Карьера одного борца

Лукавое выражение Паркера давало понять, что он не хочет сразу открывать причину этого. Алиса чувствовала себя задетой, но не снизошла до расспросов. Паркер продолжал:

– Как поживает мисс Синий чулок?

– Я не знаю никого, кто бы носил подобное имя.

– Вы хорошо знаете, о ком я говорю. Я говорю о вашей покровительнице мисс Кэру.

Алиса вспыхнула.

– Вы невыносимо дерзки, Уоллес, - произнесла она, хватаясь за свой хлыст.
– Как вы смеете называть мисс Кэру моей покровительницей?

Уоллес внезапно принял торжественно-печальный вид.

– Я не знал, что вам неприятно напоминание о всем том, чем вы обязаны ей, - сказал он.
– Дженет никогда не отзывается о ней неприязненно, хотя мисс Кэру ничего для нее не сделала.

– Я не отзываюсь о ней неприязненно, - протестующе воскликнула Алиса, сдерживая слезы.
– Но вот в чем я уверена: вы не перестаете дурно отзываться обо мне там, дома.

– Это только доказывает, что вы плохо понимаете мой характер. Я всегда стараюсь отыскивать для вас оправдание.

– Оправдание - но в чем же? Что такого я сделала? Что вы хотите этим сказать?

– О, ровно ничего, если и вы ни на что не намекаете. Из ваших оправданий я заключил, что вы чувствуете себя неправой.

– Я вовсе не оправдывалась. Не смейте больше говорить мне подобные вещи, Уоллес!

– Я всегда ваш покорный слуга, - возразил он с вежливой иронией.

Она притворилась, что не слышит его, и хлыстом заставила свою лошадь пуститься рысью. Так как белая лошадь не была рысаком, Паркер последовал за Алисой тяжелым галопом. От страха, что он делает ее смешной, Алиса замедлила ход, и белый конь также перешел на тихий бег, отмечая каждый свой шаг покачиванием длинного хвоста и гривы.

– Мне надо что-то сказать вам, - произнес наконец Паркер.

Алиса не удостоила его ответом.

– Я думаю, что лучше сразу сказать вам обо всем, - продолжал он.
– Дело в том, что я хочу жениться на Дженет.

– Дженет не хочет этого, - быстро возразила Алиса...

Паркер самодовольно улыбнулся и произнес:

– Я не думаю, чтобы у нее нашлось серьезное возражение против этого, если вы дадите ей понять, что между нами все кончено.

– Что именно кончено между нами?

– Ну, если вы предпочитаете иначе осветить дело и хотите этим сказать, что между нами никогда ничего не было, - пусть будет так. Но Дженет уверена, что мы были обручены. Так думали и многие другие люди, пока вы не пустились в свет.

– Я не в силах запретить другим людям думать все, что им угодно.

– И все они знают, что, по крайней мере, я был готов честно выполнить свою роль в принятом на себя обязательстве.

– Уоллес, - произнесла Алиса, внезапно изменив тон, - я думаю, что нам лучше будет сейчас расстаться. Мне неловко ехать с вами по парку, когда со мной нет никого, кроме грума.

– Как вам будет угодно, - холодно произнес он, останавливаясь.
– Могу я сообщить Дженет, что вы желаете ее брака со мной?

– Ни в коем случае. Я вовсе не желаю, чтобы кто бы то ни было выходил за вас замуж, а тем более моя родная сестра. Дженет заслуживает лучшего жениха.

– Я совершенно согласен с вами, хотя не понимаю, к чему вы клоните. Насколько я понимаю вас, вы не хотите ни сами выходить за меня замуж заметьте, я все еще согласен выполнить свое обязательство, - ни позволить другой девушке быть моей. Не так ли?

– Вы можете сказать Дженет, - горячо произнесла Алиса с пылающим лицом, - что если бы мы - вы и я - были осуждены вечно жить вместе на пустынном острове... Нет, я напишу ей. Это будет самое лучшее. До свидания!

Паркер, до той минуты сохранявший полную невозмутимость, проявил беспокойство.

– Я прошу вас, Алиса, - тревожно сказал он, - не говорить ей про меня ничего дурного. Ведь вы не можете, не отступая от истины, сказать про меня что-либо дурное.

– Вы действительно любите Дженет?
– спросила Алиса тоном сомнения.

– Кто дал вам право сомневаться в этом?
– негодующе произнес он. Дженет во всех отношениях превосходная девушка.

– Я всегда говорила то же самое, - заметила Алиса, слегка рассерженная, что другой человек предупредил ее в этой похвале.
– Я напишу ей всю правду, что между мною и вами никогда ничего не было, кроме того, что обыкновенно бывает между кузенами и кузинами и что с моей стороны ничего больше и не могло быть. Теперь я должна уехать. Воображаю, что думает о нас мой грум.

– Мне будет очень жаль, если это унизит вас в его мнении, - злорадно произнес Паркер.
– До свидания, Алиса.

Произнеся эти слова небрежным тоном, он дернул свою лошадь, взмахнул шляпой и поскакал прочь.

Он сказал неправду, что у него была привычка кататься в этом парке каждое лето. Только вчера он узнал от Дженет, что Алиса ездит прогуливаться здесь верхом каждое утро, после чего он решил встретиться с Алисой в одинаковых условиях; по его мнению, джентльмен, едущий верхом на белой лошади по дороге около Серпентина, не представлял слишком большого контраста с возможными спутниками Алисы, как бы высоко ни было их общественное положение.

Что касается Алисы, то напоминание Паркера о том, что мисс Кэру была ее патронессой, огнем горело в груди. Поскорее обеспечить себе независимое положение было крайне необходимо. А так как единственным способом достигнуть независимости для нее был брак, она решила выйти замуж за первого встречного человека, каков бы ни был его возраст, наружность и характер, если только он будет в состоянии доставить ей такое же положение, как у мисс Кэру, в том маленьком мире, привычки и обычаи которого Алиса недавно усвоила.

12

В начале осени Алиса отправилась в Шотландию, где начался охотничий сезон, а Лидия в это время жила в Уилстокене, приготовляя к печати письма и мемуары своего отца. Сначала ей было неуютно в замке, где все комнаты были безвкусно экзотичны: то со сводчатыми портиками, то в виде раззолоченных галерей, то с тремя, то с шестью стенами, и не было среди них ни одного уютного рабочего кабинета с четырьмя углами. Все они напоминали сказочно-нелепые залы из "Тысячи и одной ночи". У них был жуткий вид.