Капитан «Летающей Ведьмы»

Ольга сидела, не шелохнувшись, и растерянно смотрела на дочь. А та улыбалась, и смотрела на нее. В конце концов, к Ольге вернулась способность говорить.

— Анечка… Так это что же получается… Ты можешь внушить, что угодно и кому угодно?!

— Мама, а я тебе о чем говорю? Что угодно и почти кому угодно. Кроме только таких, как я. Но всем простым людям и ведьмам с менее высоким уровнем биоэнергетики – могу. Разумеется, при условии, что я знаю это сама. Никакого волшебства здесь нет, просто очень быстрая передача информации. Давай, научу тебя пилотировать мой истребитель "Мицубиси А6М"! Наши пилоты называли его "Рейзен". А враги дали ему название "Зеро", то есть ноль. Но это был далеко не "ноль"! С этим так называемым "нолем" мы завоевали господство в небе сразу после начала войны. Для того времени это был шедевр авиастроения. Тебе будет интересно. Ведь ты никогда не летала на атмосферных машинах с воздушным винтом и поршневым двигателем внутреннего сгорания. Если не считать нескольких полетов пассажиром в твою бытность лейтенантом Российского флота. А так ты сможешь сразу сесть в кабину истребителя, на котором летала я в двадцатом веке и не только летать на нем, но и вести бой в воздухе. Я была хорошим пилотом, и эти навыки могу передать тебе. Это мне пригодится и сейчас. После школы я хочу поступить в академию космофлота.

Ольга сидела в полной растерянности. Такого поворота событий она никак не ожидала.

Вот к чему может привести любопытство, когда она захотела узнать, что же произошло с дочерью… Джинн на свободе… Но, в конце концов, это их всех и спасло. Да и джинн ей попался очень дисциплинированный…

— Анечка, но это просто невероятно… И ведь тебе только семь лет!

— Мама, ты же сама сказала, что я – ведьма! Рожденная Нарушившей Запрет. А ведьма – всегда ведьма. Даже если ей всего семь лет!

Книга пятая РОЖДЕННАЯ НАРУШИВШЕЙ ЗАПРЕТ

Глава 1

Пассажирский лайнер "Кассиопея" пронизывал космическое пространство, пока все еще оставаясь в трехмерном космосе. Точка входа в гиперпространство еще не достигнута и все, находящиеся на нем, могут любоваться красотами Солнечной системы.

Недавно пройдена лунная орбита, еще двое суток полета, и, не доходя до орбиты Марса, лайнер совершит гиперпространственный прыжок в систему Альтаира, направляясь дальше к планете Швейцария, в космопорт Шварцвальд, являющийся конечной точкой маршрута. Самый обычный рейс самого обычного пассажирского лайнера, обслуживающего эту линию, которая существует уже много лет. Пассажиры проводят время в полете каждый по-своему. Кто отсыпается, кто беспробудно пьянствует, кто заводит не очень серьезные знакомства, предаваясь любовным утехам, так как делать им в полете абсолютно нечего. Полет из одной звездной системы в другую не бывает короче одной, или нескольких недель, так как опасно выводить огромные махины кораблей из гиперпространства очень близко от планеты назначения. Вот и приходится большую часть времени полета проводить в трехмерном космосе, двигаясь сначала от космопорта взлета к точке входа в гиперпространство где-нибудь у черта на рогах в своей звездной системе, затем совершать прыжок через гиперпространство, выходить из него в точке выхода в другой звездной системе, находящейся также у черта на рогах, и дальше снова ползти через трехмерный обычный космос до космопорта назначения. Вот за это время вынужденного бездействия из каждого человека и вылазит вся дурь, которая в нем сидит, и сидела бы дальше, не попади он в обстановку, когда ему абсолютно нечего делать и от него абсолютно ничего не зависит. Экипажи пассажирских лайнеров к этому привыкли и не удивляются, когда кто-нибудь из подвыпивших пассажиров начинает чудить. Лишь бы это было безопасно для остальных и их самих. Но если кого-то начинает тянуть на подвиги, то тут уже никто церемониться не станет. У службы безопасности лайнера с подобными "героями" разговор короткий и полномочия широчайшие. Космос – это космос, и до сих пор не удалось избавиться от ситуаций, когда действие, или бездействие одного человека ставит под угрозу жизнь всех, находящихся на борту.

Очередной рейс "Кассиопеи" — пассажирского лайнера Федерации, не был исключением.

Шли вторые сутки полета, все идет в штатном режиме, пассажиры уже перезнакомились друг с другом и разбились на группы по интересам. Каждый нашел, что хотел. Кто партнеров для игры в карты, кто партнеров для постельных "игр", кто собутыльников. Несколько тысяч мужчин и женщин, вырванных одновременно из привычного образа жизни на определенный период времени, проводили этот период так, как считали нужным и приятным, раз уж выдалась такая возможность. Иными словами, пассажирский лайнер, этот гудящий и сверкающий человеческий муравейник, жил своей обычной жизнью.

Ольга и Аня сидели за столом в ресторане на своей пассажирской палубе и ужинали. В ресторане народу было довольно много, веселье в разгаре и никто внимания на них не обращал. Потенциальных "Дон Жуанов" женщина, пусть даже и красивая, но путешествующая с ребенком, не очень интересует. Вокруг достаточно более перспективных кандидатур, путешествующих в одиночестве. Но пару особенно навязчивых типов Ольге все же пришлось отшить, употребив специфическую терминологию, к немалому веселью Ани. Это было вчера, сразу после посадки в космопорту Спэйс-Сити на Луне, а сегодня их уже никто не трогал. Со стороны могло показаться, что мама обсуждает с дочкой ее обычные детские проблемы, так как обе были увлечены разговором, отрываясь даже время от времени от еды, чтобы нарисовать что-то на салфетке. Но тот, кто услышал бы их разговор, наверняка подумал, что у мамы с дочкой-точно "поехала крыша"…

— Аня, но как обеспечить отсутствие сноса при заходе на посадку при сильном боковом ветре?! Ведь палуба очень узкая, да и длина не очень большая. А бортовая качка?

— Мама, так это же очень просто! Авианосец при взлете и посадке самолетов разворачивается против ветра и идет полным ходом. Бортовая качка при этом практически отсутствует, а бокового сноса нет вообще. Хотя, конечно, длина палубы оставляет желать лучшего. Это, все-таки, не береговой аэродром. Но нас этому специально обучали, и мы летали в любых условиях. Начинали с самых легких, потом все сложнее и сложнее. Пилот морской авиации должен был уметь выполнять посадку на авианосец в сложных погодных условиях, в любое время дня и ночи, с почти пустыми баками, и на поврежденной в бою машине. И эту науку нам приходилось постигать, если хотели остаться в живых. Этим мы в корне отличались от пилотов "инвалидной", то есть армейской авиации, как мы их прозвали. Там всегда можно совершить вынужденную посадку, пусть даже на брюхо, если местность позволяет. А нам садиться было некуда. Именно поэтому наш флот лишился всего самолетного парка и почти всего летного состава при сражении у Мидуэя. После гибели четырех наших авианосцев, тем машинам, которые вернулись из полета, просто некуда было садиться и они все утонули в океане после выработки топлива. Хорошо, что меня там в этот момент уже не было, я была в группе берегового базирования в Сингапуре. А ведь начало войны на Тихом океане я встретила именно там – в авианосном соединении "Кидо Бутаи" адмирала Нагумо. На авианосце "Кага".

— Действительно, какое простое решение… Просто держать курс строго против ветра и идти полным ходом! Так можно и на посадку заходить с большей скоростью. Ведь порядка тридцати узлов ваши авианосцы того времени могли дать? В мою бытность лейтенантом Российского Флота, в 1916 году, быстрее тридцати узлов ходили только эсминцы и торпедные катера. Авианосцев еще и в помине не было. А сама авиация была экзотикой. Поначалу иначе, как для разведки, ее даже и не знали, для чего применять. Думали, что ни на что другое эти летающие "этажерки" не способны. Но в ходе войны выяснилось, что это далеко не так.

