Капитан Волков. Назад в СССР

В общем, именно эта сторона вопроса волновала меня не сильно. А вот чертов сверток категорически не давал покоя. Почему? Хрен его знает.

Я вроде как свидетель того, что он у Маруси был, и что компанию Марусе в этой крайне любопытной прогулке составил Ромочка… А еще Марусю сопровождали парни Бати, которые, я так понимаю, на самом деле ее защищали, а не планировали гадости. Это мне сначала казалось, будто ребятушки хотели причинить ей вред. Ни черта подобного. Но их, этих парней, грохнули. Предположительно, сама же Маруся. Возможно, с помощью Ромочки.

Вот теперь вопрос…Что это за дурацкий свёрток? Куда дамочка его несла? Или кому? Почему она вообще спелась с Ромой, который явно затеял свою игру?

Ах ты, черт…не один вопрос. Сразу четыре. Или даже пять. Пятый — какого хрена меня вообще все это волнует?

Так как напряжённый мыслительный процесс происходил уже в комнате, где теперь живу, решил одну идиотскую зацикленность сопоставить с другой. Ибо теперь их — две. Деньги и свёрток.

Я вытащил чемодан из шкафа, положил его на кровать, откинул крышку и задумчиво уставился на содержимое. Имею в виду, не на брюки, конечно. Чего я там не видел? Вполне себе обычные мужские штаны. На бабки я уставился. Буквально гипнотизировал их взглядом, будто на купюрах мог появиться ответ на все мои вопросы. Ясен хрен, ни черта там не проявилось. Только тревога стала еще сильнее.

Странно, но волнение, которое я испытывал, размышляя о событиях связанных с Марусей, сильно было схоже с тем волнением, которое рождали в моей душе деньги, лежащие в чемодане. Это — вообще непонятная хрень. По идее, жена местного бандита никак с ними связана быть не может. Волков ведь притащил бабло с собой…

— Так…Стоп…– Я прикрыл крышку чемодана и сел рядом с ним на кровать. Мне очень надо было присесть. — А почему вдруг притащил…Это мне так кажется, будто капитан привёз деньги с собой. Не помню же ни хрена. Вернее, не знаю.

То, что я говорил вслух, немного успокаивало. Или, если выражаться точнее, позволяло взглянуть на всю ситуацию шире. Я, правда и уже пока там ни черта не вижу, но так, обличая мысли в слова, можно представить, будто советуюсь с кем-то очень умным. Да, сам с собой. Но с другой стороны, из всех, кого я тут видел за эти дни, пожалуй только себе и могу доверять.

— Девчонка Соня сказала, будто Волков шел со стороны вокзала мимо рынка. Она его увидела не в лучшем состоянии. Капитана качало и смотрелся он бледноватым…Потому скрипачка решила проверить, все ли в порядке с человеком… Если Соня, конечно, не соврала, в чем я, кстати, не уверен… Может, она наоборот хотела его добить и обобрать до трусов. Юный возраст совсем такого развития событий не исключает. В любом случае, не понимаю, на хрена Волков поперся в эту подворотню. И шишка на голове…

Беседа у меня выходила очень веселая. Это — факт. Сижу, как идиот, на кровати и говорю сам с собой. Любой психиатр заплакал бы от восторга и счастья при виде подобной картины. Однако, додумать и без того не сильно оформившиеся мысли, мне не дали.

— Денис Сергеевич! Денис Сергеевич! — В дверь громко, даже истерично, постучали. Судя по голосу, который я, конечно, узнал, явилась Циля.

— Да блин…Циля, секунду! Хожу без штанов! — Выкрикнул я первый родившийся в голове отмаз.

Затем вскочил с кровати, защелкнул замочки чемодана, метнулся к шкафу, сунул туда это чудо советской промышленности…или не советской…девчонка-скрипачка говорила, мол, он трофейный…Да по фигу! В общем, спрятал я чемодан обратно в шкаф, потом подошёл к двери и открыл замок. Хорошо, наученный опытом, догадался с самого начала, как только вернулся, закрыться. Потому что тут у людей нет ни малейшего понимания о личных границах.

— Денис Сергеевич! — Циля застыла на пороге. Вид у нее был взволнованный. В глазах блестели слёзы.

