Капкан для невесты

— А танцульки? — фыркнул отец. — Про них забыла.

— Жених не разрешает мне танцевать.

— Но навыки ты не растеряла? — зачем-то уточнил он.

— Я их не применяю.

— Значи, у тебя учебы полно.

— Да, отец.

— Ты меня разочаровала вчера, Камилла. Безумно сильно. Я надеюсь, что хотя бы учеба тебе дается на отлично, без всяких подводных камней. Иначе за что я плачу? — спросил он. — Посмотрю, как сдашь сессию, и на этом все.

— Что значит “все”.

— Все, значит, все, — тяжелым взглядом посмотрел на меня отец. — Если жених будет заинтересован, продолжишь учебу или что ты там еще хочешь. Если же нет, то я умываю руки. Я вырастил невоспитанную хабалку. В таком случае всем плевать, есть у нее высшее образование или нет. Твои поступки говорят лишь об одном — ты глупа и несдержанна, опозоришь меня еще не единожды, если останешься в стенах этого дома. Я переговорю с… женихом. Если все в силе, значит, браку быть быстрым.

На этом разговор закончился. Отец вызвал для меня такси на нужное время, я отправилась в университете.

***

— Камилла?

Голос Лорсанова как огонь маяка в бурю, не дает сойти с нужного пути. Я мигом возвращаюсь к реальности, стряхиваю оцепенение.

Лорсанов смотрит на меня, весь напряженный, тугой, готовый взорваться или выплеснуться из себя.

Мне хочется отодвинуться, но чувство прикоснуться к его обжигающим эмоциям, хотя бы немного распробовать их на вкус гораздо сильнее. Поэтому я остаюсь на месте, после краткого пересказа событий званого вечера.

— Сильно болит? У тебя голова кружилась после удара?

Лорсанов осыпает меня вопросами, матерится без конца. Злится! Даже приказывается, чтобы я отправилась на осмотр.

— У тебя может быть сотрясение.

— Все хорошо.

— Немедленно встала и вышла. На обследование! — приказывает. — Хотя нет! Постой!

Лорсанов хватает меня за запястье и удерживает.

— Докторя явится сам и проводит тебя.

— Все в порядке, не стоит.

— Это не обсуждается. Я так настаиваю. Зумрат совсем из ума выжил, если творит такое… Прости, Аллах, но мне хочется… отпи***дить этого старика.

— Не смей! Это все-таки мой отец! — возмущаюсь я, толкнув Лорсанова в плечо ладонью.

Он перехватывает мои пальцы и неожиданно падает обратно на подушки, утянув за собой и меня.

— А ты все-таки — моя. Моя девочка, — добавляет он и жестко надавливает на затылок.

Лорсанов прижимает меня к себе, его сухие, горячие губы касаются моих, царапая.

Выдохи жаркие, короткие, штормовые.

Касания — жадные и болезненные.

Я даже понять не могу, что он делает — целует, кусает или просто наказывает меня.

Кажется, все разом.

И это так волнует.

По всему телу — дрожь. Сердце в груди взлетает вверх, пробивая все семь слоев неба, вылетая на внеземную орбиту.

— Клянусь, я его…

— Не смей. Прошу, — всхлипываю.

Дрожу.

Сама тянусь к нему в ответ, хватаясь за каменные напряженные плечи, целую.

— Не надо… Не надо…

Вообще-то он лежачий. Прямо сейчас задать трепку моему отцу не сможет.

Но я точно знаю, что это — временное явление.

Пока.

Потом…

Что будет потом, известно только одному Лорсанову, а у меня за все время знакомства с ним создалось впечатление, что он не бросает слов на ветер.

— Не надо? — спрашивает.

Губы Лорсанова становятся еще настойчивее и жарче. Он целует меня глубже, надавливает на мой рот языком, и я с восторгом и стоном впускаю его в себя, впитываю его вкус, энергию, толчки. Сама делаю так же, пытаюсь повторить и слышу одобрительный выдох с рыком.

— Бл… Прекрати! — просит он, часто дыша, отодвинув меня.

— Тебе… Тебе не нравится, как я целуюсь?

— Пожалуй, даже слишком.

Лорсанов прикрывает глаза, притягивает меня к себе, укладывает на плечо, гладя по волосам.

— Моя. Моя. Девочка… Моя. Ты — моя. Запомни. Никому тебя в обиду не дам. Бл… Убивать хочется.

— Не надо!

— Тшшш… Просто молчи. Этого больше не случится. Точка. Случится кое-что другое.

Довлат Лорсанов

Спустя неделю

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно уверен. В тысячный раз говорю, что уверен. Все, вези меня. Домой.

— Сначала формальности. Бумаги надо подписать.

Друг сжимает в руках кипу бумаг, смотрит на меня так внимательно и с подозрением, как будто я сошел с ума и прошу о несбыточном. Я же всего лишь настаиваю на выписке и переводе меня на домашний режим лечения.

Клянусь исполнять все рекомендации и принимать медсестру на прием необходимых лекарств, лежать под всеми капельницами и делать все упражнения. Словом, расписываюсь словесно в собственном послушании, будто я — ягненок, готовый добровольно быть на привязи.

— Давай подпишу.

Сулим медлит.

— Знаешь, твое согласие на операцию подписывала Камилла. Мне показалось, что девушка, несмотря на юный возраст, в этом плане намного смышленее и разумнее тебя, мой друг. Может быть, я спрошу ее согласия?

— Не смей! — рявкаю. — Сюрприз испортишь. Я в сознании, нет нужды просить Камиллу расписываться в моей беспомощности, потому что это не так. Я даже ходить могу, в состоянии сделать несколько шагов до туалета.

Звучит так, будто я хвастаюсь.

Но мне, как мужчине, полному сил, было на самом деле стремно быть обслуживаемым в вопросах личной гигиены. Так что как только я смог подниматься сам, без посторонней помощи, сразу же отказался от сопровождения в этом вопросе.

— Слишком рано, — буркает Сулим. — Теперь насчет сюрприза. Уверен, что Камилла обрадуется твоему появлению? Она придет завтра. Выпишись, как положено.

— Выписываюсь сегодня. И, надеюсь, ты поможешь мне организовать для нее небольшой праздник?

— И главным подарком для юной красавицы будешь ты сам, что ли?

Друг не упускает ни малейшей возможности меня подколоть, я же сгораю от нетерпения.

Решил выписаться сегодня же. После обеда. Плюс небольшая поездка по городу.

Хочу устроить малышке праздник…

***

Разумеется, Камилла меня не ждала.

Совсем.

Машина со мной появилась во дворе. По настоянию друга путь от машины до дома мне пришлось преодолеть в коляске.

— Звони! — приказал я Сулиму, вцепившись пальцами в подлокотники.

Сулим неторопливо поднялся по ступенькам крыльца, позвонил в дверь. Я прислушался. Когда раздался звук легких шагов, сердце загрохотало быстрее, чем всегда.