Капкан для банши. Бейсбол со смертью

– Крис, не гони! – предупреждает он. Да, вполне ожидаемо, что злится на меня. Как же, плейбой не появится на тусовке. Какой ужас… – Мы сейчас клево оттянемся, тебе обязательно понравятся мои парни, – продолжает он, словно нарочно доказывая, что зря я с ним связалась.

Отдохнем, оттянемся. Заманчиво, но… Его слова не успокаивают, я дергаю ручку двери, когда он резко сворачивает с трассы на более узкую дорогу. Автомобиль врезается в густое марево, что стелется по дороге.

– Подожди еще немного, мы практически приехали, – смеется он, не замечая моей надвигающейся истерики.

Громко играет музыка, Майкл дергается в ритм, изображая, что танцует, а вокруг джипа клубится густой туман. Он, словно патока, заливает дорогу, и кажется, что машина плывет сквозь него как по морю.

Зачем он едет так быстро? Не видно ведь ничего. Можно проколоть колесо, съехать с дороги, скатиться в какую-нибудь яму…

– Можешь сбавить скорость? – спрашиваю, перекрикивая музыку. – Мне страшно!

– А? Да я эту дорогу и закрытыми глазами проеду! – отвечает он, даже не удосужившись повернуться в мою сторону и убирает руки с руля, улыбаясь во весь рот. Вот же самодовольный придурок!

Я всем телом вжимаюсь в сиденье и закрываю глаза, буквально кожей ощущая, как белое марево просачивается внутрь машины и трогает меня, словно живое. Что-то приближается. Настолько огромное и неизбежное, что нам не уйти от столкновения с ним. Оно жаждет заглотить целиком, уничтожить, растерзать…

И меня накрывает, я кричу, кричу громко и сильно, поскольку знаю точно, сейчас произойдет что-то непоправимое.

Стекла вылетают наружу, разбиваясь на мелкие осколки. Затыкается магнитофон. Мой парень продолжая рулить одной рукой, трогает свои уши, на ладонях кровь.

– Какого черта? – возмущается Майкл. – Что это было? – вяло мямлит он и поворачивается ко мне.

В машину врывается холодный ветер. Вот оно.

Внезапный «бам», последовавший за ним «бум» по крыше машины, сработавшие подушки и свист тормозов заставляют меня вцепиться в ремень безопасности. Мы что-то сбили?!

Но ни посмотреть на Майкла, ни проанализировать произошедшее я не успеваю. Мне просто не дают этого сделать. Голоса… Они вдруг возвращаются и снова гомонят в моей голове, не давая вдохнуть.

– Он умрет!..

– Твой друг умрет!

– Это точно!..

– Умрет! Умрет. Умрет… – бормочут они. О боже, только не это!

– Нет, пожалуйста, не надо… – шепчу враз пересохшими губами. Воздуха катастрофически не хватает. Легкие сжимаются от спазма.

– Ты же хочешь спасти его, Крис? – женский, тонкий, но пробирающий до основания черепа голос становится настойчивее.

Хочу. Майкл не виноват, что связался с сумашедшей. Сил не хватает сказать это вслух. Судорожно пытаюсь избавиться от подушки безопасности, но она не поддается с первого раза.

– Нет, он должен сдохнуть! Почему только я? Ему тоже надо ответить за содеянное! – совершенно безумный, разъяренный мужской.

– Не успеет! – кто-то волнуется. Кажется, даже искренне переживает.

– Правильно, пусть сдохнут оба! – врывается еще один. Этот в ярости. Я буквально кожей ощущаю, что если бы он мог, его руки давно сжимали бы мою шею.

Нет, так не годится! Нужно избавиться от них, избавиться немедленно!

– Заткнитесь! – Наконец-то получается сделать вдох, и я отчаянно кричу в ответ, но знаю, что им все равно, мои мольбы только позабавят голоса.

Наплевав на потерявшего сознание Майкла, нажавшего лбом на гудок (его подушка безопасности не сработала), я дрожащими руками дотягиваюсь до сумочки, во всей этой суматохе улетевшей на заднее сиденье, достаю из потайного кармашка таблетки и кладу под язык сразу две. Хорошо, что все-таки взяла их.

Несколько бесконечно долгих мгновений, и лекарство начинает действовать. Голоса становятся тише, я все еще их слышу, но уже способна действовать.

Осторожно отодвигаю Майкла от клаксона, и противный гудок наконец затыкается. Мне кажется, что становится слишком тихо в машине. Я слышу свое дыхание и только свое. В панике проверяю его пульс. Всхлипываю.

– Боже мой, Майкл, прости, – шепчу. Он мертв. Совсем мертв. Абсолютно. Стараюсь вырваться из машины. Потом осознаю, что надо немедленно позвонить в скорую и полицию. Вдруг я ошибаюсь и Майкл все еще жив? Врачи приедут и помогут нам. Они должны спасти его!

Боль в голове снова усиливается, и эхо голосов начинает давить откуда-то изнутри. Снова тянусь к сумочке. Больше таблеток нельзя, но сейчас главное, чтобы голоса не вернулись. Стоит мне коснуться маленькой белой баночки, как в мое запястье вцепляется сильная рука. Останавливает.

– Майкл?! – удивленно поднимаю глаза и замираю от ужаса.

Мой парень смотрит на меня пустыми глазами. Половина его лица кажется мне оголенным черепом, а другая окровавлена. Уголок его губ дергается, растягивая рот в кривой ухмылке… Он так никогда не делал. Эта улыбка не его, она принадлежит кому-то другому. Но кому?

– Тебя нет! Ты мертв. Мертв! – хриплю, но голос срывается. Я дергаю руку на себя, только чтобы это нечто, что влезло в Майкла, меня не касалось.

– Не смей больше пить таблетки, – вдруг говорит он, и изо рта течет алая кровь вперемешку с черными сгустками, – они тебе не помогут!

– Помогут. Тебя нет! – повторяю, словно мантру.

Он мертв. Мертвецы не разговаривают. Это только мое воображение. Я снова схожу с ума. Закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Считаю до десяти. Медленно осматриваюсь.

Майкл все так же лежит, неестественно развернув голову, и не шевелится. Хочется исчезнуть. Выскочить и бежать, куда глаза глядят, но я должна проверить, кого или что мы сбили, и вызвать спасателей.

Непослушными пальцами кое-как открываю дверь, и липкий туман беспрепятственно врывается в салон. Оплетает, словно паутина, пробирается под платье…

На негнущихся ногах выбираюсь из машины и пытаюсь осмотреться, едва дыша.

Смотрю в ту сторону, откуда мы ехали, и… Из-под туманного ковра поднимается нечто высотой с меня. Оно утробно рычит, смотрит прямо на меня двумя красными глазами.

Испуганно пячусь обратно к машине, а оно стоит, словно сомневается: подойти и прикончить меня или свалить куда подальше?!

Что такое мы сбили? Кажется, по размерам оно даже больше медведя, стоит тому наконец разогнуться во весь рост. Неужели этих тварей несколько? Мне конец.