— О, Господи…что случилось? Пожар? Потоп? Мы все умрем? — Я даже занервничал, если честно.

Особенно из-за того факта, что плакать эта девица прибежала ко мне. Мы с ней не настолько близки, между прочим. А она, судя по дрожащим губам и нервным движениям плеч, собиралась не просто плакать. Она собиралась закатить истерику.

— Мама…мама, она…О…– Циля всхлипнула, а затем вдруг кинулась мне на шею. То есть прямо буквально кинулась и прямо буквально на шею. Я сначала даже растерялся.

Чисто теоретически, учитывая, что Циля с помощью одной руки висела на мне, а с помощью второй почему-то прижимала мое комиссарское…то есть капитанское тело покрепче к себе, намерения у нее, скажем прямо, вообще ни разу не невинные. По крайней мере я своей грудью, (естественно мужественной и брутальной), ощущал все выпуклости девичьей груди,(естественно весьма приятной), размера этак четвертого, не меньше.

С другой стороны, прежде не бывало такого, чтоб женщины откровенно давали намек на личный интерес, падали в мои объятия, но при этом умывались слезами. А Циля ими натурально умывалась.

Я, конечно, мог бы предположить, что это слезы восторга от нашей с капитаном Волковым умопомрачительной привлекательности, но, думаю, вряд ли. Да еще эти слова про маму.

— Циля, что с мамой? Мама жива? Эй! Циля!

Я с трудом отодрал завывающую девицу от себя. Причем реально ее пришлось отдирать. Потому что та рука, которой она обхватила меня за среднюю часть тела, то есть за талию, как-то ненавязчиво оказалась под рубашкой. Я даже не заметил, когда и как Циля успела вытащить эту рубашку из брюк.

— Денис Сергеевич! — Девица отступила на один шаг назад, сложила ладошки в молитвенном жесте и прижала их к груди. Слава богу, уже к своей. — Мама сказала, вы сегодня идете на встречу с серьёзными людьми…

— Тьфу ты, млять…– Не сдержавшись, выругался я вслух и с чувством плюнул на пол.– Думал и правда что-то случилось…

Не прям плюнул, конечно. Люди мы культурные. Изобразил, что плюнул. Потому как идиотство сложившейся ситуации раздражало сильно. А я и без того был на взводе. Еще фраза такая дурацкая. Иду на встречу с серьёзными людьми… Мне, кстати, интересно, тут вообще хоть что-то остаётся в тайне? Просто сам факт немного удивляет. Так-то речь о готовящемся преступлении, если что.

— Циля! Я подумал, случилось страшное с вашей мамой!

— С мамой? — Циля слегка зависла, соображая, почему в столь трогательный момент, несущий к тому же интимный посыл, я вдруг говорю о тете Мире. Она, видимо, уже забыла, с какими словами появилась на пороге комнаты. — Та все в порядке с мамой! Шо с ней может случиться?! Она в свои пятьдесят два года имеет прекрасное настоящее без мужа. Тем более, наш покойный папа был не самый прекрасный муж. Он так сильно любил северный климат, шо каждые полгода уезжал сразу на несколько лет поближе к Соловкам. Но какая, знаете ли, разница? У мамы таки муж был. А у меня таки сейчас нет мужа. И я боюсь, шо, благодаря маме, не будет. Ви зачем имеете интерес до таких делов? А я? А как же ж я? А как же ж мы с вами?

Вот тут настала моя очередь зависать. Я просто не понял логики Цили. В какой момент появилось это «мы с вами»? Одна прогулка по городу вовсе не означает, будто у нас уже есть совместное будущее.

Я только открыл рот, собираясь пояснить Циле степень ее заблуждений, как мне пришлось закрыть его обратно. Расставить все точки над «и» нам была не судьба.

Народу в комнате прибавилось ровно на одного человека.

— Циля, ну шо ты такая неблагодарная дрянь? Ты загоняешь маму в гроб. Денис Сергеевич, она загоняет маму в гроб! Делает маме нервы! Циля, замолчи сейчас же свой рот! Денис Сергеевич знает, шо ему делать. Он тебе не какой-то босяк с рынка. Ну-ка брысь отсюдова в кухню!