Карьера Ногталарова
Шрифт:
— Садитесь, товарищи! Я проведу с вами политическую беседу. — Потом добавил: — Это будет не экзамен, нет!
И товарищ Ногталаров начал с вопросов. Первый был сформулирован так:
— Кто скажет, что произошло тридцать шесть лет тому назад? Кому это известно, пусть поднимет руку.
Сотрудники переглянулись. Никто не пошевельнулся. Вдруг кто-то нерешительно спросил с места:
— А где?
— Как где? В стране!.. В вашем городе, в селе, во дворе, — поспешно ответил товарищ Ногталаров.
Снова воцарилось молчание. Присутствующие задумались,
— Гм… Кому дать слово? — спросил товарищ Ногталаров.
Все молчали.
Товарищ Ногталаров велел мальчику, сидевшему на передней скамье, встать.
— Ну, ты скажи, что случилось в тысяча девятьсот семнадцатом году.
Это был курьер товарища Ногталарова.
Мальчик растерялся:
— Не знаю, товарищ Ногталаров. Меня в это время не было на свете.
Товарищ Ногталаров обратился к Серчэ-ханум:
— Ты скажи, девушка!
— Товарищ Ногталаров, не могу вспомнить.
Тогда он движением руки предложил подняться следующему — сидящему в задних рядах старику — сборщику утиля.
— Может быть, ты скажешь, уважаемый?
Старик, не поднимаясь с места, ответил:
— Значит, когда свергли Ныкалая, у меня родился сын.
Товарищ Ногталаров, словно победитель, вернувшийся с поля брани, с гордым видом напустился наконец на своего заместителя:
— Как? Неужели и ты не знаешь?
Абыш поднялся, посмотрел вокруг и после долгого раздумья медленно зашевелил губами:
— Землетрясение произошло, товарищ Ногталаров. Не то в Шемахе, не то в Ашхабаде, забыл.
Товарищ Ногталаров, сделав недовольный жест рукой, поднялся и, самодовольно улыбаясь, с укоризной сказал:
— Никто из вас не смог правильно ответить. Безграмотные вы! Политически. В тысяча девятьсот семнадцатом году произошла Великая Октябрьская социалистическая революция… Вспомнили?
Раздались голоса:
— Задал бы вопрос яснее! Зачем же было упоминать о наших селах и дворах?!
— Кто же этого не знает?!
Товарищ Ногталаров, делая вид, что не слышит этих реплик, сел и задал следующий вопрос:
— А теперь кто может сказать, что разрушила и что создала Октябрьская революция?
Тотчас же в воздухе замелькали руки.
Недовольный этой картиной, товарищ Ногталаров нахмурился и предложил одному из сидящих подняться:
— А ну-ка скажи, какой ты дашь ответ?
— Свалила капитализм и водворила социализм.
Лицо товарища Ногталарова сразу же прояснилось.
— Садись! Не знаешь… А ну-ка ты скажи!
— Ныкалая свалила, создала советскую власть, — выкрикнул старик, сборщик утиля, сидевший в задних рядах.
— Скажите о самом главном! — предложил товарищ Ногталаров, подымая с места одного из присутствующих.
— Уничтожили власть богачей, создали рабоче-крестьянскую власть.
Товарищ Ногталаров, поднявшись с места, сделал все тот же недовольный жест рукою:
— Вы не понимаете главного, надо понять сущность вопроса. — Потом, слегка улыбаясь, добавил: — Октябрьская революция уничтожила эксплуатацию человека человеком
и создала условия для эксплуатации того, что не является человеком.Снова с мест послышались голоса:
— А что это такое, что не является человеком?
— То есть все предметы, кроме самого человека, — ответил товарищ Ногталаров. — Например, животных, дома, фабрики, заводы, нефтяные промыслы есть у нас право теперь эксплуатировать или нет? Конечно, есть! А раньше как было? Имели мы на это право или нет? Совсем не имели! Потому что в то время все это было в руках богачей, на долю бедных ничего не оставалось. А теперь хозяевами всего являемся мы сами.
Он снова сел и заглянул в лежавшую перед ним тетрадь.
Абыш, обратившись к сидевшему рядом с ним в первом ряду лысому человеку, голосом, который не мог не услышать товарищ Ногталаров, произнес:
— Что хочешь говори, а этот человек — бездна премудрости!
Улыбнувшись, товарищ Ногталаров задал новый вопрос своим слушателям:
— А что до Октябрьской революции было не равным, а потом стало принадлежать всем?
На некоторое время все умолкли, глубоко задумавшись. Наконец кто-то прошептал с места:
— Ночь и день.
— Как это так — ночь и день? — Товарищ Ногталаров встал.
— В то время день был длинен, а ночь коротка, мы много работали, но мало спали, а теперь стало наоборот.
— Ай-яй-яй! — укоризненно воскликнул товарищ Ногталаров. Затем самодовольно улыбнулся. — Это — право. До Октябрьской революции оно принадлежало не всем, а теперь им пользуются все.
— Вот это правильно сказано! И женщинам тоже… — не закончила свою мысль Серчэ-ханым и захлопала в ладоши.
Вполне не удовлетворенный, товарищ Ногталаров сел и, заглянув в тетрадь, обратился к собранию:
— Покончив с тем, что отошло уже в область истории, перейдем к беседе на текущие темы. Кто сможет сказать, что является наиболее ценным товаром и что является наиболее вредным товаром?
Вопрос вызвал шумное оживление. Раздались голоса специалистов по утилю. Каждый сказал что-то свое. Стали перечислять и подразделять на ценные и не ценные экспонаты, лежащие в шкафу в кабинете товарища Ногталарова.
Поднявшись, товарищ Ногталаров успокоил собрание и, подумав, захохотал.
— В самом деле, вы совершенно безграмотны… Тише! Слушайте! Знайте, что на свете самый ценный товар — это человек, а самое вредное — это пережитки капитализма, оставшиеся в умах людей!.. Поняли?
— Товарищ Ногталаров, скажите, вот, например, на наши деньги во что в настоящее время ценится один человек, я имею в виду, конечно, государственную цену, — спросил сидевший позади старик — сборщик утиля.
Товарищ Ногталаров, которому никогда не приходилось задумываться над таким вопросом, естественно, не мог сразу на него ответить. Он про себя, очевидно, вычислял и после лишь некоторого размышления ответил:
— Не все одинаковы: человек человеку рознь.
Абыш, придя на помощь своему директору, пояснил старику: