Караван счастья
Шрифт:
На берегу Урала, посередине России, открывали монумент: в трудный для Родины час выковал рабочий победный меч для солдата, понесет тот уральский меч в самый страшный бой и взметнет его Родина-мать в минуту народного подвига и скорби над головами проклятых врагов.
Гремела «Священная война». Пел ее здесь, у основания скульптуры, хор имени Александрова, как когда-то — в первый день войны — на Белорусском вокзале столицы. Плакали люди и не стеснялись своих слез: тысячи на едином дыхании вновь переживали минувшее.
И в эти минуты среди гостей я увидела Ивана Степановича. Его нельзя было не заметить, по-прежнему статного и величественного, только с совсем побелевшей головой. Неподвижно смотрел он ввысь, туда, где на фоне голубого мирного неба тяжело ложился в солдатские руки уральский меч Победы.
Во имя Победы сотворили этот меч
Что испытывал, о чем думал, какие чувства переживал старый солдат в эти святые мгновения?..
Берлин — Тамбов — Челябинск,
1980 г.
Слава тебе, советский солдат!
Скульптор Е. В. Вучетич за работой. Берлин, 1948 г.
Трептов-парк. Таким увидел его И. С. Одарченко в дни возведения мемориала.
Через четверть века. Мать и сын у монумента.
Снимок на память. Слева стоит Бруно Шульц.
Воины-освободители. В. М. Головцев и И. С. Одарченко.
ХЛЕБ МАЛОЙ ЗЕМЛИ
1
Здесь и далее стихотворения даются в сокращении.
О легендарной, священной земле, где в течение 225 дней неприступной скалой на пути врага стояли советские моряки, написано много яркого, пережитого, волнующего. Но массовый народный подвиг и через десятилетия продолжает представлять истории все новые и новые имена, факты. Так, по следам их родился и этот материал, в котором мне хотелось рассказать о малоизвестных страницах героической борьбы, о скромных тружениках обороны и возрождения Малой земли.
Из донесения политотдела 18-й армии о боевых действиях 27 июля 1943 года:
«На захваченной нашими десантными частями земле в районе Станички оказались участки, засеянные озимой пшеницей. Урожай выдался на славу. С 20 июля в подразделениях бригады Потапова активно приступили к уборке урожая. Бойцы штабных подразделений, жертвуя сном и отдыхом, под носом у противника собирают колосья пшеницы, а днем, просушив ее на солнце, обмолачивают. Работами по уборке и обмолоту пшеницы руководят опытный украинский колхозник Михаил Николаевич Корниенко. Собрано, обмолочено и сдано на продсклад бригады 1336 кг первосортного зерна. Уборка продолжается.
На уборке особенно отличились комсомолки Полина Сербина, Нина Губина, Тося Бабкова, Аня Гельман, Дарья Лазебник и многие другие…
Этот документ я показала Семену Тимофеевичу Григорьеву, когда на месте высадки легендарного десанта рассказывал он о боях за Станичку, о том, как насмерть стояли на рубежах его боевые товарищи, кровью оплачивая каждый отбитый у врага окоп, дом, переулок.
Земля эта для него священна трижды и измеряется не метрами, а памятью.
Сюда февральской ночью 1943 года вслед за куниковцами высадился штурмовой отряд Григорьева. Здесь в первые дни обороны принял Семен Тимофеевич командование 142-м батальоном 255-й бригады морской пехоты. Здесь улицы сегодня носят имена погибших друзей, их черты узнает он в скульптурах и барельефах, их фамилии читает на обелисках. Здесь проходил едва ли не самый трудный участок Малой земли. Помните — «горела земля, дымились камни, плавился металл, рушился бетон…»
И именно здесь тяжело раненная земля весенним утром 1943 года родила чудо: в лощинах и овражках зазеленела вдруг пшеница.
Сегодня лишь в памяти людской сохранилась старая Станичка, заложенная отставными матросами сто лет назад. Стертая с лица земли жестокими боями, она возродилась памятником народного подвига — Куниковка, новый многоэтажный район Новороссийска.
Семен Тимофеевич показывает бывшие поля: с правой стороны улицы имени Героев-десантников, в строящемся 9-м микрорайоне — от городского кладбища до моршколы заплатами на обожженной земле взошла тогда пшеничка. Именно пшеничка. Во всех рассказах участников той необыкновенной уборки она называлась только так — ласково, уменьшительно.
Откуда взялась она в эпицентре боевых действий? Кто посеял ее?
Версию о том, что это неубранный, перезимовавший урожай 1942 года, отвергли все бывшие колхозники, с которыми удалось поговорить: лето выдалось добрым, пшеницу в здешних местах убирают рано — «до немца успели бы» — да и вообще в то лето поля эти были под помидорами. Наконец, в совхозе «Малая земля» у Елизаветы Минасовны Геворкянц, жившей до войны в Станичке и работавшей в колхозе «Новый путь», услышала: сеяли осенью сорок второго уже при немцах, приказ такой был дан населению — использовать земли после уборки помидоров и парниковые; люди не очень-то и сопротивлялись, каждый шел на сев со своей думой: выбьют к лету фашистов — самим и сгодится.
Словом, посеяли пшеничку на оккупированной территории, а взошла она на Малой земле. В самые жестокие апрельские бои зазеленела.
В июле уже золотился урожай. Солдаты из хозвзвода 142-го батальона, в расположении которого оказались пшеничные делянки, ночью настригли вещмешок колосков, обмолотили, смололи на мельницах, сделанных по такому случаю из снарядов, и испекли оладьи. Угостили ими и командира бригады А. С. Потапова и замполита М. К. Видова.
Сперва думали собрать пшеничку для бригадной кухни, тем более, что в дни наиболее ожесточенных боев, когда подвоз продуктов на Малую землю прекращался совсем, матросский рацион доходил до двух сухарей в сутки. Но кто-то предложил: отправим урожай на Большую землю, поможем стране, там тоже голодают. Предложение обсудили на совещании командиров частей и замполитов, потом на партийных и комсомольских собраниях. Решение было единым: собрать пшеницу и две трети ее сдать государству. Так началась невиданная ни в какой истории хлебоуборочная кампания.
По-прежнему гремели бои, по-прежнему «роты сдерживали натиск батальонов, батальоны перемалывали полки», кровью умывалась земля. А смеркалось — и уходили бойцы в хлебные рейды. Определили и еженощную норму — мешок колосков на человека. В целом каждый батальон должен был собрать не менее двух центнеров зерна.
Теперь, спустя почти четыре десятилетия, кажется, что не могла память людская сохранить все подробности этой, в общем-то, не самой главной в эпопее Малой земли операции. Но оказалось, что смогла. Более того, разговоры с очевидцами и участниками ее убеждали, что люди не всегда помнят тот или иной бой, как правило, не скажут, скольких раненых вынесли из боя — не до того было! — а хлебную операцию помнят все, наверное, потому, что многих, хоть в мыслях, возвращала она к дому, к привычному крестьянскому труду. Наверное, поэтому и просились «по колоски» каждую ночь все новые и новые добровольцы, и скоро из привилегии хозвзвода ночной хлебный фронт стал делом всех. Ходили матросы, красноармейцы, операционные сестры, повара, ходил и командир бригады Алексей Степанович Потапов.