Карантин в Гранд-отеле

– В каком номере все это происходило?

– В сорок втором… Там живет миссис Вилльерс…

– Мы выслушаем и ее. Горк, попросите миссис Вилльерс прийти сюда.

Горк вышел.

– Клянусь, господин капитан, я невиновен, – прохныкал Вангольд.

&nbsp ; А каким образом очутилась в вашем кармане окровавленная салфетка, по которой ясно видно, что в нее был завернут нож?

– Честное слово, не знаю… Я, понимаете, немного выпил с горя, потому что без жены…

– Жаль. Окровавленный платок – решающая улика. Не могу себе представить человека, который сумел бы избежать скамьи подсудимых после того, как corpus delieti кровавого преступления было найдено в одежде, которую он носил в тот самый день.

– В таком случае нам предстоит еще один сенсационный поворот событий, – неожиданно вмешался Элдер. – Я обнаружил покрытый кровавыми пятнами кинжал в чьем-то сапоге. Когда мы выясним, чей это сапог, у нас появится и второй преступник – ведь орудие убийства найдено в его одежде!

У капитана отвисла челюсть, и он непроизвольным жестом вытянул вперед обе ноги.

Глава 17

– О чем вы говорите? – немного прийдя в себя, спросил капитан у Элдера.

– Если мы будем считать улику, найденную в одежде, неопровержимым доказательством участия в преступлении, то владелец сапог – соучастник господина Вангольда.

– Где вы нашли сапоги?

– Перед восемьдесят седьмым номером.

– Это мой номер! – воскликнул капитан.

– Вероятно, сапоги подбросили туда после того, как вы ушли. Вы встали на рассвете, а бой обнаружил их только сейчас.

– Это… мои сапоги! Наступило неловкое молчание.

– Тогда и вам, господин капитан, не избежать скамьи подсудимых, – проговорил наконец Вангольд.

– Чушь! Сапоги стояли перед дверью, и кто-то, проходя мимо, бросил в них нож.

– Ну, мой костюм тоже висел перед дверью, и кто-то, проходя мимо, сунул в него салфетку. Либо немедленно освободите меня, либо прикажите арестовать и вас самого!…

Ситуация явно становилась нелепой.

– Прошу прощения, господин Валгольд, но вы вовсе не арестованы, я просто допрашиваю вас.

– Я буду жаловаться. Мне нанесен моральный ущерб, и я требую компенсации.

– Инспектору Элдеру следовало пораньше сообщить о своей находке.

– Вы сами разрешили мне быть лишь свидетелем допроса, капитан. Приказ есть приказ.

– Что ж, господин Вангольд, на этом мы сейчас закончим, но я попрошу вас оставаться в нашем распоряжении.

– Я до самого правительства дойду! – выкрикнул Вангольд и выбежал из комнаты.

– Только что бой прибежал ко мне, – начал Элдер, – и сказал, что из пары сапог, которые он взял, чтобы почистить, перед восемьдесят седьмым номером, выпало вот это.

Элдер вытащил из кармана кинжал и положил его перед капитаном. Собственно говоря, это, скорее, был охотничий нож с черной рукояткой и коротким, острым лезвием, только немного старомодного образца. На украшенной драгоценными камнями рукоятке была выгравирована римская цифра два. На лезвии изумительно легкого кинжала виднелось несколько ржавого цвета пятен.

– Вряд ли можно сомневаться, что это и есть кинжал убийцы, – заметил капитан. – Маркхейт провел уже вскрытие. Рана не такая уж глубокая, но широкая… Здесь тоже лезвие короткое, но широкое у основания.

– Почему только он такой легкий? – спросил один из полицейских, подбрасывая кинжал в руке. – Словно детская игрушка.

– Вот именно, – сказал капитан. – Это не настоящее оружие. Какая-то безделушка или игрушка. Если бы лезвие при ударе наткнулось на кость, оно бы согнулось или сломалось. Но кто все-таки мог подбросить его в мой сапог?

– Согласно моей теории, это сделал Вангольд, и это был просто гениальный ход с его стороны, – сказал полицейский.

– Неплохая теория, – кивнул Элдер. – Особенно… если учесть, что вчера вечером украли, а потом снова вернули назад платье еще и у миссионера.

Снова наступило неловкое молчание.

– Каким, собственно говоря, делом занимаетесь вы здесь в отеле, инспектор? – спросил наконец капитан.

– Разыскиваю преступника, следы которого привели сюда. Я дал слово, что ни в коем случае не разглашу, о ком идет речь.

– Надо полагать, это условие не может относиться к лицам, стоящим выше вас по званию.

– Я тоже так думаю. Если вы позвоните советнику Мейлену, я полагаю, он наверняка даст свое разрешение…

– Спасибо, но я думаю, что мы вполне можем заниматься своими делами раздельно, – холодно ответил капитан.

В комнату вошел полицейский, посланный за миссис Вилльерс. Вместе с ним был и советник Маркхейт.

– Виноват, господин капитан, – сказал полицейский, – но миссис Вилльерс исчезла из отеля.

– Что?

– Я вместе с людьми из санитарного отряда господина Mapкхейта обошел все комнаты, и мы точно установили, что миссис Вилльерс в отеле нет.

– Кто видел ее в последний раз? – спросил капитан.

– Официант, подававший миссис Вилльерс завтрак в саду. Он видел, как она потом прогуливалась по саду и беседовала с часовым, стоящим на посту у прохода через проволочное заграждение.

Капитан беспомощно посмотрел на Маркхейта.

– Возможно, чтобы кто-то прошел через заградительный кордон?

– Ну… случаи такие бывали… Но крайне маловероятно… Как вы считаете, Элдер? – обратился он к забытому всеми инспектору.

Элдер взглянул на капитана.

– Если у вас есть какие-то соображения, – проговорил тог смущенно, – можете высказать их господину советнику. Я не возражаю…

– Я бы в первую очередь допросил часового, с которым разговаривала миссис Вилльерс, и официанта.

Маркхейт щелкнул пальцами.

– Черт возьми, это он попал в точку. Как вы полагаете, капитан?