Капризная фортуна

Только вот внутренний взрыв сразу уменьшал шансы нахождения среди обломков хоть чего-то ценного. Вряд ли что-то уцелело во всесжигающем пламени катастрофы. Но с другой стороны, ведь побывал же кто-то в саркофаге! И даже карты какие-то отсюда вынес! Может, и ещё нечто весьма ценное, на что орлы катарги не обратили в то время своего внимания. А раз неизвестный человек пробрался внутрь этих обломков когда-то, значит, и сейчас это возможно.

– Обходи эти нагромождения справа, – скомандовал Виктор своему помощнику, – и ищи приемлемый проход. А я посмотрю с этой стороны.

Проход и в самом деле отыскался, причём весьма короткий, упирающийся непосредственно в сильно покорёженный, но открытый люк. Всё-таки центральный отсек истребителя остался относительно целостным, что ещё больше обнадёживало в предстоящих поисках.

Когда пробрались внутрь, следы именно внутренней катастрофы стали видны окончательно и бесспорно. В нескольких каютах сохранились ссохшиеся мумии людей, которые погибли внезапно. Скорее всего, даже не успела заработать общекорабельная тревога, и всё живое уничтожила волна жёсткого облучения. Уже потом истребитель раскололся на части и упал на землю. Скорее всего, сразу после катастрофы никто в эти каюты и не заглядывал. Судя по расположению мелких деталей, гари и пыли, двери взламывались уже гораздо позднее. Мало того, одна каюта так и осталась невскрытой. Видимо, исследователь, или даже несколько, почувствовал себя гораздо хуже прямо во время своего визита и поспешил на выход. Скорее всего, виной тому могли быть слишком лёгкие варианты защитных костюмов. А может, неизвестный к тому времени уже отыскал то, зачем сюда, собственно, и стремился.

Но именно с невскрытой каюты и начал Виктор тщательный осмотр всего, что попадалось под руку. Хотя жуткие удары катастрофы и там создали некое подобие гигантской мясорубки. Два тела удалось рассмотреть и даже идентифицировать: женские. В стенном шкафу отыскались груды полуистлевшей женской одежды. Во втором стенном шкафу комком лежали четыре скафандра разного типа защиты, но по классу не превышающие средние космические. Учитывая, что они находились в таком спрессованном временем состоянии, вряд ли их можно было использовать даже после тщательной очистки от радиации. К большому сожалению, ничего ценного в этой каюте отыскать не удалось, и у Виктора сложилось впечатление, что побывавший до них взломщик прекрасно знал о бесполезности данного помещения. Именно поэтому, скорее всего, сюда и не пробовали проникнуть.

Пришлось направляться в остальные три каюты и уже там тщательно пересматривать кучи мусора и обломки декоративной отделки. С ценнейшими находками повезло в той каюте, где вообще отсутствовали тела. Видимо, здесь проживали два члена экипажа, в момент катастрофы находившиеся в другом месте. А то и вообще вне истребителя. Именно здесь одна из кроватей чудом не сорвалась со своих креплений и оставалась на месте. Оба нижних рундука были взломаны и выдвинуты, кто-то в них явно покопался уже после катастрофы. Но перебрав лежащий там и уже частично непонятный хлам, Менгарец решил на всякий случай и в самой кровати покопаться. Под матрасом из химического нетленного волокна ничего не оказалось, как и под сорванной со своего места окаменевшей за века подложкой из упругого пластика. Но зато сквозь решётку основания открылись взгляду пустоты, которые имелись внизу между рундуками. К самому борту оказались прижаты зажимами два прямоугольных предмета в виде книг.

Чтобы добраться до них, пришлось и рундуки безжалостно выломать. Разбираться, с какими секретами их вынимал из пазов прежний хозяин данной кровати, не было смысла, да и некогда. А достав интересующие его предметы, Виктор стал их осматривать прямо на месте.

Первый оказался довольно архаичной конструкцией – совмещённой с диктофоном видеокамерой. Такие даже тысячу лет назад считались безнадёжно устаревшими устройствами. Скорее всего, хозяин этого раритета пользовался им как некой старинной вещью. Ну и понятно, что ни источники питания, ни носители информации на такой камере-диктофоне не могли сохраниться при катастрофе, да ещё и пробыв под жесточайшим излучением долгие столетия.

А вот второй предмет оказался более долговечен и весьма эффективно защищён от влияния времени. Конечно, кожаный чехол истлел почти полностью и сразу рассыпался под перчатками. Но под ним оказался герметичный футляр из тончайшего металла, который даже одним пятнышком не зацепила коррозия. И внутри футляра оказалась книга, вернее, толстенная записная книжка, в которых обычно ведут дневники или заносят путевые заметки. Только открыв первую страницу. Виктор так и прикипел глазами к ровным, написанным идеальным каллиграфическим почерком строчкам.

