Каратист: без компромиссов. Том 4

Но, с другой стороны, есть ли смысл что-то планировать, когда в бою ситуация меняется каждую секунду. Лучше уж просто определить общую тактику, а уже потом действовать по обстановке.

Я поднялся, вышел вместе с тренером обратно в зал для проведения соревнований. Сначала меня слегка оглушили крики зрителей и каратистов, но потом я привык.

На татами уже как раз выступал первый из нашей команды. Он бился с другим французом, в среднем весе.

Вроде тоже шел неплохо, давил на противника, постоянно атаковал ногами, а французские болельщики негодующе кричали. Не хотели, чтобы их боец проигрывал.

Я начал разминку. Через пару минут все закончилось. Я обернулся, уверенный, что нашего бойца объявят победителем и чертовски удивился, когда увидел, что он проиграл. Да уж, опять тут нечего ждать справедливости.

— Надо выиграть так, чтобы ни у кого не осталось сомнений, — сказал Щепкин. Он глядел на хмурое лицо нашего бойца и тоже не сиял от радости. — Понял? Не знаю, как ты это сделаешь, но тебе надо уложить противника спать. Надолго и надежно.

Ну, это понятно. Мы находимся в столице Франции.

Само собой, что все судьи и организаторы соревнований будут на стороне хозяев. Это аксиома, не требующая доказательства.

Мне сейчас предстоит выступать против одного из самых перспективных французских бойцов. Так что, сопротивление будет отчаянным. Если я не смогу выбить из него дух, то меня точно закроют по очкам. Это стопудово.

— Ну все, давай, — Щепкин хлопнул меня по спине. Как раз объявили мою фамилию. — Ни пуха, ни пера. Давай, сделай его. За тобой сейчас все наши следят. Если не ты, то кто же?

Ох, не люблю я такие подставы. Я поднимался на татами с каменной рожей. Все это чертовски отвлекает от поединка.

Никакой сосредоточенности. Никакой концентрации. О чем здесь можно говорить, когда все мысли о том, как бы не проиграть?

Я поглядел на Жана, переступающего с ноги на ногу в противоположном конце татами. На его нахальную ухмылку. И тут же решил про себя, что не буду стремиться к победе.

Плевать. Пусть все будет так, как будет.

В конце концов, это как раз то, о чем я учил своих учеников. И к чему сам стремился. Надо уходить от желания победить. Не становиться связанным им по рукам и ногам. Если проиграю, то проиграю.

— Хаджиме! — крикнул рефери и отскочил в сторону.

В прошлой жизни я уже сталкивался с саватье. И это был искусный парень.

Мастер своего дела. Он мог ударом ноги потушить сигарету, торчащую в зубах у другого человека. Или просто забить гвоздь в стену, подошвой своего ботинка.

Так, кажется Жан имеет все шансы вскоре стать таким же умельцем. И сейчас он быстро и ловко подскочил ко мне и нанес высокий боковой удар в голову.

Я уклонился и тут же Жан нанес другой, только уже в мою голень. Действовал он ужасающе быстро.

Сават, собственно, для этого и предназначен. Изначально его использовали моряки в портах, для развлечения.

Били противника в самые уязвимые места — в пах, голень или по коленям, причем не голыми ногами, а тяжелыми башмаками, еще и подкованными гвоздями. Сават вообще-то и означает «старый башмак».

Позже к забиванию ногами добавили и удары палкой или ножом. Рукопашные поединки проводились между бедняками, моряками и простолюдинами, как дуэль, до первой крови или смерти соперника, тут уж как договорились.

Потом это превратилось в спорт. Когда уже нельзя выдавливать глаза, царапаться и бить в пах. Тогда же добавили удары руками, а драку на палках заменили боем тростью. В общем, получился почти кикбоксинг.

Впрочем, именитые мастера савата все равно предпочитали работать ногами. В отличие от англичан, которые вовсю пропагандировали обычный бокс.

Вот и сейчас Жан успел ударить меня три раза, в голову, по колену и в грудь. Я присел и подставил ему подсечку. Успел-таки подловить.

Жан не удержался на ногах и грохнулся на маты. Зрители заревели от негодования. Рефери ничуть не обратил на это падение внимание, зато Жан заработал один балл. Так, очень интересно.

Теперь противник стоял и смотрел на меня, и ждал, что я сделаю дальше. Судя по всему, он решил поменять тактику и дождаться моей атаки, чтобы тут же контратаковать.

Я глядел ему в глаза и никак не мог понять, сказала ему Эмили про мою ложную травму или нет. Ну, ничего, дайте я попробую выманить его из этой крепкой позиции. И одновременно проверить, что там ему нашептала Эмили.

Хотя, должен признаться, я на девяносто девять процентов уверен, что девушка ему уже давно все рассказала. Известно ведь, как женщины умеют хранить тайны.

А тут такой лакомый кусочек. Хорошие сведения про меня, основного конкурента на соревнованиях. Ну как тут удержаться?

Поэтому я чуть изогнул туловище и состряпал слегка заметную гримасу, как будто пытался не показывать боль. Мол, смотрите, я отчаянно пытаюсь скрыть тот факт, что у меня сломаны ребра. И еще я убрал назад левую руку, типа она у меня сломана.

Ну, давай, Жан, покажи, на что ты способен. Атакуй мои больные места, для того, чтобы добиться победы.

Но Жан пока что так и стоял на месте. Глаза насмешливо сузил, пристально следил за мной.

Ничего не понимаю. Если Эмили рассказала ему, то, наверное, этот парнишка уже догадался, что это подстава. Ловушка для простака. И поэтому сейчас медлит, выжидая моей атаки.

Ладно. Мы так и будем стоять, любуясь друг другом? Если он боится атаковать, придется мне самому сделать это. Плевать, что это риск потери еще очков, без атаки не будет победы.

Поэтому я шагнул вперед, вытянул вперед левую руку, поднял ее вверх, привлекая внимание, а сам тоже ударил ногой по ноге противника.

Быстрый проверочный удар, йоко гери в нижний этаж. Почти что лоукик. Но атака не увенчалась успехом. Жан также стремительно убрал ногу, и тут же атаковал ею меня в корпус.

Я в это мгновение тоже продолжил атаку. Получил ногой в бок, довольно сильно, но не остановился и тут же очутился рядом с противником.

Вошел с ним почти в клинч. Ударил его кулаком, боковым ударом, потому что мы стояли слишком близко друг к другу, чтобы бить сэйкен цуки.

Жан ничуть не испугался, продвинулся ко мне ближе и тоже ответил кулаком. И тоже боковым ударом, правда, промахнулся.