Капли крови на нити времён

– Нет, правда! Благотворительность – это наш долг, не так ли, Джейми? Только мне от тебя ничего не надо! Только одно, чтоб ты, наконец, убрался отсюда и не мозолил глаза! Неужели ты не понимаешь, что здесь тебе не рады, тебе с твоей голубой кровью и замашками денди! Не всё можно купить за деньги, парень! Не всё! Можно купить первую степень и мантию бакалавра. Да и в докторской тебе не откажут. Нужно только дать денег на ремонт крыши! Ты уже перемолвился словечком с ректором?

– Элиот! – воскликнула девушка, поднявшись, и прошипела: – Ради бога!..

– Да в чём дело-то! – взорвался тот. – Почему я не могу это ему сказать? Или никто не знает, что он желанный гость на профессорских посиделках и на раутах у шишек? Кого из бакалавров там принимают так, как его? И всего-то нужно было родиться в семействе баронета и магната! И всё на тарелочке! А на самом деле, ты же полное ничтожество! – Элиот неожиданно сорвался на крик. – Ты ноль, понимаешь? Кто позволил тебе читать лекции? Конечно, ты же не просто многообещающий учёный! Ты щедрый спонсор! Ректор никак не мог отказать тебе! Или скажешь, что ты сам добился этого? Ты же бездарь, Оруэлл! Ты пустое место!

– Ты совершенно прав, Элиот, – согласился Джеймс.

– Ты согласен! – всё больше заводился тот. – Конечно, зачем устраивать скандалы в двух шагах от Альма матер! Ты благовоспитан, как терьер! Лишь бы никто не подумал, что ты заносчивый мерзавец! Ты выслушиваешь оппонентов, и только ждёшь часа, когда можно будет заткнуть им рот! Но я знаю тебя! И будь уверен, я не прощу тебе ничего! Либо ты, либо я, понял? И хоть у меня нет папы-баронета и миллионера, я не побоюсь сказать, что я думаю о тебе на самом деле! Ты уберёшься отсюда, как побитый пёс!

Я испуганно смотрела на эту безобразную сцену, а в двух шагах от меня застыла официантка, которая пришла, чтоб принять заказ. Элиот покраснел до самых корней своих белокурых волос и тяжело дышал. Это всё было похоже на какую-то дикую истерику, словно он сам завёл себя и теперь, что ему не скажи, всё будет приводить его во всё большую ярость. Джеймс был спокоен. Он посмотрел на меня и чуть заметно кивнул, что я поняла, как призыв удалиться. Однако мне показалось, что парень уже дошёл до того, чтоб кинуться следом.

– Пожалуй, мне лучше уйти, – произнёс Джеймс.

– Нет, погоди! – рванулся за ним Элиот, но между ними неожиданно возникла маленькая щуплая фигурка в профессорской мантии и, похожий на воробья старичок смело оттеснил его назад.

– Прекратите, Хаббард! – раздался его возмущённый дребезжащий голос. – Извольте держать свои эмоции при себе. Не позорьте себя базарным визгом и не подавайте дурной пример студентам!

– А, профессор Сатчин! – воскликнул тот, невольно отступая назад.

– Элиот! – предостерегающе воскликнул Джеймс.

Но тот снова отмахнулся.

– Вы защищаете его, потому что сэр Артур Оруэлл пожертвовал кругленькую сумму на реставрацию вашей драгоценной ротонды? – язвительно поинтересовался Элиот. – И поэтому я должен заткнуться и смотреть, как вы продвигаете полного профана, едва закончившего университет? Вы позволяете ему читать лекции студентам, хотя он сам знает не больше них?

Маленький седой профессор молча смотрел в глаза возвышающемуся над ним побагровевшему от гнева Хаббарду, но тот вдруг смолк и, безнадёжно махнув рукой, вышел из зала. Девушка кинулась за ним.

– Эй! – крикнула им вслед официантка.

– Всё в порядке, Молли, я оплачу счёт, – произнёс Джеймс и повернулся к профессору. – Простите. Я прошу вас не давать ход этому неприятному инциденту… Его состояние…

– Я знаю, – кивнул тот. – Но это неприятно, согласитесь. Позже, когда он остынет, я поговорю с ним.

– Спасибо, профессор.

Джеймс снова вздохнул и направился ко мне. Мы сели за стол, а официантка принесла и положила на стол счёт, видимо, предназначавшийся Хаббарду. Я какое-то время молчала, глядя на явно расстроенного Джеймса, потом решилась заговорить, но в это время в зал вернулась белокурая Берни и подошла к нашему столу.

– Глупо получилось… – заметила она, посмотрев на Джеймса. – Его давно так не заносило.

– Успокоится, – проворчал Джеймс и указал на меня. – Моя жена Лара. Это Берни Флинн.

– Привет, – она кивнула мне и снова посмотрела на Джеймса, кажется, немного заискивающе. – Ты же не будешь подавать на него жалобу? У него уже почти всё наладилось. А тут…

– Я понял, что это нервный срыв. Он не ожидал меня увидеть. Я не буду жаловаться, и декан тоже сказал, что ограничится беседой. Но Берни, говорить такие вещи в пабе?.. – Джеймс был искренне расстроен. – Если это дойдёт до ректора! Поговори с ним. Если хочет трепать мне нервы, то хотя бы пусть делает это без свидетелей!

– Лучше б вам пореже сталкиваться, – заметила она.

– Да, зря я сразу не ушёл. Сам виноват. Только я не пойму, в чём дело? Что случилось? Почему он так обозлился на меня?

– Не знаю, но может дело в том, что ты не потрудился приехать на похороны? Он тебя ждал, а ты не приехал.

– Но я не знал!

– Брось, Джейми! Я сама отправляла тебе телеграмму. Хотя, может, тебе её не передали?

Джеймс порывисто вздохнул и откинулся на спинку кресла. Я с тревогой смотрела на него, чувствуя, что он сам на грани срыва. Он посмотрел на меня и видимо, поняв, о чём я думаю, постарался взять себя в руки.

– Ладно. Что теперь говорить. Не приехал и не приехал. Хотя, я чувствую, что здесь что-то ещё. Но говорить с ним, пока он в таком состоянии, не стоит.

– Это точно, – кивнула она. – Я, пожалуй, пойду, а то, как бы он опять не взялся за бутылку.

– Он ещё пьёт? – насторожился Джеймс.

– Редко. Я ж говорю, что всё почти наладилось. Если хочешь, я отнесу ему счёт, и он его оплатит.

– Я оплачу. И не напоминай ему о счёте. И обо мне.

Она улыбнулась ему неожиданно тёплой улыбкой. Вообще, она была очень симпатичной, с голубыми глазами и светлым кукольным личиком, и одета, как студентка, в джинсы и короткую курточку, из-под которой торчал красный пуловер.

– Я рада, что ты вернулся, Джейми, – сообщила она. – Может, посидим завтра за кружкой пива, поболтаем?

– Завтра не могу, извини. Обещал Мидланду съездить с ним в Гринзби.

– Что он там забыл? – нахмурилась она.

– Да так, нужно повидать одного старика неподалёку.

– Ну, тогда в следующий раз. Мы ещё увидимся, Лара! – она подняла ладошку и прощально пошевелила пальчиками, после чего развернулась и ушла.

К столу подошла Молли и вопросительно взглянула на нас.