Каратель
Шрифт:
Стуча каблуками, Амазонка спустилась по лестнице, остановилась возле столика:
– Ну, Олег, ты выбрал оружие? Таранов пожал плечами:
– Вообще-то я пришел сюда со "стечкиным".
– Одобряю. Шурик, верните Олегу его пистолет.
– Ты сошла с ума! Ему нельзя давать оружие. Он нас перестреляет!
Ирина прищурила глаза:
– Бегом марш за пушкой! Заодно принеси ключи от наручников, виски и бокалы.
Александр закричал:
– Ты сошла с ума!
Амазонка расстегнула сумочку и вытащила оттуда наган. Выразительно посмотрела на Александра… Психолог встал из
Александр поставил на стол бутылку виски и бокалы. АПС и ключ отдал Ирине. Всем своим видом он показывал: вы оба идиоты… А ты, сука, законченная идиотка.
Ирина подкинула пистолет на руке, спросила у Ивана:
– Магазин полный?
– Да.
– Проверь, чтобы не было недоразумений.
Она протянула пистолет Ивану. Протянула рукояткой вперед. Психолог отшатнулся. Иван пожал плечами, извлек магазин и снова вставил его в оружие. Сказал: порядок, полный магазин. Ирина откинула барабан револьвера, бросила взгляд на донышки гильз и весело сказала:
– У меня тоже… выпьем на посошок? Эй, Шурик, сними с человека браслеты.
Обреченно Александр расстегнул наручники на ногах Ивана, потом оглянулся на Ирину… Зачем?
– спрашивал он взглядом.
– Зачем?
– Давай, давай, - подбодрила она, наливая виски в бокалы.
Психолог был, казалось, на грани обморока. Он долго не мог попасть ключиком в замок… Когда руки у Ивана стали, наконец, свободны, Александр выронил ключик на пол.
– Выпей, - Амазонка пихнула в руки психолога полный бокал.
– Выпей, будь мужиком, не трясись.
Александр выпил. Он пил некрасиво, обливаясь, и коричневая жидкость стекала на грудь по подбородку. Допив до дна, он обессиленно упал на диван.
– Давай-ка на посошок, Олег, - сказала Амазонка.
– Не боишься пить перед дуэлью?
– спросил Таранов.
– Глупости. В небольших дозах спиртное даже полезно для стрельбы - тремор меньше… Ты вот не знаешь, а, между прочим, в стрелковом спорте алкоголь считается допингом. Не знал?
– Нет, - признался Таранов.
– То-то, друг мой.
Таранов снова подумал, что психолог прав: ситуация совершенно бредовая. Они сидят, мирно беседуют, пьют виски… Он шел сюда, чтобы отомстить, но вместо этого сидит и пьет с женщиной, которая убила Светлану.
– То-то, друг мой… Ну, давай выпьем. За здоровье не предлагаю, а вот за удачу… за удачу - вполне. Одному из нас она сегодня улыбнется. А уж другому - нет. За удачу!
Они сделали по глотку… Александр смотрел на них большими глазами. Ирина сняла и бросила на столик шляпку потом подняла вверх ногу помахала ею в воздухе и сказала:
– Жаль, но туфлишки тоже придется снять.
– Идиотка!
– крикнул Александр. Ирина рассмеялась и сняла туфли. Таранов кашлянул и сказал:
– Амазонка.
– Что?
– У меня вполне современный автоматический шпалер и двадцать девятимиллиметровых патронов… А у тебя старый револьвер и всего семь патронов калибром "семь, шестьдесят две".
– Ну и что?
– беззаботно спросила Ирина. Она надевала старые, разношенные кроссовки.
– Шансы не равны.
Ирина заправила концы шнурков внутрь обуви, подняла глаза на Таранова и сказала:
– Конечно, не равны…
Если боишься - откажись. Таранов на секунду онемел, потом бросил:– Пошли. Нечего кота за хвост тянуть.
Они одновременно встали и двинулись к двери. В дверях Иван галантно пропустил даму вперед. Она сказала: мерси.
– Идиоты, - пробормотал им вслед психолог.
– Идиоты!
Он налил себе полбокала виски, быстро выпил.
Над лесом трепетал рассвет. Край неба на востоке был розов, и пели какие-то птички. Ночь была довольно прохладной, на дорожке и на траве блестела роса.
– Тебе - туда, - Амазонка взмахнула рукой с зажатым в ней наганом.
– А я займу угол по диагонали. Через три минуты начнем.
Иван несколько секунд вглядывался в ее лицо, потом повернулся и пошел по дорожке в угол.
– Эй!
– окликнула его Ирина. Иван обернулся.
– Тебя как зовут-то по-настоящему?
– Иван. А тебя?
– А меня так и зовут: Ирина… Ну, прощай, Иван.
– Прощай, Ирина.
Они двинулись в разные стороны. Распевались птички, и рассвет был розов…
Таранов шел медленно. Привычно оттягивала руку более чем килограммовая тяжесть оружия. Было чувство, что он совершает ошибку… Он попытался понять: какую?
– и не смог. Ирина за спиной насвистывала "Гуд бай, Америка". Ее свист удалялся, удалялся, удалялся. Иван шел медленно. У него были еще три минуты. Три минуты - это много. Это очень много. За три минуты можно выкурить сигарету… или снарядить магазин "Калашникова"… или позвонить домой, маме… засыпать пшено в кормушку для воробьев.
За три минуты можно прожить жизнь.
Таранов дошел до конца дорожки, пошел по траве. Довольно скоро уперся в проволоку сигнализации. Он сел на корточки, вытащил из кармана сигареты, закурил. Дым показался горьким. Быстро бежала секундная стрелка по циферблату.
Ирина присела на скамейку, вытащила сигарету и щелкнула зажигалкой… Рядом со скамейкой торчал из земли идиотский гномик. Он добродушно надувал щеки и чем-то был похож на Шахова. Появилось желание вкатить в него пулю и посмотреть, как эта дешевка рассыпется на гипсовые куски.
Ирина докурила сигарету, затушила окурок о подошву кроссовок и посмотрела на часы: пора… пора начинать дуэль. Глупо! Безумно глупо, но… пора начинать.
Таранов отдавал себе отчет, что Ирина стреляет быстрее и лучше его. А старый наган в руках опытного стрелка - очень серьезное оружие. Инструктор, который когда-то учил лейтенанта Таранова оперативной стрельбе, сам учился стрелять у ветеранов СМЕРШа. Сожалея о том, что нет нынче на вооружении нагана, он говорил: "С наганом в руке, салаги, можно чудеса творить. Наган тебя никогда не подведет. С ним можно в огонь и в воду. А кучность?! Кучность - супер-пупер, салаги. Куда там "макарычу". Спецы из нагана доставали немцев и на восьмидесяти метрах и даже на сотне! А уж в боевом маятнике нагану равных просто нет".[35] Впрочем, сам инструктор стрелял одинаково хорошо и из ПМ, и из АПС, и из "беретты". Однажды на полигоне, на глазах изумленных "салаг", выстрелом из ПМ он убил полевую мышь. Заспорили о дистанции. Промерили рулеткой - оказалось тридцать семь метров.