Карачун 1.0
Шрифт:
— Мдаа, и сколько его ждать ты разумеется не в курсе? Я разочарованно почесал затылок
— Ну почему же, через два дня у нас День Деревни, — мэтр обещал на нем присутствовать.
Поглощая фирменный рулет, и запивая пшеничным пивом, я размышлял чем бы заняться до приезда этого метра. Пиво, кстати, не действовало вообще, такое чувство что безалкогольное. И смысл от него тогда? Вечером пожалуй проведу эксперимент с более крепкими жидкостями.
Мои размышления прервали новые посетители, зашедшие в трактир.
Двое солидных деревенских жителей
— С праздником-то проблема! Не знаю что делать… - жаловался мужчина с крупным носом-картошкой и красным лицом, в обрамлении густой русой бороды.
— Что такое? — отвечал ему второй, не имевший бороды, зато выделявшийся своей прической — волосы спереди и по бокам были подстрижены под горшок, а сзади свисали до плеч. Кажется у нас эта инсталляция маллет называется.
— Дак, помнишь барда что в прошлом году у нас выступал?
— А этот, мужеложец который? Лютик штоль?
— Он самый. Мы ж его и в этот раз пригласили. Да только не доехал он. Пристал по пути к ведьмаку проезжему, да начал его своими песенками совращать. А ведьмаки ж народ суровый и строго гетеросексуальный. Взял меч да отчекрыжил Лютику голову… А тело на кол посадил, чтоб другим неповадно было…
— А я ж говорил неча с ним связываться! Он ж нам и кузнеца тогда попортил… Раньше мечи да топоры ковал на загляденье, да так что с соседних городов за ними приезжали. А теперь что? Розочки какие-то крутит, цветочки, тьфу…
— Да что теперь жалеть, думать надо где барда достать, у нас ж ни одного музыканта нормального! Только хор бабок и остается. А кому они нужны?
Хм, вот и занятие кажется нашлось — подумал я.
— А играть-то на чем у вас есть? — обратился я к обладателю красного лица, признав в нем главного.
— Дак этого добра навалом, в прошлом месяце на дороге разбойники купца зарезали, ограбить хотели — да только из товара у него были одни дудки да балалайки. Так и бросили там. А наш патруль потом уже все в деревню принес.
— А ты что бард? Играть-то умеешь?
— И петь и играть могу. Вот только местных песен не знаю. Издалека я.
— Ну это не беда, главное одну песню до праздника выучи — а там играй что хочешь, лишь бы народу весело было.
Пообщавшись с краснолицым, оказавшимся местным мэром-старостой, я согласился выступить на празднике. В оплату мне полагалось 50 серебра, но я умудрился выторговать себе в качестве бонуса, инструмент на котором буду играть, все равно у них без дела пылится. После чего мы отправились на склад местной управы, подбирать мне музыкальный инструмент.
Я конечно не отказался бы получить рояль, или какое захудалое пианино. Но тут с этим беда, нет таких инструментов в природе, правда говорят в крупных городах органы есть. Но это штука сложная и дорогая, да еще и на магии работает, и такому зверю в простой деревне взяться неоткуда.
Весь ассортимент составляли несколько флейт, пара волынок, балалайки, что-то вроде скрипки и пара лютен.
Дудеть я не умел и не
хотел, пришлось остановиться на местных разновидностях струнных инструментов. С балалайкой я уже сталкивался, но от нее плохие воспоминания, бррр…Не могли что ли нормальную гитару сюда притащить? А мне теперь страдай..
Пришлось остановиться на приглянувшейся мне лютне из темного, почти черного дерева, имевшей аж 7 парных струн. Как справиться с таким инструментом я представлял смутно, но ничего — разберусь.
После управы меня отвели к тем самым певчим бабкам, коллектив которых носил гордое название ВИА «Катушки». Назывались они так в честь мелких голубых цветочков, первыми появляющихся на полях после зимы. Вестники весны можно сказать. Из инструментов у них наблюдались две свирели, бубны с колокольчиками и почему-то полковой барабан. Странная команда.
Надеюсь они не ведьмы, от такой толпы точно убежать не смогу — размышлял я зайдя в просторную горницу и рассматривая семерых старушек, чинно восседающих на табуретках. Все как одна были одеты в красные платки и длинные серые сарафаны из плотной ткани.
— Здарова бабки!
— Карачун. — галантно представился я, и слегка поклонился.
— Чур тебя! Нам еще жить да жить! Какой еще карачун!
— Да это зовут меня так.
— Ух, пресвятая сотона, ну и дурачье ж твои родители, такое имя дать. Намучаешься с ним, верно тебе говорю!
— Ниче до сих нормально жил. Не каркай!
Ага, если не считать попытки изнасилования старой ведьмой и нападения стаи злобных мопсов.
— Давайте лучше песне вашей праздничной учите.
— Ты бард что ли новый? Так бы сразу и сказал! Запоминай давай!
Бабки взяли в руки свои дудки, зазвучали колокольчики на бубнах, громко застучал полковой барабан, и они запели:
Лысый кот, лысый кот,
У тебя голый живот,
Лысый кот, Лысый кот,
Мир к тебе жесток.
Тебя не лечат знахари,
Тебя пинают злые пахари,
Тебе не спать на мягкой койке,
Тебе вечно драться на помойке!
Лысый кот, лысый кот,
У тебя пустой живот,
Лысый кот, Лысый кот,
Мир к тебе жесток.
Но ты наш верный друг,
И в трудный час,
Избавишь крыс от мук,
И всех мышей вокруг!
Лысый кот, лысый кот,
У тебя голый живот,
Лысый кот, Лысый кот,
Но ты не одинок!
Ну надо же, наследие Фиби Буффе добралось и до этого мира, и даже стало гимном отдельной деревеньки. Интересно это они сами такой текст сочинили, или подсказал кто..
Тут бабки зашумели еще громче, нагнетая обстановку, и запели заключительный куплет: