Капитуляция

— Старая добрая Джессика, — пробормотал Лукас, лаская губами ее ушко.

Виктория пожала плечами:

— Честное слово, Лукас, мне не нравится, что теперь я в долгу у леди Атертон.

— Спешу согласиться с тобой, дорогая, но на войне я привык с благодарностью принимать поддержку, кто бы мне ее ни оказывал.

— Разумеется, иначе как бы ты осуществил свой замечательный план?!

— Упрямица! Когда же ты перестанешь дразнить меня?

— Невозможно удержаться, — пожаловалась Виктория. Достаточно было близости Лукаса и особого выражения его глаз, чтобы кровь воспламенилась в ее жилах. Она подумала вдруг, что, появись перед ней волшебник, который мог бы одним взмахом своей палочки отменить этот брак, она все равно не будет свободна от этого человека.

— Какие еще новости сообщает твоя тетя?

Виктория заметила пристальный блеск его глаз и поняла, что он вызван отнюдь не страстью.

— Ты имеешь в виду — не находила ли она еще каких-нибудь вещей с монограммой "У"? Нет, тетя пишет, что, как ей удалось выяснить, никто из ее друзей не терял ни платка, ни табакерки.

— Она не упоминает Эджворта?

— Нет.

— Тем лучше. Расскажи мне, Викки, а что ты написала своей тете? — продолжал допрос Лукас.

— Я сообщила ей о моих планах относительно сада и пригласила ее посетить нас, как только ей захочется. Я также написала ей, что вы с викарием обнаружили общие интересы в области садоводства, сельского хозяйства и особенно унавоживания почв. Вот и все, пожалуй. Да, и еще я просила ее прислать мне разные семена и рассаду.

— И все? Никаких рассуждений о великодушной покорности своей злосчастной судьбе и благородном обете выполнять свои супружеские обязанности? — Лукас снова поцеловал ее в шею. — И ты не написала два-три абзаца о том, как ты поняла, что долг требует от тебя слушаться мужа, хотя при данных обстоятельствах супружеские обязанности кажутся тебе тягостными и ненавистными? — Он ласково покусывал мочку ее уха. — Ты не упомянула об испытании, которому подвергаешься на брачном ложе? — Еще поцелуй — в плечико. — И не закончила мелодраматической моралью: вот какова цена глупости и пусть все извлекут из этого полезный урок?

Виктория вскочила и повернулась к нему, что есть силы колотя мужа по бокам.

— Стоунвейл, вы невыносимы! Вы все время изводите меня! Вот я тебе задам!

— Нога, нога! Оставьте меня, мадам, если вы не хотите искалечить меня на всю жизнь! — Лукас, хохоча, отступал к кровати.

— Черт побери твою ногу! — Виктория продолжала свой натиск, преследуя Лукаса до тех пор, пока он, пятясь, не упал на кровать. Тогда она обрушилась на него сверху, с торжествующим воплем прижимая его к постели. Лукас приподнял руки, отдаваясь на милость победителя.

— Милосердия, милосердия, прекрасная миледи! Неужели вы не пощадите беззащитного поверженного врага?

— Может, вы и повержены, милорд, но отнюдь не беззащитны. Язык по-прежнему исправно служит вам, а ведь именно он уже довел вас до беды. Неужели вы никогда не прекратите дерзко дразнить меня?!

Он улыбнулся ей своей мягкой чувственной улыбкой:

— Мой язык годится и для поцелуев, мадам.

Властным движением он притянул ее голову к себе и закрыл ей рот поцелуем. Тихонько вздохнув, Виктория растворилась в колдовских объятиях своего мужа.

Глава 14

В ближайший понедельник тоненькая паутина домашнего мира, которую Лукас так бережно плел, вновь превратилась в лохмотья, в чем Лукас мог винить только самого себя.

Он уже упрекал себя за то, что не предусмотрел этой ссоры. Ему следовало подготовиться заранее. Он всегда так гордился своей стратегией, умелым планированием поступков и событий, и он позволил противнику застать себя врасплох — это непростительно.

Но его жена умела выбрать время для нападения не хуже опытного фельдмаршала, досконально изучившего противника.

В тот самый момент, когда Лукас попытался разобраться с ее расходами и капиталовложениями за последние три года, Виктория ворвалась в библиотеку, размахивая новым письмом, только что полученным от тети.

— Вот ты где, Лукас! Я тебя всюду ищу. Нет, нет, не вставай. Я только хотела предупредить тебя, что собираюсь снять с моего счета довольно большую сумму — предстоит выгодное помещение капитала. Я подумала, тебе следует учесть это, когда ты будешь планировать свои расходы на текущий месяц.

Лукас вновь опустился на стул и поднял глаза на жену. Он не успел еще оправиться от потрясения, в которое повергло его открытие относительно «капиталовложений» Виктории. Перед ним по другую сторону огромного стола стояла его жена, радостно улыбаясь. В солнечно-желтом утреннем платье она выглядела как никогда элегантной и обольстительной.

— Какая сумма тебе понадобится и какого рода дело ты наметила? — осторожно спросил он.

— Ну, я думаю, на этот раз будет достаточно нескольких тысяч фунтов.

— Нескольких тысяч?

— Десять или пятнадцать. — Она снова глянула на зажатое в ее руке письмо. — Тетя Клео пишет, собирается компания по финансированию нескольких новых шахт в Ланкастере.

— Десять или пятнадцать тысяч фунтов? Чтобы вложить их в добычу угля в Ланкастере? — Лукас рассердился не на шутку. — Я считаю, это было бы ошибочным решением. Разумеется, я не могу этого позволить.

И тут в ее прекрасных глазах вспыхнул яростный огонек, и Лукас понял, что вновь совершил серьезный тактический промах.

— Наш поверенный, мистер Бекфорд, настоятельно рекомендовал тете этот проект, — произнесла Виктория. — Тетя Клео пишет, что сама она непременно вложит в него деньги.

— Твоя тетя вольна поступать, как ей вздумается, но я не могу допустить, чтобы ты вкладывала такую сумму в угольные копи Ланкастера, На угле очень легко разориться.

— У меня ведь много денег, не правда ли, Лукас? — очень тихо напомнила она. — Разве ты забыл, почему ты женился на мне?

Лукас попытался выбраться из трясины, в которую он сам себя загнал:

— Дорогая, у тебя, разумеется, очень большое состояние, но и оно не бесконечно. Отнюдь нет. Ты достаточно разумна, чтобы понимать это. Твое состояние не позволяет рисковать десятью — пятнадцатью тысячами фунтов. Такие деньги надо вкладывать в землю, а не копать еще одну шахту.

— У меня есть два дома в Лондоне, которые приносят мне вполне приличный доход. К тому же, — она с вызовом улыбнулась ему, — я теперь владею на паях с компаньоном неплохим имением в центре Йоркшира. Я не собираюсь больше приобретать землю, Лукас.