Капкан

– И он помог? – тихо уточнила я.

Оказалось, что отец пытался. Причём не по наущению потенциальной тёщи, а по собственной инициативе, но в ответ услышал: охота – моя жизнь!

– Ламели действительно не представляла себя без этого, и мы смирились. Энтри и Ламели объявили о помолвке, Ламели добилась перевода в оперативную группу к Энтри, а потом…

Голос бабушки дрогнул, уголки губ устремились вниз.

– Ламели не скрывала, что очень хочет ребёнка, но когда всё случилось, когда она узнала, то начала вести себя странно. Она то расцветала, то затухала, и без конца повторяла, что боится за его, то есть твою, жизнь. Вероятно, дело было в каком-то гормональном или нервном сбое, но Ламели всерьёз опасалась, что тебя похитят и уничтожат демоны. Однажды я даже видела истерику по этому поводу, а потом…

Она внезапно успокоилась, и это лишь подтвердило версию о гормонах.

Единственными, кто относились к происходящему с настороженностью, были твой отец и Рант. И когда Ламели взбрело в голову уехать на каникулы, прямо накануне родов… Энтри её, конечно, поддержал, но когда они вернулись…

Тут запас прочности Дайнарэ закончился – бабушка мелко задрожала и побледнела. Пришлось брать себя в руки, вскакивать и бежать за водой. Потом я подала вымоченное в ледяной воде полотенце, а сама попала в капкан – Дайнарэ схватила за руку и отпускать отказалась. И голос её звучал теперь хрипло – так, что я даже предложила позвать доктора, но охотница отказалась.

– Не волнуйся, Лирайн, – натянуто улыбнулась она. – Я крепче, чем кажется. Со мною всё будет хорошо.

После нескольких минут вынужденной паузы, охотница продолжила…

– Знаешь, теперь, когда я знаю о твоём существовании, события тех дней воспринимаются иначе. Хочется воскликнуть – ну, конечно. Как же я не поняла… Но я действительно не понимала. Потеря ребёнка стала для нас вcех таким горем… Словно на мир опустилась вечная ночь.

– Какие события? – прошептала я, пугаясь собственного вопроса.

– Ламели напоминала зомби – могла часами сидеть и смотреть в одну точку. Энтри был чёрным от горя, а Рант… он несколько раз задавал казавшийся кощунственным вопрос: девочка точно умерла?

Ламели после таких вопросов вздрагивала и начинала рыдать, а Рант… Может он не хотел, но звучало как обвинение. Он даже требовал показать могилу и заикался об эксгумации.

Я вздрогнула, вообразив всё это. Но всё равно спросила:

– Зачем эксгумация? Ведь подтвердить родство невозможно, у охотников ДНК не выделяется…

– Он был уверен, что узнает и так, – ответила Дайнарэ. Я кивнула и почувствовала себя абсолютно покинутой. Может у Ламели и Энтри, моих биологических родителей, были какие-то причины, но… Нет, для меня это ничего не меняло. Может жестокая позиция, но какая есть.

А сам Рант? Верил, что я жива, причём верил настолько, что в конечном итоге отыскал, вот только…

– Рант меня отыскал, – выдохнула уже вслух.

– Да, я знаю. Фатос пересказал твои показания под гипнозом и показал запись разговора с опекунами.

Я кивнула, а Дайнарэ…

– Лирайн, мне так жаль! – всхлипнула она.

– Ламели намеренно уехала подальше от Лескринса. – Зачем-то сказала я.

– Она не хотела, чтобы тебя нашли, – согласилась бабушка. – Но теперь мне кажется, что у неё были причины.

– Вы говорите так потому, что за мной гоняются демоны? – я фыркнула и вдруг ощутила равнодушие. Действительно стало всё равно, что со мною так поступили. Или нет?

– Дело не только и не столько в демонах, – ответила Дайнарэ. – Я слишком хорошо знаю Ранта. Он тебя oтыскал, но почемуто оставил Паривэллам. Он мог поступить так лишь в одном случае – если была очень веская причина. Или если это был единственный вариант.

Я не стала спорить. Говорить о том, как мне сейчас плевать на все эти варианты, тоже не стала. В конце концов Дайнарэ не виновата. Она в самом деле не знала. Вот только…

– А ваш Оракул? Она не могла сказать?

А что? Ведь Оракулам известно многое, и даже если предположить, что, отъехав на достаточное расстояние от Лескринса, Ламели скрылась от всевидящего ока, то позже

Ламели вернулась, а значит их Оракул могла увидеть?

– Пракулы говорят не всё, что им известно, – с великой грустью произнесла Дайнарэ. – И мы не можем их заставить.

Я хмыкнула и опустила глаза. Несколько минут мы просто молчали, а когда пауза совсем уж затянулась, я спросила:

– А потом все погибли?

– Да. Сначала Ламели с Энтри – они погибли в схватке с демоном. Через несколько лет не стало и Ранта. Причём Рант умер мгновенно, он бы не смог ничего сказать даже если хотел. Мой муж, твой дедушка, не перенёс эту потерю и вскоре угас, а я – вот, осталась. Я осталась совсем одна, и теперь… Лирайн, ты даже не представляешь, насколько я рада, что ты нашлась.

– А родители Энтри? Мои… бабушка и дедушка по другой линии?

– Живы, – с неожиданным облегчением выдохнула Дайнарэ. И когда ты приедешь в Лескринс я вас познакомлю. Ты ведь приедешь?

Я сглотнула внезапный ком и кивнула. Да, в Лескринс съезжу обязательно, только не знаю когда.

Пожилая леди открыла рот чтобы что-то сказать, но запнулась. Потом всё же собралась с силами, и я услышала:

– Лирайн, я понимаю, что говорить о таком рано, но хочу, чтобы ты знала: двери моего дома открыты, и я буду рада, если ты переедешь ко мне. Я промолчала, а Дайнаре повторила спешно:

– Нет-нет, я понимаю, что забегаю вперёд. Я не настаиваю, просто хочу, чтобы ты знала.

Я кивнула и отодвинулась. Потом и вовсе встала, чтобы заварить новый чай. За день мы выпили его столько, что кажется должен был из ушей политься, а мне всё равно хотелось. Охотница от еще одной чашки тоже не отказалась.

Мир снова погрузился в тишину, но в этот раз молчание было почти комфортным. Каждый думал о своём и совсем не стремился говорить. Лишь когда Дайнарэ засобиралась к себе, я решила уточнить:

– Кстати, а что насчет совещания?

– Его не будет, – ответила леди. – Мы уже выяснили всё, что было нужно.

– И какие выводы?

– Пока вывод один – вероятно, в страхах Ламели была какая-то доля истины. Поэтому тебя будут охранять мои люди, а что делать дальше, решим по мере поступления информации. Думаю, ответ скоро придёт.

Бабушка ушла, а я осталась. Вот тут и навалилось ощущение бешеной усталости, повинуясь которому, я побрела к кровати. Это напоминало приступ гриппа или какой-то инфекции, и я провалялась в полусознательном состоянии несколько часов.