«Кратко о себе (вдруг дневник потеряется, ха-ха!): Алекс Шеверов, пилот шестого уровня, родился в созвездии Ландышей, планета Эпика (ПРО-Е16), личный код 14572 ГР327-ОС. Начинаю эти записи для систематизации получаемой информации и для большего осмысления того, что творят, что задумали и к чему идут мои новые работодатели. Постараюсь излагать всё чётко и беспристрастно…»

Далее Менгарец уже читал бегло, по диагонали, выхватывая разумом только самые основные вехи повествования давно погибшего пилота. Но даже по итогам такого беглого прочтения у него заболела голова от переживаний и вырвалось досадливое мычание. Пусть с опозданием, но теперь у него сложилось чёткое представление, что творилось здесь тысячу лет назад и как оно всё примерно закончилось. Вернее, не закончилось, а продолжается. Этого дневника для понимания творящихся здесь безобразий оказалось предостаточно. Поэтому Виктор решил немедленно возвращаться и заняться самыми неотложными к данному моменту делами.

– Всё! Заканчиваем! – скомандовал он помощнику, продолжающему методично обыскивать каждый угол и перебирать каждую горку мусора. – Если получится, то мы ещё здесь со временем покопаемся более основательно.

Ворота он закрывал за собой весьма тщательно и, уже пыхтя при интенсивном движении к седловине между холмами, напряжённо размышлял:

«Наверняка Гранлео знал, что здесь могло остаться нечто ценное, в смысле информации, и побывал здесь для полной зачистки. Вернее, не сам побывал, а скорее всего послал сюда своих помощников, заранее обрекая на гибель. Но он никак не мог предположить, что пилот Алекс Шеверов ведёт личный дневник да ещё и так бережно к своему труду относится. Не будь этих записей, вряд ли бы я догадался собственным умом о том, что здесь и для чего предназначено. Да что там я! Здесь, скорее всего, и комплексная научная экспедиция ничего бы не поняла и ничего бы страшного не заподозрила. Мало того, в данной ситуации, когда рабства теоретически не стало, любая космическая экспансия, считай – помощь этой планете, оказалась бы под большим вопросом. Уж я помню, как в таких случаях вопят о нарушении прав самоопределения. Скорее всего, полностью бы «заморозили» доступ в эту звёздную систему. Так что мне, можно сказать, повезло разобраться на месте. Но зато и ответственность за все свои действия больше сбросить не на кого. Вряд ли даже самые близкие соратники и последователи осознают и поймут правильность моих шагов в скором будущем… Или я всё-таки успею? Сомневаюсь! Уж слишком много времени я упустил, слишком много…»

Добравшись до своего отряда, оба исследователя долго ещё не вылезали из громоздких костюмов. Их приходилось омывать весьма тщательно многочисленными мыльными растворами, которые Менгарец приготовил на корабле заранее. Можно было и бросить костюмы прямо на месте, а то и прикопать, как предыдущие, но таких скафандров больше не было, и подобную ценную защиту следовало поберечь в любом случае. Слова о дальнейших, более тщательных обследованиях космического истребителя не являлись праздными.

Но ещё в самом начале обмывания Менгарец дал команду двоим всадникам, несмотря на ранее утро и отсутствие в небе звена орлов катарги, мчаться к кораблям и готовить их к немедленному отплытию в сторону княжества Керранги. Причём вторым в паре отправился один из ближайших помощников его святости. У него стояло более конкретное задание: подсчитать, собрать и из одной трети всего запаса пороха изготовить стокилограммовые фугасы. Подобный вариант уже обговаривался заранее, но теперь импровизированные мины-бомбы следовало подготовить немедленно.

Пока отмылись и уложили защитные костюмы, рассвело окончательно, и лишь тронулись в путь, над головой появились Мурчачо и его старшие соплеменники. Они на ночёвку летали в небольшие скалистые горы, расположенные в центре Шлёма. Когда воздушные разведчики чуть снизились, получили от Виктора просьбу свистом догнать и прикрыть продвижение отправленных вперёд посыльных. Вот пара огромных пернатых и устремилась вперёд, и присматривать сверху за остальным отрядом остался Мурчачо.

Но уже через час стремительный Ветер вернулся взволнованный и раненный в крыло стрелой. Пока ему на земле оказывали первую помощь, он довольно сжато изложил сведения о затаившейся впереди угрозе:

– Около двухсот воинов оккупировали растянувшуюся поперёк движения рощицу и устроили там засаду. Принадлежность установить не удалось: почти у всех закрытые шлемы и коричневые плащи в виде балахонов. Причём у всех воинов мощные дальнобойные луки, с помощью которых меня и Урагана не подпустили к прямому прикосновению когтями. Кажется, один посыльный схвачен или убит, а вот второму удалось каким-то чудом прорваться на скорости, и он вполне резво уходит от погони в сторону залива. Тем более что ему остался помогать Ураган, который подхватывает порой с земли камень или корягу и довольно удачно придерживает преследователей точной бомбардировкой.