Капкан

– Ты был в плену, но у тебя допуск к самой секретной информации. В передвижениях тебя тоже не ограничивают, и вообще ведут себя так, словно ничего не случилось.

– А меня должны ограничить?

– Не ёрничай. Мне жаль, что ты попал в подобную ситуацию, но ты же сам понимаешь, что после такого априори возникает вопрос в благонадёжности.

– Я не перевербован, – ответил красноволосый.

– Почему я, учитывая сегодняшний выезд, должна тебе доверять? – парировала Дайнарэ.

Нейсон не дрогнул, но за столом опять повисло неудобное молчание. Его разбил Фатос, который заявил:

– Твои сомнения обоснованы, Дайнарэ, и у нас они тоже возникли.

– И? – подтолкнула охотница.

– Благонадёжность Нейсона подтвердила Оракул. Нейсон на нашей стороне.

Я выдохнула и лишь сейчас поняла, что всё время перепалки сидела, затаив дыхание. Только бабушка угомониться не пожелала.

– Оракул вашего города славится тем, что очень любит недоговаривать, – сказала она жестко.

– А ваша? – отозвался Фатос. Короткий взгляд на меня, и… – Она обо всём рассказывает? Или о чём-то тоже молчит?

Вот теперь Дайнарэ отступила. Плечи опустились, на лице отразилась усталость.

– Зато оракулы никогда не лгут, – примиряюще сказал гипнотизёр. Охотница, помедлив, кивнула. Потом недвусмысленно стукнула рюмкой, а я, наконец, потянулась к принесённому для меня чаю. Нейсон – не предатель, он на стороне охотников. Какое счастье, что не нужно его подозревать.

ГЛАВА 12

В баре мы устроились основательно. Никто не торопился, а закрываться заведение не собиралось. Некоторые из посетителей подошли, чтобы поздороваться, другие – сидели со своими напитками и поглядывали с любопытством. Дайнарэ больше не пила, зато пробовала местные закуски. Несколько раз покосилась на потенциального жениха, который расположился слишком далеко, но ни о чём не спросила. Впрочем, я и так знала, что нужно будет объяснить. После третьего тоста и нескольких шуток заговорили о сегодняшней вылазке. Тилс – командир группы в чьём квадрате и обнаружились серокожие, – начал делиться подробностями, как обнаружение произошло и что случилось потом.

За ним свою часть истории рассказали Нейс, Бинмо и Страйк. Охотники из нашего «усиления» тоже поделились, и когда они говорили, Дайнарэ морщила нос, лишний раз подтверждая – выволочка для этих двоих всё-таки будет.

А меня сперва не спрашивали. Только через пару часов, когда оперативники уже неплохо «разогрелись», а я перестала напоминать, как выразился Янто, бледную поганку, попросили поделиться собственной версией событий.

Вернее, той их частью, где оказалась один на один с хищником, от которого не убежать.

В этот миг я снова пожалела, что ничего крепче чая нельзя, но всё-таки рассказала.

А в конце добавила:

– Но моя победа, в большой степени, везение. В момент удара я совершенно не помнила, что бью в одно из самых уязвимых мест.

Кто-то фыркнул, а Тилс сказал:

– Мне сложно объяснить, но думаю, это всё-таки закономерность. Ты наделена большой силой и отличной регенерацией, а такие вещи не даются просто так. В смысле, это звенья одной цепи, и то, что ты справилась с демоном, да ещё с одного удара… – Охотник запнулся. Объяснить у него действительно не получалось, возможно потому, что путались не только мысли, но и язык.

Но лично я ход этих самых мыслей поняла и возразила:

– Если б ты видел мой кинжал, ты бы так не говорил.

– Кстати, а покажи, – отозвался кто-то из команды Тилса, и только теперь я сообразила, что кинжала-то и нет. Как и ножен.

Хотела расстроиться и даже запаниковать, но Фатос сказал:

– Сейчас отдам. Старик встал, чтобы добраться до вешалки, где висело его пальто, после чего передо мной действительно положили и ножны, и оружие больше похожее на перочинный ножик.

– Это ведь что-то старинное? – нахмурился Тилс.

– Хуже. Это музейный экспонат, – c иронией ответила я.

Охотники, включая Дайнарэ, уставились изумлённо, а я… помнила, конечно, что про кинжал лучше помалкивать, но сказала:

– Он принадлежал Катрин Томисти, а потом сам пришел ко мне.

– То есть как? – поинтересовалась бабушка.

– Появился перед Лирайн прямо из воздуха, – ответил Нейсон. – Я сам видел. Все случилось на моих глазах.

Удивление тут же усилилось, на кинжал уставились как на чудо.

– Так может этим твой хороший удар и объясняется? предположил кто-то. – Ведь Катрин была выдающейся охотницей.

– Если бы оружие умело передавать мастерство бывшего владельца, у нас было бы много выдающихся охотников, – возразил гипнотизёр.

Пусть вся ситуация к радости не располагала, но стало приятно.

– Да, мастерство не передаётся, – поддержала Дайнарэ, – но мне знакомо имя Катрин, и этот кинжал, как понимаю, относится к разряду артефактов.

– Всё верно. – Фатос кивнул. – Артефакт.

Бабушка взглянула на меня, затем снова на кинжал, потом сказала:

– У подобных вещей, как правило, есть некие дополнительные свойства. Лирайн, ты никаких странностей не замечала?

Я подумала и… отрицательно качнула головой. Просто не хотелось озвучивать при всех, я решила, что скажу позже. А в душе вспыхнул огонёк надежды – вдруг Дайнарэ поможет разгадать этот секрет? О нагревании я умолчала, зато сказала о другом – о том, что по-настоящему тревожило:

– Когда я убивала демона, то почти ничего не почувствовала. Я имею в виду силу.

– Думаешь, должно быть иначе? – хмыкнула бабушка.

– Ну, когда я ударила голой силой того фанатика, ощущения были другими. Дайнарэ застыла. Несколько секунд она напоминала мраморную статую, затем выдохнула:

– Очень интересно.

И после короткого молчания:

– Кажется, мне рассказали не всё.

– Вокруг Лирайн произошло столько событий, – подал голос молчавший до сего момента Крам, – что о чём-то могли забыть.

Охотница глянула остро.

– Выгораживаешь отца? – спросила она неприязненно.

– Он в моей защите не нуждается, – отмахнулся брюнет, однако прозвучало неубедительно. А я чуточку пожалела о том, что с нами команда Тилса – ведь не будь их, мы могли бы поговорить более откровенно. Ведь о большинстве упомянутых событий члены нашей команды знали.

Впрочем, нет. Невозможность поговорить была всё-таки к лучшему. Пoсле сегодняшнего выезда мне явно не следoвало погружаться в воспоминания – там было не так много приятного, а мне сейчас требовался позитивный настрой.

Взгляд на Нейсона, и упомянутый настрой пошел трещинами. Следом вспомнилась Иста, и настроение начало откровенно портиться. Ещё и боль в руке проступила, а в сознании снова всплыл тот факт, что на меня всё-таки напали. То есть неприкосновенность действительно снята?