— Вот именно! Но уже в ходе той войны было успешно опробовано бомбометание и борьба самолетов с себе подобными путем установки бортового вооружения. Стало ясно, что универсального летательного аппарата не существует и уже к концу войны начало четко прослеживаться деление военной авиации на разные типы – истребители, бомбардировщики, разведчики. Я тогда была еще ребенком, но тоже помню эти неуклюжие "этажерки". Но, мама, если бы не было этих "этажерок", не сидели бы мы с тобой сейчас здесь, на борту этого шикарного космического лайнера, способного совершать гиперпространственные прыжки из одной звездной системы в другую, что в то время наша наука считала невозможным в принципе. Так что с этих хрупких деревянно-тряпичных конструкций все и началось. Ведь всего за пару десятков лет, прошедших после первой мировой войны, самолеты было уже не узнать. От тех "этажерок" не осталось и следа. По сравнению с тем "Фарманом", на котором ты летала пассажиром, мой "Рейзен" уже выглядел, как паровой броненосец рядом с каравеллой Колумба.

— Да, я с интересом изучала все материалы по истории авиации и космонавтики. Особенно, как узнала про тебя, тщательнейшим образом проштудировала все, что есть о войне на Тихом океане. Но ведь ты пришла на службу еще раньше?

— Раньше. Я закончила летное училище в 1936 году по мировому летоисчислению. Летоисчисление в Японии тогда отличалось от общепринятого. И вскоре попала на войну в Китай. Все части морской авиации обкатывались в условиях боевых действий на суше, так как войны на море еще не было. У китайцев практически отсутствовал флот и наш флот безраздельно господствовал на море. Вот и помогали "инвалидной" авиации. Но это была хорошая школа. Когда был нанесен удар по Перл-Харбор на Гаваях в декабре 1941 года, наша морская авиация была самой подготовленной в мире и дальнейшие события это хорошо подтвердили.

— Ты тоже принимала участие в том налете?

— Да, я была уже капитан-лейтенантом, командиром эскадрильи истребителей. Мы прикрывали бомбардировщики и торпедоносцы первой волны. Янки были захвачены врасплох. Без того боевого опыта, полученного в Китае, вряд ли бы так все удалось.

— А хорошо помнишь свой первый боевой вылет? Первый сбитый?

— Этого забыть невозможно, мама. Помню, как будто это было вчера. Мы тогда отражали атаку китайских бомбардировщиков на наши позиции. Хотя, какие они китайские… Это были русские бомбардировщики СБ с китайскими опознавательными знаками, и сидели в них русские экипажи. Мы им здорово помешали. Они сбросили бомбы, куда попало, и бросились наутек. Я погналась за одним и преследовала его очень долго, залетев далеко вглубь территории противника. Там сидел опытный пилот, и он умело уходил от моих атак, хотя все-таки я его достала. Правда, для этого мне пришлось расстрелять весь боезапас. Бомбардировщик был сильно поврежден и совершил вынужденную посадку на брюхо. На свой аэродром я вернулась с почти пустыми баками, и меня просто распирало от гордости за свою первую победу в воздушном бою. Но командир "приземлил" меня очень быстро, когда я явилась с докладом на командный пункт. Выгнав наружу всех, устроил мне такую головомойку, что я не знала, куда себя деть. Если убрать за скобки все непарламентские выражения, то суть была в том, что мне, самонадеянному молодому идиоту, просто сказочно повезло, что в воздухе за все время полета не оказалось ни одного истребителя противника, бортстрелки бомбардировщика все время стреляли мимо и ни разу в меня не попали, и вообще мне хватило бензина на обратный полет. Что богиня Аматерасу иногда оказывает помощь подобным идиотам, посылая им неслыханную удачу, но ее терпение не беспредельно. И если я и дальше буду рассчитывать исключительно на ее помощь, то недолго задержусь на этом свете. Вот такой, мама, у меня был первый сбитый. Совсем не то, что у тебя. Я как вспомню твой первый бой с четырьмя "Хамсинами" – на незнакомой машине, не имея никакого опыта, со стартом в космос прямо из грузового трюма почти разрушенного корабля… Мама, тебе не говорили, что ты гений? Что ты рождена пилотом-истребителем?

— Доча, да какой я гений… У самой была душа в пятках. Просто, у меня не было выбора. Либо я их, либо они меня. Они расстреляли мой "Фомальгаут" совершенно безнаказанно. Ведь это был гражданский контейнеровоз, не имеющий абсолютно никакого вооружения. Тот истребитель, который я вывела в космос, находился на корабле в качестве груза. Мне удалось выйти победителем из этого боя, только использовав в полной мере фактор внезапности. Они совершенно расслабились и не ожидали сопротивления. Если бы после этого рядом появился хоть один истребитель сепаратистов с опытным пилотом, то у меня не было бы никаких шансов.