Каратель из погибшего клана

— У нас есть проблема: Роман Константинович оставил нам столько долгов, вы себе просто не представляете. Нам в жизни с ними не расплатиться. Остаётся только надеяться на вас, чтобы вы купили наши земли, — проговорила Мария Федоровна.

Я удивился. Роман Константинович оставил вам долгов? Теперь вы свои долги переписали на моего отца? Вот это поворот! Даже я такого не ожидал!

— Я против, — проговорил я и взглянул прямо на тётушку, которая после моих слов моментально побледнела. Она пыталась возразить, громко рявкнуть, но так и не решилась. Мария Фёдоровна стиснула зубы и сжала кулаки, пожирая меня ненавистным взглядом.

— Что! — Воскликнула тетя.

— Может, у вас и много долгов, но продавать мою землю из-за этого я не буду. Это родовая собственность Строгоновых, — проговорил я спокойным тоном.

— Михаил, вы, наверное, забыли, но я ваш опекун. Теперь я до вашего совершеннолетия распоряжаюсь имуществом, — проговорила тётка, выдавив из себя улыбку.

— Это, правда, в мелких сделках у вас есть право, но в больших, например, как продажа земли, принадлежавшей моему отцу, у вас нет прав. По крайней мере, в договоре нужна моя подпись, которую я вам не дам.

Мария Фёдоровна позеленела. Думаю, ещё немного, и она взорвётся от гнева. Ну пусть, это её проблема. Но землю я всё равно не отдам, что бы она ни делала. Хотя они с Куракиным придумали, как обойти закон, я всё равно не дам им это сделать. Пусть об этом знают.

— Логично, — произнёс Куракин, пытаясь сгладить углы.

По крайней мере, в наш спор никто не пытался вмешаться. Дядя сделал вид, что вообще не слышал, о чём мы говорим, и спокойно попивал кофе.

Вячеслав Николаевич занимался своим делом, ему это было неинтересно. Его занятие заключалось в том, чтобы смотреть на меня. Не знаю, что он хотел во мне высмотреть, но пусть смотрит. Деньги за это брать не буду.

— Нет тут логики! У нас огромные долги, которые оставил ваш отец. Ты вообще представляешь, какие это суммы? Откуда ты возьмёшь столько денег? — воскликнула Мария Фёдоровна.

Её красные глаза впились в меня. Меня это не смутило. Опять она приплетает моего отца, хотя у него долгов нет.

У тётки на лбу выступил пот. Она сильно нервничала, значит, не так просто обойтись без моей подписи на договоре о продаже земли. Куракин тоже напрягся.

Может, у них ничего не получается или Марию Фёдоровну переклинило, и она решила уговорить меня продать землю? Нет, это точно не про неё. Она просто не думала, что я спущусь вниз и дам ей отпор.

— Это ваши долги тетя, а не мои, — сказал я и откинулся на стул.

— Пока опекун ваша тётя, её долг — ваш долг. Мне придётся через суд забрать всё ваше имущество в уплату долга, — тихо произнёс Куракин и встал из-за стола.

Он покосился на тётушку, взгляд которой прямо говорил: «Ты посмотри на него, с ним по-хорошему нельзя».

— Пока моя тётя опекун, да, но это пока, — сказал я спокойным голосом, что ещё больше разозлило тётушку. Её даже трясло от гнева, но взгляд Куракина её немного успокоил.

Гости встали из-за стола. Куракин и Верещагин, попрощавшись со всеми, вышли из отцовского особняка.

— Ты с ума сошёл? — закричала тётка, бросая на меня ненавистный взгляд.

— С ума сошли вы, и вам никто не дал право распоряжаться отцовским имуществом, — категорически заявил я.

— Не забывай, я твой опекун и могу делать всё, что захочу. Ты меня понял?

— Мария! — воскликнул дядя, когда понял, что разговор зашёл явно не туда.

— Что «Мария»? Ты слышишь, как он со мной разговаривает? Это непозволительно! Ты слишком рано повзрослел! Ну ничего, за свои слова ты ещё поплатишься! Ты меня понял?!

— Мария Фёдоровна, вы забываетесь, вы всего лишь мой опекун, — сказал я ей, смотря прямо в глаза.

Разговаривать с этим человеком было бесполезно. Мне надо было закончить важное дело, а именно — набрать Стронского и встретиться с ним. Поэтому я встал из-за стола и смерил своих родственников взглядом.

— Спасибо, — сказал я и ушёл.

Я поднялся по лестнице и встретил бледную Настю. Она смотрела на меня вытаращенными глазами и боялась даже сказать слово.

— Что с тобой? — произнёс я, смотря на неё внимательно. Девушка была сильно испугана.

— Я за вас переживаю, — ответила она честно и продолжила так же стоять.

— Не переживай, — сказал я и вышел в холл.

Я поднялся к себе и набрал Стронского, который мне ответил подавленным голосом.

— Алло.

— Ты мне обещал назначить встречу с отцом, помнишь?

— Конечно, приезжай. Отец здесь и тебя давно уже ждёт.

Я вызвал такси, которое привезло меня к городскому поместью Стронских и, расплатившись с таксистом, вышел. Городской особняк представлял собой большое здание, которое хорошо вписывалось в городской ландшафт. Вход был закрыт огромными коваными воротами, за которыми стояла охрана.

Двое огромных мужчин в чёрной одежде внимательно разглядывали меня. Я подошёл к ним поближе, и один из них прищурился.

— Строгонов, — чётко произнёс я.

Один из охранников кивнул и, нажав на кнопку, привёл дверь в движение.

— Заходите, господин Строгонов, — произнёс он торжественным тоном.

Я попал в небольшой вымощенный дворик, внутри которого стояли дорогие машины. Трехэтажный особняк имел огромные окна и несколько балконов, украшенных цветами. Один из охранников повёл меня и указал на одну из дверей, которая вела в дом.

Я толкнул большую деревянную дверь, которая открыла мне огромный холл, где я встретил Стронского, сидящего на диване.

— Вот и Строгонов! — воскликнул он, вскакивая передо мной. Константин встал и сделал несколько шагов вперед, уже хотел меня обнять, но тут послышался громкий голос, который моментально его остановил.

— Здравствуйте! — открылась дверь, и появился Стронский Александр Сергеевич. Это был высокий мужчина в дорогом чёрном костюме, с седой головой. Ему было много лет, он держался правой рукой за трость из чёрного дерева, украшенную дорогими камнями. Позади него стояли двое охранников, которые его охраняли.

— Здравствуйте, — сказал я.

— Здравствуйте, молодой человек. Времени у меня нет. Прошу вас, давайте поднимемся наверх. Там обсудим дела, — произнёс Стронский старший, и я, кивнув, отправился за ним.

Константин шёл за нами. Мы вскоре поднялись наверх и пошли по длинному коридору. Александр Сергеевич шёл впереди, пока не остановился рядом с дверью и, взяв ручку, потянул её на себя.

— Прошу, — проговорил он.

Я оказался в небольшом кабинете без окон. Сама дверь, которую закрыл Константин, была слишком массивной и тяжёлой, и вдобавок обклеена каким-то материалом. Стронский старший, видимо, боялся, что его могут прослушать в собственном особняке.