Капитали$т: Часть 2. 1988

— Не вздумай лошади голову рубить! — в притворной панике воскликнул я.

— Откуда у этого козла лошадь?.. — хмыкнул Валерик. — Мы его и без лошади к порядку приведем.

Следующие два дня стали для Андрея Ивановича богатыми на события. Так, вечером его подстерегли в подъезде двое хулиганов, которые безнаказанно насовали ему по ребрам и поставили фингал под глазом. На прощание хулиганы велели Андрею Ивановичу подумать над своим поведением и не создавать проблем хорошим людям, в противном случае они могут навещать Андрея Ивановича регулярно, им, хулиганам, это не составит особого труда. Что интересно, на крики Андрея Ивановича о помощи никто из соседей не отреагировал, милицию не вызвал и спасать не кинулся.

Утром, собираясь на работу, Андрей Иванович обнаружил возле своей кофейной «копейки» бутылку с бензином, заткнутую газетой. Рядом с бутылкой лежал полный коробок спичек.

А в разгар рабочего дня в кабинет директора заявилась делегация в количестве семи человек, представляющая боксерский клуб.

— Мы к вам с ходатайством, — объявил наш товарищ Серёга, — не закрывайте видеосалон, дорогой товарищ директор. В этом видеосалоне, товарищ директор, работают хорошие ребята, большие друзья нашего клуба. Большие друзья! А у друзей как заведено? Если им плохо, то и нам плохо! А если нам плохо, Андрей Иванович, то вы сами понимаете…

Парни от восемнадцати до двадцати пяти лет, сопровождающие Серёгу и заполнившие почти все пространство директорского кабинета, еле сдерживали смех.

Андрей Иванович имел бледный вид и соглашался со всем сказанным.

А потом мы выстрелили из главного калибра, так сказать, контрольный в голову. Хотя, скорее всего, хватило бы и уже предпринятых действий, но Андрей Иванович сам виноват — разозлил он нас с Валериком сильно.

Короче говоря, я, улучив подходящую минуту, наябедничал папеньке о том, что клуб любителей кино, в котором я не покладая рук тружусь лектором и зарабатываю деньги, закрывает какой-то бюрократ комсомольского происхождения. Реакция папеньки даже превзошла мои ожидания — он пришел в ярость. И тут же, при мне, позвонил кому-то из своих многочисленных знакомых.

— Чем ему клуб кинолюбителей помешал, совсем ошалели?! — грозно спросил папенька у неизвестного мне собеседника.

Собеседник клятвенно обещал разобраться и восстановить справедливость.

— Все будет в порядке, Алексей, — сказал папенька устало. — Работайте.

На следующий день Андрей Иванович на работу не вышел. И на второй день тоже, и вообще никогда. Новый директор так и не был утвержден в должности, кажется, он ушел работать в местную газету.

Предыдущего директора — мирного алкоголика — вернули обратно, а клуб кинолюбителей продолжил свою работу, о чем нам радостно сообщил Кузьмич. Мы праздновали победу — противник был повержен, смогли не только отбиться, но и успешно атаковать.

Глава 3

В среду вечером я отправился в кафе «Уют», на собрание кооператоров — бывших цеховиков, куда меня пригласил на похоронах Саши Щербатого Евгений Михайлович Лисинский. Пошел я туда больше из любопытства — интересно было посмотреть на мастодонтов отечественного бизнеса в естественных условиях.

Кооперативное кафе «Уют» внешне ничем особенным не отличалось от своих государственных собратьев — было в нем не слишком уютно, особых изысков в интерьере не наблюдалось, царил минимализм. Но официанты улыбались, а скатерти на столах были свежие — уже большой прогресс.

Два столика были сдвинуты вместе, за ними сидело человек семь — хорошо одетые мужчины сорока-пятидесяти лет, они выпивали, закусывали и о чем-то спорили. В углу за бутылкой шампанского сидели парень с девушкой, больше посетителей не было.

Я решительно проследовал в сторону компании хорошо одетых мужчин. Евгений Михайлович был там, он сидел во главе стола и сразу узнал меня.

— О! Молодой человек почтил нас своим присутствием, — с добродушной улыбкой сказал он. — Проходите, присаживайтесь безо всякого стеснения! Паша! — обратился он к официанту. — Принеси, будь любезен, молодому человеку прибор. И покушать чего-нибудь! Да вы без церемоний, молодой человек, здесь все свои.

Я вежливо раскланялся и сел за стол.

— Молодой человек практически наш коллега, — объявил присутствующим Евгений Михайлович. — Видеосалон у них, звукозапись в ДК медиков. Звать Алексей, прошу любить и жаловать!

Присутствующие с любопытством разглядывали меня. А я, в свою очередь, наблюдал за ними. Нет, они вовсе не были похожи на карикатурных буржуев из журнала «Крокодил». И даже на не менее карикатурных новых русских, которые появятся через несколько лет. Простые советские дядьки. Все выглядят старше своего возраста. И выглядят так себе, несмотря на пошитые на заказ костюмы. Все какие-то уставшие и замученные. Но — с горящими глазами. Как наркоманы, подумал я с удивлением. Что же, бизнес и есть наркотик своего рода. И эти мужики одни из первых в СССР его попробовали. Говорили обо всем, о политике, о делах, перспективах и проблемах.

Что сразу бросилось в глаза, отношение этих людей к Горбачеву сильно отличалось от отношения партийных чиновников. Оно было более доброжелательным, но скептическим.

— Про новый указ слышали? — довольно спрашивал усатый дядька в полосатом костюме. — Теперь ментам не то что с проверкой, а на территорию к нам нельзя зайти без специального разрешения!

— Давно пора было, — сказал тучный темноволосый мужчина. — Участкового кормлю, так еще и из городского отдела стали заходить — все у вас в порядке? Да у меня все в порядке! А если бы вас не было, так и просто счастье бы наступило! Полста за визит, не меньше.

— Бардак в борделе, — сказал задумчиво Евгений Михайлович. — Милиционеры это все мелочи жизни, Артем. Хуже, когда у человека машину товара забрали на трассе. Или ты товар оплатил, как порядочный, а тебе вместо него — шиш! Вот это обидно.

— Э т о т по телеку выступает, — сказал тучный Артем. — Выступает и выступает… я как телек включаю, так сразу башка болеть начинает. Они там все считают, что можно быть немножко беременной. А нельзя, не бывает такого. Или вы коммунизм свой стройте, или нормальное что-то. А так как сейчас — хуже всего. Между небом и землей.

— А у вас, молодежь, как дела? — поинтересовался усатый в полосатом костюме. — Не обижает никто?

— Отбиваемся, — сказал я. — Работать непросто, но можно.

— Все верно говорит, — сказал назидательно Евгений Михайлович. — Работать непросто. Купить, привезти, сохранить, сделать, продать… И вроде бы как все можно, но куда не кинься — ничего нельзя. Правил нету. А без правил — как жить? Товар не оплатили, товар не поставили — мне гоняться за таким негодяем по всему Союзу на старости лет? Или в суд подавать, в наш, народный?

Вопросы эти были риторическими, а мне принесли великолепную отбивную, которой я и занялся, проигнорировав тираду Евгения Михайловича. Вообще, как-то мне не очень понравилось в кафе «Уют». Была в этом собрании состоятельных людей какая-то нарочитость, что-то театральное, ненастоящее. Интуиция подсказывала мне, что настоящее начнется чуть позже, и интуиция меня не подвела. Посетители кафе еще немного поговорили на общие темы, выпили, закусили и засобирались по делам. Засобирался было и я, но Евгений Михайлович громким шепотом попросил меня задержаться, если это не очень затруднит. Не затруднит, чего уж там. Ему что-то определенно было нужно, и мне было интересно выяснить — что именно.