Карандаш и Самоделкин на острове сокровищ

— Нужно торопиться, — подгонял всех Карандаш. — Скелеты в любой момент могут придти за нами.

— Бежим! — решительно заявил пират Буль-Буль и первым нырнул в дверной проём.

Следом за ним побежали остальные. Перепачкавшись в грязи, путешественники, наконец-то, выбрались наружу.

— Скорее в лес! — скомандовал Самоделкин. — Там и спрячемся.

— Там сидят эти…, — затряс головой Дырка.

— Кто? — остановился Самоделкин.

— Ну, эти, покойники, — пояснил носастый шпион. — Они ещё хуже скелетов.

— Другого выхода нет, — сказал географ. — Найдём высокое дерево и залезем на него. А утром будет видно, — решил учёный.

Так и сделали. Первыми бежали разбойники. Им хотелось удрать как можно быстрее и как можно дальше от этого места. И вскоре они нашли дерево, верхушку которого не было видно, сколько ни смотри. С цепкостью обезьян, хватаясь, то за одну ветку, то за другую, путешественники залезли на дерево, где и обнаружили огромное дупло.

— Вот тут и выспимся, — сказал Карандаш.

— Правильно, тут они нас не найдут, — зевая, сказал Дырка.

Кое-как расположившись, путешественники уснули. И лишь чьи-то дрыгающиеся во сне ноги и руки, слегка торчащие из дупла наружу, пугали пролетавших мимо ворон, филинов и летучих мышей.

Глава 10 Барбацуца и Занзибарка — самые толстые злодеи острова

Утром, какой-то пролетавший мимо дятел, клюнул Дырку в ногу и тут же улетел. А длинноносый разбойник, со сна и перепугу, так начал брыкаться, что все сразу же и проснулись.

— Доброе утро! — усаживаясь на большой ветке и, сладко потягиваясь, сказал Самоделкин.

— На этом проклятом острове все утра злые, — дрыгая ногой, проворчал шпион Дырка. — Того и гляди, кто-нибудь ногу откусит.

— Верно, весь остров против нас, даже птицы с насекомыми, — пробубнил пират Буль-Буль, вылезая из дупла. — Меня, например, ночью лесной клоп укусил. Прямо за нос.

— Они тут все на Повелителя работают, — согласился Дырка.

— Не может быть, — замотал головой географ. — Животные тут ни при чём.

— Все они тут из одной шайки, — рявкнул Буль-Буль и смахнул с ветки маленькую букашку, которая ползла рядом. — Тут за ними глаз да глаз нужен. Того и гляди, кто-нибудь клюнет или цапнет.

— Утром они не станут нас хватать, — не очень уверенно произнёс Самоделкин. — Солнышко уже ярко светит, а всякая нечисть солнечного света боится.

— Сказочная может и боится, — вставил слово профессор Пыхтелкин. — А та, которая у Повелителя, может и не забоится. Она ведь компьютерная.

— Ну и что, что компьютерная, — сказал Карандаш. — Всё равно яркого света должна бояться. А мы должны темноты бояться, потому как это — самое её время.

— Чьё её? — не понял Самоделкин.

— Упырьское, — пояснил географ.

— Так у нас же нет под рукой ни соли, ни воды, — спохватился Самоделкин.

— Нарисуем, — махнул рукой Карандаш. — Нам главное, отыскать Повелителя и обезвредить его, — пояснил Художник. — Пока мы убегаем — он сильнее. Но как только мы за него возьмёмся — он будет убегать от нас.

— Правильно, — согласился географ. — Мы, словно дичь какая-то, всё время прячемся да убегаем, а Повелитель, как охотник, гонится за нами.

— Я не дичь, — обиделся Буль-Буль. — Я пират и разбойник. А мы, пираты, не привыкли, чтобы нас преследовали.

— Я этого Повелителя вовсе не боюсь, — сказал, слезая с дерева, шпион Дырка. — Я разных там скелетов и покойников боюсь, потому что они кусаются, как звери. А на Повелителя мне: «тьфу»… Я его сам укусить могу.

Путешественники начали спускаться с дерева, не забывая при этом осторожно поглядывать по сторонам, и особенно на землю, где, по их мнению, могло сидеть и прятаться что угодно и кто угодно.

Первым с дерева спрыгнул шпион Дырка и угодил во что-то мягкое.

— Прыгайте, не бойтесь, тут мягко, — послышался радостный голос длинноносого разбойника.

— Ай! — крикнул Карандаш и угодил, словно в пуховую перину.

— А тут и вправду мягко, — сказал профессор Пыхтелкин и, сразу, словно спелые груши, попадали с дерева остальные путешественники.

— Ага! Попались! — раздался чей-то скрипучий голос.

— Отпустите нас! — попытался вырваться из мягких объятий Самоделкин.

— Как это отпустите, мы тут сидим всю ночь, караулим вас, — раздался другой голос, — а вы раз — и отпустите. Мы с утра ещё ни одной карамельной конфеты не съели.

— Даже не облизнули ни одной ириски, — поддержал его другой голос.

— Я скоро худеть начну, — вставил первый голос.

— Да кто вы такие? — пытаясь вырваться, пропыхтел Семён Семёнович.

— Как кто? Два сахарных толстяка — Барбацуца и Занзибарка, — ответили голоса одновременно. — Нас тут все знают. Мы страшные и беспощадные.

— Но почему мы вас не видим? — спросил Самоделкин.

— А мы такие толстые и большие, что просто кошмар. А вы сидите у нас в складках живота, — объяснил Барбацуца.

— Вы сами к нам угодили, — поддакнул Занзибарка.

— Они, словно липкие растения, поймали нас своими животами, — пытаясь выкарабкаться на свободу, сообщил профессор Пыхтелкин.

— Да, да, правильно, — обрадовался Занзибарка. — Это такие мухоглатательные растения, которые растут на острове, я их видел.

— Мы как-то с них мух слизывали. Ох, и вкусно было! — вспомнил и, при этом мечтательно погладил себя по животу, Барбацуца.

— Только вот язык к этим растениям прилипает, — вставил Занзибарка.

Карандаш поначалу немного растерялся, но пока парочка пузатых помощников Повелителя вспоминали, где и как они последний раз набивали животы, художнику в голову пришла одна замечательная идея.

— А вы есть хотите? — спросил у них Карандаш.

— Хотим, — ответили те хором. — Есть мы всегда хотим.

— А что вы любите больше всего на свете? — спросил догадливый Самоделкин.

— Мы сладости любим, — сказал Занзибарка. — Леденцы разные, зефир, сахарные орешки.