Капкан для гончей

Свирепый рык совсем рядом мгновенно изгнал из головы Ножа все сомнения. К черту! Через замок живым пройти хоть один к ста шанс имеется, а коли оборотню лютому в зубы попадешься – точно пиши пропало. Он пришпорил и без того во весь опор несущуюся лошадь. Развалины постепенно выплывали навстречу. Темно-серые, покрытые влажным мхом, заросшие травой и репейником, они с первого взгляда не внушали никаких опасений. Но внутреннее чутье, присущее каждому опытному человеку в таком деле, как заказное смертоубийство, уже начало поднимать голову. Нехорошее место, бежать отсюда надо! Да только некуда – вокруг замка деревья стеной, придется сбавить темп, лошади там пройти трудно, а вот медведю – раз плюнуть!

– Эх, была не была! – сквозь стиснутые зубы выдохнул убийца, направив коня прямо к полуразрушенной арке ворот. Чуткое животное, оглушительно заржав, взвилось на дыбы. Кажется, оно предпочло бы даже зубы оборотня тому, что обманчиво тихо возвышалось каменной грудой прямо перед ними. – Ну, пошла, пошла! – бессильно замолотил пятками по бокам лошади наемник, едва ли не затылком чувствуя горячее дыхание зверя. Конь дернул гибкой шеей и, как бешеный заплясав под седоком, попятился назад. Наткнулся на скалящегося медведя, грозно подымающегося на задние лапы, истерично всхрапнул и, сбросив хозяина, молнией исчез среди черных стволов. Убийца мигом вскочил на ноги: мохнатое порождение дьявола шло прямо на него, раскрыв громадную черную пасть, по бокам которой ножами блестели острые желтоватые клыки. Человек попятился, отчетливо понимая, что еще мгновение – и заказчику, пожалуй, снова придется выплатить главе их клана внушительную контрибуцию за очередного бойца, погибшего на задании. – Да чтоб тебя! – ругнулся он, развернулся и что было сил припустил, спотыкаясь, в глубь спящих развалин.

Камни крошились под руками, раздавленный мох, источая затхлый, сырой запах, заставлял оскальзываться на поворотах. Бежать! Бежать не останавливаясь! Сердце в груди убийцы скакало как сумасшедшее. В спину дышал настырный зверь. «Только бы до задней стены успеть, – мелькнуло в голове наемника. – Там пролом основательный, проскочу…»

Серая, в пятнах плесени, каменная кладка слабо замерцала в свете луны. Воздух вокруг начал едва заметно густеть… Началось! Убийца, не помня себя от страха и даже позабыв на долю секунды о своем ужасном преследователе, придушенно взвыл, птицей взлетел на полуобрушившийся обломок стены и, не раздумывая, сиганул оттуда одним прыжком – прямо через развалины какой-то былой пристройки, через двор, через остатки высокой каменной ограды… Он в жизни своей так не бегал и уж тем более не прыгал. Но хорошая подготовка и животный страх свое дело сделали. Приземлившись лицом в прохладный мох, локтях в десяти от старого замка, Нож тяжело перевел дыхание и прислушался. Тихо. Сработало! Одного его ловушка пропустила, но уж остальных… Можно пока пойти поискать лошадь. А поутру вернуться в клан и доложить главе, что дело сделано. Ну и хлопотный же в этот раз заказ попался. Он, устало вздохнув, перевернулся на спину. И обмер, в одночасье онемев от ужаса, – прямо над ним, с разверстой пастью, горой возвышался матерый бурый медведь. Когда подкрасться-то успел, гад?! И как?! Не мог его старый замок пропустить, ну не мог же!

Оборотень вперил взгляд в белое как мел лицо жертвы и плотоядно оскалился, нацелившись ей на горло. Убийца понял, что его песенка спета. Метнуть нож успеть можно, но на такую тушу и сталь и яд не скоро подействуют, только разъяришь еще больше, умирать от клыков раненого зверя больнее будет. А когда раны свое возьмут, ему лично это все уже будет без разницы. Одна надежда, что заказ он все-таки выполнил. Неугомонная «посылка», что бежала по холму следом за оборотнем и все так же следом вбежавшая под чудом сохранившуюся арку ворот проклятого замка, выйти оттуда не успела.

– И уже не успеет, – криво улыбнулся Нож, глядя, как за спиной медведя мерцающие развалины стремительно принимают свои прежние очертания. Исчезают наросты на стенах, вырастают давно разрушенные временем башни, из узких окон, становясь все теплей и ярче, льется свет… Ловушка захлопнулась.

