Капитан Виноградов

— Заходь!

Первым делом Виноградов посмотрел на дежурный портрет над столом — он всегда так делал, оказываясь во властных кабинетах. Иногда помогало сориентироваться, между прочим… На этот раз понять что-либо оказалось сложно — не Ленин, не Дзержинский, даже не положенный в последнее время Борис Николаевич. Надо же — Горбачев! То ли хозяин был твердокаменным приверженцем «минерального секретаря», то ли просто — получил служебное помещение от предшественника, да так и не трогал в нем ничего, занятый более важными делами.

— Здрас-сте… — неопределенно прошипел Дагутин.

— Да уж! — прокашлял начальник отделения.

Они явно были знакомы.

— Присаживайтесь, — пальцы у майора были прокуренные, а нос ломаный, боксерский. — Угощайтесь.

Прямо на полировке стола, без всяких там скатертей и салфеток красовался распотрошенный кулек с бутербродами. Через надорванные края промасленной бумаги нежно розовели ломти ветчины. В углу закипал чайник.

— Обойдемся пока! — гордо сглотнул слюну Владимир Александрович.

— Может, вы нам туда яду напихали? — чтобы отогнать соблазн, попытался пошутить Лелик. Получилось на троечку.

— А я поем, пожалуй, — испортил слаженное трио Дагутин. — Чтоб врагу не досталось!

И схватил самый большой бутерброд. Даже, видимо, сразу пару.

— Поразительная беспринципность! — хмыкнул хозяин кабинета. — Всегда такой был.

— Мы вместе по карманникам начинали… — снизошел до объяснения Борис. — Да вы ешьте, ешьте! Можно.

— А все-таки… если по делу? — поинтересовался Владимир Александрович, придвигая к себе кулек.

— A-а, по делу… — майор взял лежащие справа три пачки исписанных казенных бланков. Порвал:

— Документы вот ваши, вещи внизу получите. Я распорядился.

— Однако!

— А поговорить? — вмешался репликой из пошловатого анекдота Борис.

— А чего мне говорить-то с вами? — устало поморщился начальник отделения. — Я что — не знаю наперед, кто что скажет? Вы меня начнете прокуратурой пугать, разными газетчиками, дружками своими из мэрии. Я в ответ — наши меры, писанину всякую разведу, чтоб задницу прикрыть… Так и расплюемся.

— Говенный у тебя личный состав! — пряча в карман удостоверение констатировал Дагутин.

— Что да — то да, — забрал паспорт Владимир Александрович.

У Лелика документов не оказалось, свою грозную «ксиву» с орлом он как назло забыл дома, поэтому молодой человек просто встал и вслед за приятелями направился к выходу.

— Говенный… Сам знаю! — громыхнул по столу кулаком майор. Как в спину выстрелил. — А где нормальных взять? Ты вон, Борька, частным сыском промышляешь, всякой сволочи пузатой за большие бабки готов… И вон — Виноградов! Слышал я про вас… Что же ушли-то?

— Меня ушли!

— Какая разница… Из толковых — кто в охране, кто в бандиты подался. Сыщиков классных — наперечет, а на посты вообще выставлять некою, за нашу-то зарплату! Знаю, что спившийся, продажный — и что? Выгнать? Плевать, что мне же выговор и влепят, но кого на замену? И так некомплект чуть не четверть…

— Ладно! Бывай здоров.

— Всего доброго. Удачи!

— Если что…

В коридор вышли с чувством вины — непонятно, за что. Очень по-русски, в традициях классической литературы.

Милиционер их за дверью не ждал.

— Пошли?

— А чего ждать?

В дежурной части особых эмоций их появление тоже не вызвало — офицер сидел новый, недавно заступивший на смену. Потенциальные объекты для выяснения отношений мудрый начальник отделения убрал с глаз долой, не было ни тех, кто задержал, ни тех, кто оформлял только что порванные бумажки.

Пепельница на столике благоухала окурками «ротманса» — или слухи о бедственном положении милиции, мягко говоря, преувеличены, или сигарет в изъятой у Лелика пачке радикально поубавилось, решил Виноградов.

— Распишитесь!

— Ага…

— И вот здесь.

— А это что?

— Что претензий не имеете… как принято.

— Ха, тут еще — посмотрим!

— Хрен вам!

— Ну я тогда не знаю…

— Бросьте, мужики. Пошли отсюда!

— А в книге задержанных что? Дай-ка, я гляну.

— На, любуйся; для установления личности, доставлены в двадцать три пятьдесят пять, отпущены в ноль один час десять минут.

— Во сколько? Во ско-оль-ко-о?

— Слышьте! На меня только наезжать не надо, а? Хотите — обратно к шефу поднимитесь, выясняйте с ним…

— Ладно, служи, служивый, дальше. Будь начеку!

— Не кашляй…

— Нет, подождите! Все же, если до конца…

— Хорош, Лелик! Хватит, уходим.

На улице было уже достаточно оживленно. По-августовски тепло, но не душно — народ спешил по различным утренним делам, прихватив с собой на всякий случай зонтики. По прогнозу, вспомнил Владимир Александрович, обещали кратковременные осадки.

— Теперь что?

— Как положено!

Действительно, что делать русскому интеллигенту, только что выпущенному из каталажки? Идти в кабак!

— Ты как, Саныч?

— А я — что? — пожал плечами Виноградов. — Вольная птица… Как говорил Пятачок, до следующей пятницы я совершенно свободен!

Жена с детьми отдыхала на юге, в делах последнее время царил устойчивый спад, и Владимиру Александровичу оставалось только пару раз в неделю отзваниваться в контору, чтоб убедиться в отсутствии «сладких» клиентов и даже мелких разовых поручений. Числа тринадцатого ожидалась зарплата, и имелись все основания полагать, что громадными размерами она воображение не поразит.

— Лелик?

— Домой бы звякнуть… Переодеться… С другой стороны, Кристинка все равно скандал устроит?

— Это точно! Между прочим, все из-за ее бананов.

— Что ж поделаешь, если она их любит?

— Тебя? Или бананы? Если тебя больше — то простит. И даже, местами, поймет!

— А мы подтвердим…

— Точно! Это идея. Сейчас зайдем куда-нибудь, подправимся, а потом проводим нашего юного друга домой. С цветами…

— Лучше купить ей этих — тьфу, чтоб их! — бананов…