Капкан для бешеного

Когда этот несносный Феликс рядом, меня точно заносит в какие-то дебри.

— Чтоб тебя! — буркнула себе под нос и оглянулась на дверь палаты.

Не успел из реанимации перевестись, а мысли уже ниже пояса. Заживает, видимо, на нем, как та птица Феникс из пепла восстает, хоть ты скальпель в кармане носи, когда идешь на обход. Точно выведет. Не сегодня, так завтра.

Скорее бы на поправку окончательную пошел, а то мысли о скальпеле уже не кажутся мне столь кровожадными, как раньше.

— Лика, — шепотом начала Маринка, когда мы столкнулись возле перевязочной, — а что это за картина маслом у нашего ВИПа в палате была?

И эта туда же. Вот не может просто промолчать, как будто и не было ее вовсе. Я только выдохнула, скривившись, и развела руками в разные стороны:

— На то он и ВИП. Считает, что здесь все включено, — пришлось засунуть свой сарказм подальше, когда нарвалась на обиженный взгляд подруги. — Потом давай. Сегодня же опять дежурим вместе.

— Ладно, но есть у меня мыслишка, — моя подруга слишком уж ехидно прищурилась. Впрочем, как обычно, когда эта засранка что-то придумала. — Учитывая, что имя у нашего пациента очень редкое, — уже веселее кивнула Маринка, подмигнула и скрылась за дверью, к которой уже, держась за бок, шел один из пациентов.

И ведь даже слова не дала вставить, чтоб ее! Надо же, какие все вокруг наблюдательные. Куда ж мне, бедненькой, деваться-то от советов одной и намеков (точнее даже не намеков, а прямой постановке вопроса в лоб) другого.

В ординаторской было пусто, что меня в тот момент дико порадовало. Ни тебе допросов с пристрастием, ни “Анжелика Сергеевна, как вы себя чувствуете”. Тишина, покой и полная свобода действий в пределах кабинета. Я бросила историю болезни на стол и начала мерить шагами помещение.

Ну и что это было? Какого хрена он так нагло провоцирует меня на ответную реакцию? Причем исключительно негативную. Неужели на что-то надеется этот наглый и напыщенный индюк?

«Мне понравилось», — вспомнились слова Феликса и его шикарная улыбка, которой он наверняка мог обезоружить любую женщину.

Да мне-то тоже понравилось тогда, но вот ему об этом знать необязательно. И так самомнение как у павлина. А тут вообще с цепи сорвется.

Понравилось, если бы не триста баксов, чтоб они ему поперек горла встали!

«Ты нафига соврала с именем? Так бы я тебя быстрее нашел», — вот тут вообще непонятно, к чему было сказано. Я в жизни не поверю, что искал. Скорее цену себе набивает, чтобы сдалась скорее. Нельзя отказывать ВИПу — он же у нас важная и неприкосновенная персона.

Я даже фыркнула вслух и наконец-то остановилась. Много чести ему, чтобы еще и метаться из угла в угол. Но мысли все равно не отпускали. Я тупо пялилась в экран компьютера, оформляя выписной эпикриз, а пальцы зависли над клавиатурой.

«А я с тобой хочу», — снова всплыло в памяти.

— Хоти на здоровье, — недовольно ответила вслух, и тут же у меня вырвался нервный смешок.

Нет, определенно я схожу с ума. Еще немного — и психиатрическое отделение станет домом родным. Даже работать не могу, а ведь сегодня только первый день, когда Феликс рядом.

А еще злость берет, так как этот умирающий лебедь посмел подставить меня. Если бы в палату вошла не Марина? Ох, слухов бы было… Я своей репутацией дорожу, а эту новость обсуждали бы очень долго, перемывая мне кости. Сплетников хватает, особенно среди медсестер.

— Привет самоотверженным работникам хирургического отделения, — услышала я со стороны знакомый голос и мысленно простонала.

Только его мне здесь не хватало. Кто бы знал, как я сейчас не хочу видеть человеческие физиономии в принципе. А эту так тем более.

— Привет, — устало отозвалась, хотя сегодня мы уже здоровались, и занялась наконец-то эпикризом.

Игорь подошел слишком близко. Запах дорогого парфюма ударил в нос. Слишком острый, как по мне. Еще и мужчина дико раздражал, особенно слишком близко.

И что всех так тянет нарушать границы моего личного пространства?

— Может, ненадолго отвлечешься? Мы бы кофе выпили, — предложил Игорь, правда моей кривой ухмылки видеть не мог, так как за спиной стоял.

Положил руки мне на плечи и начал их массировать. Ну что за день такой? Только от одного избавилась хоть ненадолго, как второй нарисовался, не сотрешь.

Как будто в кардиологии работы мало!

— Игорь, — придумала причину для отказа и повела плечом, но до человека так и не дошло, что надо убрать руки. — Я не… — и осеклась.

Ну вообще отлично!

Сафронов, зайдя в ординаторскую, даже не додумался закрыть дверь. И теперь его расслабляющий массаж мог стать достоянием общественности. Радует, конечно, что зрителей не набралось много.

Всего один. Тоже какого-то лешего принесло в ординаторскую.

Но я бы лучше пожелала, чтобы здесь собралось все отделение. Кроме него.

Феликс стоял в коридоре, глядя на нас с Игорем. И, кажется, был не на шутку взбешен. От одного взгляда меня бросило в дрожь, а интуиция громко заорала: «Спасай положение, иначе дойдет до мордобоя».

— Извините, Игорь Михайлович, — резко отрезала, поднимаясь, — я на минутку.

— Лика, ты… — мужчина кричал мне что-то вдогонку, но я уже хлопнула дверью с обратной стороны. Остановилась, выдохнула и поинтересовалась у Феликса:

— Вы что-то хотели?

Ох, ну и взгляд — страшнее пули. А я еще думала, что только мой родственничек умеет так смотреть.

— Что за хмырь тебя лапает? — рявкнул Феликс, не скрывая ни своей злости, ни уже вовсю бушующего раздражения. — У него руки лишние, что ли?

А интонация прошибает еще похлеще взгляда. Так бы и разорвал бедного кардиолога, даже руками не дотрагиваясь.

Можно, конечно, и самой вспылить, но я быстро взяла себя в руки.

— Не смейте разговаривать со мной в таком тоне! — надеюсь, хоть так до него дойдет, что никто тут не собирается выполнять его капризы.

Я — врач, он — пациент. На этом наши отношения заканчиваются.

— Давай тогда я с ним поговорю, — мужчина попытался меня отодвинуть и добраться до двери. — Быстро и очень доходчиво все объясню.