Каратели

После отбоя я прибыла к дому Эли за новостями от Васи. Закрыла окна, дверь, несколько раз вышла на улицу, чтобы удостовериться в отсутствии посторонних. Остров спал, погрузился в сон и подслушивать явно не собирался, что нам на руку.

Вдвоем с подругой уселись на полу на кухне, чтобы через окно нас не было видно. Поймав луч луны на маленьком послании-листе, начали с Элей читать вслух. А закончила я -- одна:

«Гектор с самого начала знал, чья ты дочь. Не доверяй ему.»

Я в сотый раз почувствовала, как мерзкое разочарование сдавило горло, облило тело гадкими помоями его красивых слов.

Я не удивлена и даже не больно. Когда бьют в одно и тоже место, боли больше не чувствуешь. Отныне броня на сердце из прежних разочарований.

На лапке ворона обнаружила маленький, прямоугольный пакетик с сухими листьями. «Снотворное. Один листик на 1шт»

Снотворное? И кто же специалист по травам и снадобьям?

Я рада еще одному родному человеку на моей стороне.

Вытащили старые тетрадки Эли и среди их вороха нашли одну мою.

Как наяву вспомнила веселые спокойные дни на острове, нашу детскую переписку вместо занятий и мои словоизлияния: «Я сегодня видела Артема с мальчиками на берегу!» И много-много сердечек рядом с именем друга. Он был центром мыслей, все о чем раньше думала. Одинокими холодными ночами без отца смотрела в окно и на луну, а перед глазами облик Артема.

Сейчас воспоминания о любви вызвали лишь легкую улыбку. Это было как не со мной, не с этой Дианой, а другой, прошлой.

Сегодня, невзирая на темноту, на листе бумаги набрасывали план побега. Квадраты -- обозначали двое ворот до конечной цели «Приам», возле нарисованного дерева -- пять Карателей-охранников и среди них обязательно либо Андрей, либо Игорь.

– Выбираем день, когда на посту Игорь!
– Эля делала пометки на листе бумаги о проблемах, которые обязательно должны быть решены, не хотелось бы попасться по глупости. Эля у нас аналитик, вот и анализировала.
– Будешь его отвлекать!

Эля шепнула очень тихо, чтобы никто не подслушал. Я лишь тяжело сглотнула нежеланную правду. Вывод, задачу, которую, придется выполнить. Слепой и тупой не поймет, что требовалось сделать. Если цена моей свободы — Игорь...

– Я не могу пойти до конца...

Иногда ощущение, что мы с Элей понимаем друг друга с полуслова, уж очень она сообразительная. Сразу поняла значение расплывчатой фразы.

– Но почему?

– Я... мы с Гектором...один раз.... и там...
– пальцы правой и левой руки скрепила перед лицом, намекая на соединение, «стыковку».
– И… он... случайно в меня... и теперь всё!

– Добавь в свой лепет побольше глаголов, чтобы я поняла смысл послания.

Я глубоко вздохнула, собираясь с мыслями, и как на духу, почти не дрогнув, твёрдо озвучила:

– Гектор — мой единственный!

Вслух прозвучало еще отвратительнее, чем казалось в мыслях. Эля не стала задавать три тысячи вопросов: почему, зачем, и как я глупая позволила осуществить привязку. Мне и так стыдно за доверчивость, поверила, что нечаянно. От нахлынувших чувств? От любви может большой и сильной? От страсти забылся?

Заставила себя вновь отпустить прошлое. Прекратить вспоминать, топить себя, еще немного и освобожусь от Гектора и станет легче.

Эля задумчиво продолжила:

– Ну что ж...
– подруга ручкой постучала по листу бумаги, словно спрашивая ответа на вопрос «как поступить». Мало ли, ответ всплывет чернилами на белом листе.

– Не иди до конца. Существуют другие способы доставить удовольствие. Отвлечь...

– Минет?
– я громче, чем надо поинтересовалась на весь спящий домик, потом вжала голову в плечи, боясь что выкрик было слышно внизу на песчаном пляже.

– Это кошмар!
– сделала тихо вывод. Когда чуть успокоилась, продолжила более спокойно.
– В любом случае у меня будет пятнадцать минут, прежде чем начнется реакция на чужие прикосновения. С Артемом уже проверяла, - пояснила недоумевающей Эле.
– Я могу, наверное, лапши Игорю немного навешать. Ладно... сама решу, как получше и подольше его отвлекать и, главное, чем...

Как пройти первую границу мы продумали, как вторую пока нет. Васю отправили сразу обратно к Артему с целью договориться о месте встречи в Приаме.

Надо было все предусмотреть, чтобы не было неожиданностей, максимально всё продумать. Самое главное пока не решили — что с детьми?

Я чувствовала лишь удушье от жизни на острове, отсчитывала минуты до того, как прилетит Вася с ответом. Может Артем найдет выход с малышами?

Следующий день тянулся очень долго в ожидании ответа. И на утреннем купании с малышами сначала пыталась прочитать сказку о принцессе и принце (очередные сопли о любви), а самая маленькая — Катя не давала. Весь день хмурила брови и выглядела угрюмой. Передвигалась только на моих руках. Сидеть или ползать отказывалась.

Сказку пришлось забросить и развлекать Катю.

– Эй, малышка, в чем дело?
– улыбалась ей постоянно и на вытянутых руках катала по воздуху, а она смотрела в ответ долго, пристально, но без эмоций Странная она — не похожа на себя обыкновенную. В привычное время покажи ей пальчик (без преувеличения) и улыбнись и в ту же минуту та начинала смеяться.

– Улыбнись!
– попросила в сотый раз и продемонстрировала яркую улыбку. А в ответ сухое безразличие. Катя не желала общаться.

Об остальных детях я забыла и посторонние шаги по песку тоже не заметила. Но знакомый голос заставил оцепенеть и прекратить всяческие улыбки, поплотнее прижать к себе ребенка и сделать пару шагов назад от Карателя. А он в одних синих спортивных шортах, солнцезащитных очках, скрывающих внимательный взгляд.

– Надеюсь не твой?
– задал Гектор вопрос. Я лишь отвернула Катю от него, чтобы черным взглядом из-под очков не испугал ребенка. (Уверенна у него страшный взгляд под тьмой очков).

Молчала на вопрос, не могла выдавить ответ. Приоткрыла рот, языком пыталась повертеть и произнести хоть слово, букву, но изо рта доносился пустой звук. Уж больно долгая пауза, но ничего не могла поделать. Не хотелось общаться.

Гектор в улыбке приподнял один уголок губ, заговорил насмешливым тоном, как с давним другом после долгой разлуки:

– Еще в нашем мире я достал на тебя информацию, и там не было ни слова о Твардовском и детишках. Видимо, жизнь Абрамовой Дианы выдумка? Я был уверен, что Абрамова пай-девочка из интерната, чистенькая, миленькая. Не тронутая.