Карающая длань
Шрифт:
Чистый морозный воздух над поляной внезапно показался Конану наполненным удушливыми испарениями кушитских болот; казалось, он сгустился и, став осязаемым, распирал наполненные до отказа легкие. Что-то недоброе повисло над лесом. Может, сам Черный Эрлик, бог мертвых, посмеиваясь, смотрел на своих слуг, готовившихся собрать для него кровавый урожай…
Это было испытание выдержки, и Эртель его проиграл. С парня слетела вся спесь, он вертелся в седле, озирался по сторонам и, явно потеряв самообладание, выкрикнул, срываясь на петушиный вопль:
– Эй, какого демона?! Дайте нам проехать!
По черному кругу прокатился тихий смешок:
– Проезжай, кто ж тебе не дает…
Эртель беспомощно оглянулся –
– Нергалово дерьмо, это же три первых десятка из стражи внешних стен! – выругался ошеломленный сотник, сдвигая шлем и почесывая затылок. – Что происходит?
У остальных был не менее удивленный вид. Они таращились на врагов, узнавая в их по-прежнему молчаливых рядах кое-кого из знакомых. Не то чтобы друзей, и все же… Конан осторожно вытянул меч из ножен до половины. Клинок был спокоен и даже не мерцал. Значит, оборотней поблизости нет. И на том спасибо.
– Вы еще спрашиваете, что происходит? Так я вам сейчас растолкую, – будь здесь Ревальд, он сразу же бы признал этот спокойный и сладко-вкрадчивый голос. – После того, что вы сотворили, вас стоит казнить трижды и наиболее мучительным способом!
Нестройный хор возмущенных голосов выразил горячее желание узнать, за какие такие провинности им полагается столь жестокое наказание. Конан же подумал, что если не удастся сразу же решить дело миром (а все к тому и идет…), то ему и его товарищам придется несладко. Впрочем, «несладко» – мягко сказано. Конечно, не так давно они без особых трудов справились с толпой, в двадцать – если не больше! – раз превосходившей числом маленький отряд. Однако толпу составляли обычные кмети, неуклюжие, незащищенные и плохо вооруженные. Сейчас превосходство было всего лишь тройным, но противники были почти равны в воинском умении.
«Нет, вряд ли кто-нибудь из этих черноплащных мерзавцев стреляет метче Эмерта, умеет биться двумя мечами лучше Гильома или сможет противостоять двуручнику Веллана… не говоря уже о секире Хальмуна! Да и сам я чего-нибудь стою, раз до сих пор остался в живых, – скромно похвалил сам себя киммериец. – Но это если драться один на один. А когда полезут трое на одного…»
Тут варвар был уверен только в себе и сильно беспокоился за остальных, а особенно за Эртеля, умевшего хорошо трепать языком, но, в отличие от такого же болтуна Веллана, не так хорошо сражавшегося. В сознании киммерийца прочно угнездилась невеселая мыслишка о том, что вечером они недосчитаются кое-кого. А может, даже считать-то будет некому…
Тем временем донельзя возмущенный нахальством десятка предводитель черных плащей продолжал:
– Вы же и есть убийцы женщин, детей и стариков! Кроме того, вы подозреваетесь в нападении на дворец в ту трагическую ночь, – он молитвенно поднял глаза к небу, – когда безвременно погиб Его величество Дамалл. Мы – орудие мести в руках Создателя!
Конан насторожился – совсем недавно он уже где-то слышал нечто подобное. Эрхард же разъяренно заорал:
– Да пошел ты… к Нергалу в задницу! Кто тебе забил уши таким дерьмом? Все – вранье, от первого до последнего слова! Найдем шутника – за яйца повесим! Такое придумать, а?..
