Капище (Чечня-1996)

– Мустафа, выключи, - попросил я сквозь зубы.

– Не нравится?
– ехидно спросил он.

– Не нравится, - подтвердил я.
– Наслушался в свое время аж до рвоты.

– А у меня больше ничего нет.

– Значит, поедем молча, без музыки, следи за дорогой.

– А что за ней следить, я тут могу с закрытыми глазами ездить!

Через некоторое время Андрей подал голос:

– А теперь налево, вон за теми соснами будет грунтовая дорога и по ней около пяти километров.

– Не поеду!
– затормозил машину Мустафа.

– Почему?

– в голосе моем звучало раздражение, мне еще фокусов агента не хватало для полного счастья.

– Вы меня убьете!

– Мустафа, ты хоть старый, и тертый жизнью, а дурак!
– я рассмеялся и откинулся на спинку сиденья.
– На кой ляд нам тебя убивать? Ты верой и правдой служил органам, и еще послужишь, ты сам организовал безопасный переход, и получишь за это деньги! А ну-ка, не шути!
– я заметил, как Мустафа полез сзади за ремень.

Андрей отреагировал мгновенно, он блокировал голову Мустафы нажав на глаза, и потом, продолжая удерживать голову в таком положении, второй рукой ударил агента по солнечному сплетению, дыхание перебил. "Сопка" начал медленно сползать по сиденью.

Я тут же сунул руку сзади за ремень нашего водителя. По карманам прощупал. Документы, деньги. Не то, ага, а вот еще один, во внутреннем кармане.

Странно, зачем ему был нужен весь этот спектакль? Мог нас сдать на чеченском блок-посту. Или здесь попытаться убить. Пятнадцать лет по тюрьмам и зонам, и так облажаться?!

– Ты его не убил?
– поинтересовался я.

– Нет, через пару минут очухается. Вытащи его на улицу, - Андрей бесцеремонно вытолкнул Мустафу наружу. Тот упал набок, головой вниз. Я вытолкнул ноги, потом мы усадили его возле колеса, пару раз шлепнули по щекам. Агент начал приходить в себя.

– Андрей, ты же несильно его ударил его по солнечному, а он вырубился, и так надолго. С чего это?

– Главное не с какой силой бить, а куда! Не забудь, что я ему еще немного зрение испортил, два небольших болевых шока сливаются в один большой, плюс нарушение дыхания. Недостаток кислорода и прочая лабуда.

– Где научился?

– На мумиях тренировался, - усмехнулся Рабинович.

– Ну вот, вроде очухался. Что, дядя, будешь говорить?

– А где я?
– Мустафа мотал головой, нормальный цвет лица начал к нему возвращаться.

– В гробу будешь, на верхней полке, если будешь чудить!
– пообещал ему Коэн.
– А ну, говори, что за фокусы! Какого черта ты решил, что мы тебя убьем?

– А вы себя видели со стороны?
– вопросом на вопрос ответил перепуганный агент.

– Не понял, поясни, - попросил я.

– Когда вы смотрите на чеченца, вы хотите его убить, это у вас в глазах написано.

– И все?

– Все, - Мустафа вытер пот со лба.

– Ну и дурак ты! На, держи, - я протянул ему оба пистолета, предварительно вынув обоймы, затворы передернул, два патрона вылетели в траву. Обоймы бросил в бардачок.

– Поехали? Или тебе деньги не нужны?
– перешел на деловой тон Рабинович.
– Время - деньги. Каждые десять минут - минус сто долларов. Ну, и?

– Едем, - Мустафа тряхнул головой.

Деньги он любит, это тоже хорошо. Трезвый расчет в данном случае лучше эмоций.

Быстро погрузились в машину, тронулись в путь. Теперь уже Андрей сел на переднее сиденье, и, вытянув шею, смотрел за дорогой. Было видно, что Андрей выискивал знакомые ориентиры.

Я же страховал Рабиновича от неожиданностей. Меня сейчас интересовал лишь агент. Если бы он выкинул какой-нибудь фортель, я готов был мгновенно блокировать его голову, шею и правую руку. Про себя мысленно несколько раз проработал, как именно я буду это делать. Только дернись, Мустафа. Только дернись, дай мне шанс.

Так мы ехали по лесной дороге около часа, было видно, что дорога не пользовалась популярностью у местного населения: почти заросшая травой, колея чуть заметна. Конечно, был шанс нарваться на мину, оставленную как нашими войсками, так и духами с прошлой войны. Как странно говорить о войне в прошедшем времени. Сам воевал совсем недавно, а вот поди-ка, она уже прошла, вернее не прошла, а мы ее проиграли. Вернее даже будет сказать - за нас ее проиграли...

– Стой, мужик. Приехали!
– сказал Андрей.

– Ты уверен?
– спросил я у Рабиновича.

– Да, уверен, - мой напарник потянулся, взмахнул несколько раз руками, разгоняя кровь.

– Так я рассчитываюсь?
– уточнил я, доставая деньги.

– Да.

– На, держи. Пиши расписку, - я протянул деньги Мустафе.

– Сейчас, сейчас!
– засуетился Мустафа.

Быстро, неровным почерком он писал расписку. Потом протянул мне. Я прочитал. Все по форме. Молодец, агент, научился писать расписки!

– Вас забирать?
– мы явно нравились агенту.

– Нет, - отрезал Андрей.

– И вообще, мужик, забудь, что нас видел. Мы лишь плод твоей фантазии, - поддержал я его.

– Я вас никогда не видел. А может, пистолет купите?
– поинтересовался он.

– Мустафа. Если бы нам нужно было оружие, то отобрали бы весь твой арсенал, а самого отправили к Аллаху. Все, езжай!
– я начинал нервничать.

– Понял, понял. Уезжаю.
– Он сел в машину и, развернув машину на узкой дороге, поехал в обратную сторону.

Мы стояли и курили, пока он не скрылся за деревьями.

– Ну что, Андрей, куда дальше? И вообще, за каким бесом мы заехали в эту глушь. Здесь что ли пещера местного Али Бабы?

– Нет, Алексей, но не ходить же нам голыми.

– Понятно, тут неподалеку небольшой такой тайничок со всякими премудростями еврейского производства, типа телефонов, которые отрывают головенку, пейджеры, вырывающие печень? Ну, веди нас, Сусанин Иван. Знаешь на этот счет анекдот?

– Расскажи.

– "Приходят немцы в деревню в годы войны и у всех спрашивают, где партизаны. Все молчат. Тут мальчик подбегает и говорит, что он знает. Старший немец: