Капитан Волков. Назад в СССР

Снова обернулся назад, чтоб оценить девчонку и ее интерес, но… Возле прилавка было пусто. Не в полном смысле этого слова, конечно. Народ так и суетился, активно торгуясь. Девчонка исчезла. Хотя прошла всего лишь секунда. Не более.

— Странно… — Я опять высказался вслух. Ну, потому что и правда странно. Однако, думать об этом было некогда. Миша утопал далеко вперед и мне пришлось торопиться, чтоб его догнать.

Едва мы оказались за пределами рынка, Гольдман сразу свернул в первый же двор, попавшийся на его пути. Я, соответственно, тоже свернул. Плелся за ним как привязанный. Уже, вроде, и посторонних рядом нет, а Миша один черт пёр вперед без остановки. Вообще ни разу не оглянулся назад. Либо он так уверен, что я иду следом, либо мое мнение о нем исключительно верное и Миша Гольдман — тот еще мудак, а майору надо хорошенько переоценить своих товарищей в борьбе с гидрой бандитизма.

После первого двора мы, не останавливаясь, дошли до следующего. Тем более, эти дворы, словно чертова бесконечность, перетекали друг в друга.

Наконец, в каком-то темном, пустынном закутке Гольдман остановился. Он развернулся, прислонился к стеночке плечом и замер, с усмешкой наблюдая, как я подхожу ближе. В его руке откуда-то появились папиросы. Просто долбаный фокусник, не меньше. Вот — только что ни черта не было, а вот — он уже мнет одну папироску пальцами и подкуривает от подожженной спички.

— Ну, шо, капитан? — Начал Миша, как только я оказался рядом. — Тебе, похоже, есть чем поделиться? По лицу вижу.

Я, конечно, хотел ему сказать много. Например, что почти час мы убили впустую. Еще, что он — редкостный мудак и придурок. Причем, не по идеологическим убеждениям, а по призванию души. Но не стал. Имелось огромное желание уже сообщить, наконец, Гольдману новости и свалить. Тем более, к обеду мне нужно явиться к какому-то старому дому на каком-то старом пустыре. А к вечеру я вообще стану частью бандитского ограбления.

Не могу сказать, будто данный факт терзает мою душу и моральные принципы, но вот разум — точно находится в волнении. Потому как в голове волей-неволей складывались различные варианты развития событий и все они не радовали.

Как ни крути, я имел основательные шансы оказаться в гуще событий, ибо моя роль, роль водилы, который кинет людей Бати и поможет людям из «Черной кошки», могла закончится где-то на первых минутах ее исполнения.

Меня могут грохнуть первые, потому что по сути это — конкретный кидок. Скорее всего грохнут вторые, но чуть позже. Потому что даже Сирота говорил о них, как об отмороженных. На кой чёрт им потом лишний свидетель. И вполне вероятно, грохнут третьи, то есть менты. Не специально, конечно. А вот в запаре, в бестолковой суете — очень может быть. Они ведь не будут выборочно целиться в плохих и не целиться в хороших бандитов.

Да и вообще… Очень сильно не вызывает у меня доверия товарищ майор. Не в плане подставы. Это — нет. А вот насчёт девиза «вижу цель, не вижу препятствий» — вопросы имеются.

Ему надо хлопнуть «Кошку», и есть ощущение, Сирота не засомневается ни на секунду, если встанет выбор — угроза моей жизни, к примеру, или возможность прижучить бандитов.

— Да, новости есть. — Сказал я Гольдману, пытаясь при этом выглядеть спокойным. Просто не хотел доставлять ему удовольствие, показывать, как сильно меня выбесила его бесконечная кадриль на рынке. — И ты бы их услышал еще час назад, если бы мы, как два идиота, не носились савраской по всем бабам.

— Тю-ю-ю… — Начал было Гольдман, но, поймав мой бешеный взгляд, осекся. А взгляд реально стал бешенным за одну лишь секунду из-за этого дебильного «тю». — Да ладно, капитан. Шо ты как скаженный сразу. Говори, шо было. Удачно прошло?

Я коротко, опуская детали и подробности, рассказал самое главное. Про пустырь, про встречу, про то, что Седой откровенно намекнул на серьезное дело.

— От как хорошо… — Гольдман достал еще одну папиросу и снова закурил. Видимо, в этом времени Минздрав еще никого ни о чем не предупреждает. Дымит Миша, как паровоз. — Значится сам Жора за тебя говорить будет с Батей…

— Жора? — Переспросил я, недоумевая, где в моем рассказе Гольдман увидел лично мне совершенно незнакомого Жору, ибо я такого точно не говорил.

— Седой… — Пояснил Миша. — Для меня — Жора. Мы с детства с ним знакомы. Седой — серьезный человек. Люди его уважают. Зазря он трындеть не станет. Ежли сказал, шо ты при деле, считай, припечатал. Седой — надежная опора Бати. Его правая рука. Да и левая тоже…

Гольдман задумчиво потер лоб. Хмыкнул. Затянулся глубоко. Потом снова потер лоб. Я стоял молча, ожидая, когда он разродиться чем-то умным. Иначе на хрена тогда так напряжённо думать, если мысль неумная.

— Молодец, капитан. Передам все Льву Егорычу. Он будет доволен. Значится так… Действуем по плану…

Я хотел добавить, по дебильному плану, но сдержался.

— Как и говорили, идешь к Бате, як прибудете на склады, держи нос по ветру, ухо востро…

— Да понял, понял. Хвост пистолетом, руку на пульсе. — Перебил я Гольдмана. — В какой момент ждать появления конкурентов? Когда нарисуются оппоненты Бати?

— Хто-о-о?! — Слегка удивился Миша, глядя на меня с подозрением.

— Эти граждане из вашей «Кошки». — Исправился я, мысленно надавав себе тумаков.

Осторожнее нужно, товарищ Волков. Следить за языком нужно, товарищ Волков. Никаких современных словечек быть не должно. А то вляпаюсь в жир ногами. Хотя, нет. В жир ногами я уже влез по самые… Ну, понятно, по что.

— А-а-а-а-а… — Гольдман пожал плечами. — Так хтош их знает… Утром старлей от души потрудился. Возле пивной потолкался, лишнего наговорил. Ну чисто идиёт. Так разошелся, шо пришлось старлея за шиворот вытаскивать. Ну, хотя бы того лишнего, шо надо. Думаю, «Кошка» ужо в курсе. Затягувать не станут. Не успеете загрузить ящики, а желающие их экспроприировать дадут о себе знать. Это ж такой лакомый кусок… Ты, главное, капитан, не проворонь момент…

— Слушай… Вот понять одного не могу… — Я снова перебил Гольдмана. Решил, спрошу. А вдруг нормально пояснит. Ибо я на самом деле ни черта не понимаю. — Вот ты говоришь, Седой. Правая рука, нога или чего там еще. Батя кто такой — известно. Про жену его вы тоже знаете. Можно через нее надавить, в конце концов. Где живет Седой, как минимум, все в курсе. Думаю, это точно не тайна. Чего проще? Взяли сотрудников, арестовали Жору. Дёрнули жену этого Бати. Майор ведь говорил, он ради неё с ног на голову встанет. Почему не делаете ничего?

Гольдман несколько секунд молчал. Просто смотрел на меня тяжелым взглядом и молчал. Я начал слегка нервничать. Такое чувство, будто из моих уст сейчас ужасная крамола прозвучала. Или прям я глупость сказал несусветную. Даже не глупость, а редкостную дурь, от которой все пострадать могут.

— Тебе, капитан, этого не понять. — Выдал, наконец, Миша. — Тут ты правильно рассуждаешь. Ты шо думаешь, так запросто можно пойти и Седого хапнуть? Да мы потом захлебнёмся. Седой, он из серьёзных людей. Сечешь? Батя недавно появился в нашем городе. Сначала нахрапом полез. Но ему люди быстро пояснили за то, шо все по закону. Шо беспределу ша! И Батя к Седому — под бочок. Оно, вроде Жора — его правая рука, а на самом деле, голова. Только он, в отличие от Бати, был здесь всегда. С самых малых лет. Ежли мы Седого за здрасьте, просто так в угро потянем, нам совсем покоя не видать. Он есчо малясь вожжи придерживает. А когда отпустит…