Поток брани прервал глухой ропот в рядах воинов, взявших поляну в тесное кольцо. Стоявший впереди командир властно поднял руку, заставив подчиненных заткнуться, однако Конан успел заметить, что каждый из противников подвинул оружие поближе к себе. Так… Пять арбалетов, ни одного лука, зато у всех копья или, скорее, короткие пики с закругленным наконечником и лохматым темляком красно-черной расцветки. Кольчуги обычные, шлемы, легкие круглые щиты – отражать стрелы, отводить копья и скользящие удары мечей – простые деревяшки, обтянутые кожей. Мечи
средней длины, удобные для рубки с седла, хотя Веллан, например, действовал двуручником одинаково хорошо и стоя на земле, и сидя в седле. У нескольких за пояс заткнуты кистени, а у одного даже тяжелая короткая булава с острыми треугольными шипами. В общем, держитесь за свои драгоценные задницы, защитники Пограничья… Нет, надо было ехать в Аквилонию! Или в гости к Мораддину!– Я не собираюсь с вами спорить, да это и не к чему, – холод в голосе предводителя пробирал до костей. – Вы просто умрете. Вперед!
По сигналу командира солдаты наклонили пики и одновременно пришпорили коней. Окруженный десяток, ругаясь на все лады, выхватил оружие и приготовился к самой опасной за последнее время стычке.
Свистнули первые стрелы – арбалетчики черных плащей стреляли на скаку, а потому ни один из тяжелых болтов не попал в цель. В ответ протяжно дзинькнула, распрямляясь, тетива огромного боссонского лука, и первый противник расстался с жизнью. Тело с пробитым горлом завалилось набок и повисло, запутавшись в стременах. Некоторое время скачущий конь волочил его за собой, оставляя на чистом снегу полосу разбрызганной крови.
– Пристрели главаря! – крикнул лучнику Конан. Эмерт спокойно кивнул и крученая тетива вновь щелкнула по иссеченному кожаному браслету с красными змейками, украшавшему левое запястье стрелка. Предводитель легко свел неотвратимую жалящую смерть на нет, отведя ее вовремя подставленным щитом, и издевательски захохотал. На невозмутимом лице боссонца появилась тень неудовольствия, и следующую стрелу ему пришлось всадить в глаз воину, чьи пика находилась в опасной близости от груди лучника.
В следующий миг раздался слитный вопль, заглушивший глухие удары и скрежет железа по железу.
Позже, вспоминая этот день, Конан пришел к выводу, что десяток спасло от смерти во время первого же столкновения только то обстоятельство, что у нападавших были легкие тонкие пики, а не тяжелые боевые копья наподобие пуантенских, с широкими плоскими наконечниками.
Киммериец спокойно встретил летевшего на него врага и опустил меч только в последний момент. Добрая половина копья вместе с навершием улетела под ноги коню, а ошеломленный лишением оружия солдат не успел натянуть поводья. Конан поймал его шею на сгиб локтя и слегка дернул к себе. Вылетевший из седла как пробка из бутылки парень рухнул на снег. Уже мертвый.
Не всем повезло так, как опытному и привыкшему к таким сражениям варвару. Гарт принял пику на грудь, понадеявшись на крепость кольчуги, и отправился на свидание с матушкой-землей, прямо в истоптанный лошадьми снег. О торс Хальмуна сломали аж четыре древка, а ваниру хоть бы хны. Один из нападавших в сердцах выкрикнул: «Словно в скалу метать!» Ему повезло – секира обрушилась на него сзади, разрубая коню хребет, а вот трем другим нападавшим пришлось гораздо хуже. Первому свистящий в воздухе изогнутый топор снес голову, второго развалил от ключицы до паха, а третьему снизу вверх вскрыл живот. Еще одного врага прикончил Веллан, пропустив несущегося во весь опор воина мимо себя и мимоходом приласкав его мечом по спине.
Под Гильомом убили коня и тот, падая, придавил своей тушей ногу гандера. К счастью, атакующие слишком разогнались и не смогли сразу остановиться, чтобы добить его.
Стоны, крики, хруст снега и лязг железа смешались в жуткий шум. Конан, бросив быстрый взгляд по сторонам, с радостью отметил, что из десятка никто, кроме гандеров, не пострадал, отделавшись легкими царапинами, да Эртелю распороли левый рукав.
Зато противник в первой же атаке потерял семерых. Пока они перегруппировывались да доставали мечи, опомнившийся Эрхард скомандовал: