наведаться в Голландию и потребовать компенсацию за превращение ее в независимое государство. Глядишь, за тонны серебра выделят пенсию, которой хватит на проживание в доме престарелых. Как-то во время прогулки по Роттердаму случайно попал в район, где расположены эти дома, посмотрел, как молодые мужчины катают в колясках стариков по аллеям, между аккуратно подстриженными кустами. И меня бы так катал санитар — какой-нибудь поляк или прибалт с высшим образованием, которые там за мытьем туалетов познают прелести евроинтеграции, а я бы с сочувствием приговаривал: «Ты этого хотел, пан!» Что еще надо одинокому капитану, чтобы достойно дождаться смерти?!

22

В ноябре Моник наконец-то родила сына. Назвали его Яном, в честь ее брата. Я не возражал. По такому случаю подарил ей колье из изумрудов и черных и розовых жемчужин, изготовленное местным ювелиром. Голландские ювелиры уже добились мирового призвания, которое сохранят до двадцать первого века. Через месяц и Женевьева родила сына. Назвали его Александром. Ян ван Баерле уверен, что в честь дяди, а его жена — что в честь отца. Она тоже получила от мужа в подарок колье из изумрудов, правда, более скромное.

Ян ван Баерле и Дирк ван Треслонг начали строить для себя новые дома по образу и подобию моего, но немного меньше. Они ведь теперь богатые люди и, к тому же, рыцари. Видимо, я стал основоположником нового архитектурного стиля, который потомки назовут роттердамским.

Я приказал на зиму вытащить фрегат на стапель. Его подводная часть покрылась толстым слоем ракушек и водорослей. Их содрали, заменили подгнившие доски, а подводную часть корпуса начали обшивать медными листами. Я вспомнил, что медь хорошо защищает от обрастания. Это очень дорогое удовольствие, но деньги на всякие излишества у меня теперь были. Такого количества меди в городе не оказалось, пришлось везти из Намюра. Усовершенствование было в новинку голландским металлургам и корабелам, листы требовались большого размера, поэтому модернизация фрегата затянулась.

В конце февраля пришло письмо от лорда Вильяма Стонора. Он сообщал, что купил и перестроил галеон, уменьшив высоту надстроек, носовой и кормовой. Весной собирается отправиться в Америку на трех кораблях. Мне предлагалось присоединиться на своем фрегате и возглавить эскадру. Я написал лорду Стонору, что буду готов к походу не раньше середины мая.

Пятого марта умер наместник Нидерландов дон Луис де Рекесенс-и-Суньига. Временно власть перешла к Государственному Совету. Видимо, этот орган не внушал доверия испанским солдатам, давно не получавшим зарплату, поэтому в середине апреля часть их взбунтовалась и начала грабить всех подряд, в том числе и города, лояльные испанскому королю. В Амстердаме их сумели выдворить из города, заплатив откупные, сумма которых менялась в зависимости от того, насколько богат был рассказчик — чем богаче, тем больше. Амстердамский гарнизон и примкнувшие к нему части растеклись по Голландии в поисках добычи, медленно смещаясь с севера на юг. При этом севернее Амстердама все еще продолжалась осада испанцами города Зирик-Зее. Там бунтовать не спешили, потому что солдатам пообещали отдать город на разграбление на три дня.

Вскоре стало известно, что большой отряд испанцев, грабя и сжигая все на своем пути, движется к Роттердаму, надеясь неплохо поживиться. Мэром города сейчас был мой старый знакомый купец-немец Рольф Шнайдер. Он и пришел ко мне с предложением, от которого я не сумел отказаться.

— Говорят, ты хорошо воюешь не только на море, но и на суше, — начал он с комплимента. — Город предлагает тебе возглавить оборону. Тебе будут подчиняться городская стража, все отряды гильдий и гезов. Я думаю, это и в твоих интересах — защитить Роттердам. Если его захватят, пострадает и твое имущество.

Я и сам подумывал, что надо бы предпринять что-нибудь, чтобы испанцы не ворвались в Роттердам. Я много раз видел, на что способна неуправляемая солдатня, захватившая город. Я-то, конечно, спущу на воду не полностью обшитый медью фрегат и увезу семью и ценности, но дом наверняка загадят, и пострадают предприятия, которые принадлежат мне полностью или частично, и те, с которыми у них тесные партнерские связи. От князя Оранского помощи не дождешься. Получив свою долю добычи, он принялся вербовать рейтаров в немецких княжествах. Воевать с испанцами неоднократно битые ими рейтары не хотели, поэтому требовали слишком высокую плату и, взяв аванс, многие сразу дезертировали.

— Готов снять со своего фрегата пушки, но потребуются специальные лафеты, изготовленные по моим чертежам. Их надо будет сделать быстро, — сказал я.

— Сделаем, — пообещал Рольф Шнайдер. — Привлечем лучших специалистов.

Пока что пушки перевозят, погрузив в телегу, запряженную лошадьми, если не слишком тяжелая, или волами. До лафетов с большими колесами, с помощью которых можно катить орудия не только по палубе, но и по дороге, еще не додумались. Я решил снять с фрегата только карронады, потому что они намного легче. Пара лощадей будет легко возить их по местным грунтовым дорогам. Я не помнил точно, как будут устроены лафеты в будущем, поэтому набросал эскизы и рассказал кузнецам и столярам, какие задачи придется решать этим устройствам. Они меня поняли и сделали пробный экземпляр, который оказался даже лучше, чем я задумывал. Получив одобрение, приступили к изготовлению остальных девятнадцати для карронад и двух для полупушек.

Я тем временем осмотрел защитные сооружения города. В двух местах приказал соорудить бруствера и окопы для батарей пушек и фальконетов. Каменные стены уже не в цене. Против пушек надежней земляной вал. Он почти без последствий поглощает ядра.

Затем приступил к набору и обучению солдат. В опытных артиллеристах недостатка не было. Карронады обслуживали комендоры с фрегата. Они быстро научились работать с пушками на колесных лафетах.

— И целиться легче, и поворачивать, да и места здесь больше, чем на корабле! — высказал общее мнение одни из командиров расчетов.

С пехотой было сложнее. Из городских стражников и морских гезов набрал две сотни немцев и три сотни голландцев. Последние в основном были стрелками из аркебуз и мушкетов, для рукопашной с испанцами они не годились. Неделя тренировок научила их ходить не стадом, а строем, пусть и кривым, и стрелять почти по команде. Занимался с ними лейтенант Бадвин Шульц, новоиспеченный рыцарь и богатый горожанин. Он разбил заряжание мушкета и аркебузы на несколько последовательных приемов, выполнение которых и вбивал в тупые головы подчиненных.

— Целься в ноги! — кричал он солдатам, которые собирались разрядить мушкеты и аркебузы в деревянные мишени размером в человеческий рост.

Отдача при выстреле такая, что, прицелившись в ноги, попадешь в грудь, а то и в голову. Многие никак не могут смириться с этим, целятся в грудь — и промазывают.

Я написал своим английским компаньонам, что вынужден задержаться в Голландии, предложил отправиться в поход без меня и пожелал удачи и большой добычи. Ответ не получил. Наверное, обиделись.