– Эх?! – Оборотень, проследив за взглядом распростертой на земле жертвы, свирепо зарычал, поняв, что его обманули. Дернулся было назад, в сторону поднимающихся из обломков крепких каменных стен, но, подумав, резко развернулся и коротко взмахнул тяжелой лапой.

Голова убийцы мотнулась в сторону, брызнула кровь из распоротой когтями-кинжалами щеки. Оборотень коротко оглядел неподвижное тело и, больше не медля, ринулся обратно, к возникшему из прошлого старому замку.

Ивар переступил через разрушенное каменное крыльцо и остановился как вкопанный. Развалины стремительно исчезали, уступая место ровному полу, увешанным роскошными гобеленами стенам и широкой лестнице мореного дуба, уходящей своими отполированными перилами вверх, на второй этаж. По стенам в медных, начищенных канделябрах вспыхнули десятки свечей. Лорд Мак-Лайон присвистнул:

– Вот это новости!

Вместо сырого запаха рощи ему в лицо пахнуло теплом и уютом человеческого жилья. Сверху послышались нежные звуки музыки и приятный женский голос, негромко напевающий какую-то печальную песню. Слов отсюда, из холла, было не разобрать. Ивар, подумав, вытер грязные подошвы ботинок о полотняный коврик у двери (которой, на минуточку, еще пару мгновений назад тут и в помине не было!) и взялся рукой за гладкие перила. Знатное колдовство… Впечатляет!

Он медленно поднялся по ступеням, ища глазами источник чудесной музыки, и остановился. Со стены в самом верху лестницы на него смотрел большой портрет прекрасной женщины в старинных одеждах. Одной рукой она обнимала гриф лютни, а пальцами второй задумчиво перебирала струны. Взгляд больших прозрачных зеленых глаз красавицы словно следил за незваным гостем из-под чуть опущенных густых ресниц.

– Вероятно, хозяйка дома, – пробормотал себе под нос бывший королевский советник, не в силах оторвать взгляд от чудесного портрета. Такой красоты он не видел никогда, хотя повидал на своем веку много! И чем дольше он смотрел в эти изумрудно-зеленые омуты, тем меньше ему хотелось думать о том, что обычные замки, как правило, из ниоткуда не появляются, что где-то за стенами затаился убийца из клана Ножей и что там, в деревне, его ждет законная супруга… – Удивительная женщина, – пробормотал одурманенный лорд.

– Приятно слышать, – раздался слева мелодичный голос. Ивар обернулся: одна из дверей, выходящих на лестницу, приоткрылась, выпуская наружу мягкий трепещущий свет и отголоски уже знакомой музыки. – Но, может быть, вы скажете это мне, а не моему портрету? Уверяю, художник почти ничего не приукрасил…

– Виноват. – Ивар, улыбнувшись, взялся за ручку двери и вошел. Глазам его предстала большая зала, щедро украшенная картинами и все теми же гобеленами, длинный овальный стол, жарко горящий большой камин и обитая серебристым бархатом невысокая софа, на которой, утопая в складках роскошного платья, полулежала та самая красавица с портрета, перебирая тонкими белыми пальчиками струны лютни. Платье, кстати, было то же, что и на рисунке. И женщина та же, только во сто крат прекраснее.

– Прошу вас, входите. – Незнакомка улыбнулась и поднялась, отложив лютню в сторону. – Присаживайтесь… Я ждала вас.

– Меня? – вяло удивился Ивар. Тепло от камина, мягкое кожаное кресло и волшебные, хрустальные глаза женщины взяли его в плен без боя.

– О да. – Она, проигнорировав второе кресло, изящно опустилась на ковер у ног гостя. – Вы не представляете, как долго я ждала… Тебя ждала, тебя одного…

– Простите, леди, вы, вероятно, меня с кем-то спутали? – цепляясь за остатки здравого смысла, тонущего в зеленых озерах прекрасных глаз, попытался возразить лорд, но незнакомка лишь коснулась прохладной ладонью его щеки – и он умолк, завороженный.

– Помнишь, – со счастливой улыбкой спросила она, – это кольцо? Ты надел мне его на палец, навсегда скрепив наши сердца! И я обещала ждать тебя. И я дождалась. Мне было здесь без тебя так одиноко, так холодно… но ты пришел. Это сон? Обними меня, согрей меня, может, тогда я проснусь…

Ее лицо оказалось совсем рядом. Зеленые глаза светились любовью, на бледных щеках зацвели розы. Совершенно одурманенный, Ивар потянулся к ее зовущим губам. И в это мгновение стены уютно тонущего в полумраке зала содрогнулись от свирепого медвежьего рыка. Хозяйка замка резко обернулась – только черные волосы хлестнули по белой, как алебастр, гибкой шее, и вперила пылающий взгляд колдовских глаз в оскаленную морду зверя: