Карфаген 2020. Восхождение
Шрифт:
— Я только послезавтра могу попытаться сделать что-то конкретное. Излечиться вряд ли получится сразу, но улучшить состояние и отсрочить… неблагоприятный исход — вполне.
— Спасибо вам за Дариэллу, — шепчет женщина. — Она ожила. Пусть недолго, но больше всего на свете я хочу побыть с ней, запомнить ее такой. Давайте же приступим к отречению.
Процесс протекает как обычно, с разницей лишь в том, что Ариолла посинела, когда откашливала частицу Ваала, и чуть не задохнулась, но обошлось.
Все время поглядываю на часы: восемь пятнадцать. Возможно, успею на допрос к девяти. По пути в резиденцию
Резиденция располагается в стене четвертой ступени пятого уровня и захватывает огромный кусок открытого пространства, превращенный в неописуемой красоты сад, охраняемый дронами и дроидами, каких я раньше не видел. Здесь все напичкано следящими устройствами, скрытыми пулеметными турелями — настоящая крепость.
Флаер снижается на стартовой площадке возле бассейна с лазурной водой, окруженного голограммами гор и тропического леса.
— Зимой это все накрывается куполом из пуленепробиваемого стекла, — с вдохновением рассказывает Ра, а я жадно гляжу на живые деревья и кусты с диковинными цветами, на бамбуковою рощу, на свободно гуляющего тигра. — Зверь дрессированный, запрограммированный на подчинение, тоже гемод.
Эйзер молчит всю дорогу, стараясь держать лицо, но это ему удается с трудом, он серьезно обеспокоен происходящим. Похоже, до него только дошло, что с ним не играют в великосветские интриги, а ведется война на уничтожение.
К ступени не идем, направляемся к белому двухэтажному зданию посреди парка. Голова кружится от обилия ароматов, ветер треплет волосы. Бросаю взгляд на часы: 8.20.
— Я собрал в одном месте мать, двоих сыновей, старших брата и сестру. Мне интересно, почему Боэтарх ничего не делает мне? По-моему, эффективнее решить все проблемы, обезглавив клан.
Знания приходят как что-то само собой разумеющееся, но прежде задаю встречный вопрос:
— Я прочел отчет Ра, пока мы летели. У Магонов тоже молодежь болеет и умирает, мало того, умерла жена Боэтарха, в девичестве Филин. Ты ведь тоже ознакомился с отчетом?
— Да, — роняет Гискон.
— И Ульпиан Магон жив, как и ты. Очевидно, у вас какая-то защита, и дистанционно ее не пробить.
— Как мне защитить близких? — Или кажется, или Эйзер и правда близок к отчаянью.
— Сперва я взгляну на них, а потом пусть уезжают и молятся, а мне придется поднажать, развиваться, и тогда я смогу их лечить, а возможно, и смогу ставить защиту.
Собравшиеся четыре человека неуловимо друг на друга похожи: высокомерная дряхлая старуха, зрелый мужчина, Сафон Гискон, двадцатидвухлетние близнецы Гелибаал и Элион, только сестра Дидона словно и не родственница им: квадратное лицо, массивная фигура, серые глаза и пепельные волосы, уложенные модной волной.
У близнецов и Дидоны отсроченное проклятье: через неопределенное время парни умрут от какой-то болезни головы, у женщины пронзена грудь. Плохо, что никак не выяснить дату, когда случится беда.
Боэтарх предусмотрителен и не убивает их сразу: если бы молодые и здоровые члены вражеских родов умерли бы одновременно, это вызвало бы вопросы. Программа подсказывает, что Дидона — ярая культистка Ваала, потому просто здороваюсь
с каждым и ничего не говорю об угрожающей им опасности.Братья-близнецы, похожие на отца, но кареглазые, долго трясут мою руку и расспрашивают о приключениях на Полигоне, видимо, они мои поклонники.
Эйзер отводит меня в свободную комнату, где я все ему рассказываю.
— Сука, — шепчет он, проводя ладонями по лицу, сжимает виски.
— Дату активации программы узнать невозможно, — говорю я. — Проклятие можно ослабить тем же способом, что и у вашей жены. Желательно, чтобы все люди, которые вам дороги, в том числе бастарды, уехали подальше и не попадались Боэтарху на глаза. Есть ли храмы Танит, которые содержит ваш род? Если да, пусть все едут туда. И еще. Дидона может нас сдать, если открыть ей карты, — предупреждаю я.
— Знаю, — кивает он и злобно усмехается. — Храмы Танит — на Сабанском полуострове, и они разгромлены! Причем разгромлены первыми.
А вот теперь и мне становится не по себе, я почти физически ощущаю, как стягивается удавка на горле. Встаю, прохаживаюсь по комнате, и в голову приходит идея, как в сжатые сроки сколотить ЧВК из людей, которые не предадут, потому что им нечего терять.
— Эйзер, ты говорил, что гемодов нельзя вовлекать в военные действия. А всех прочих?
— К чему ты клонишь? — вскидывает голову Гискон, он больше не контролирует эмоции, и на его лице читается заинтересованность, он буквально вцепился в меня взглядом.
— К тому, что есть вариант, как заполучить целую армию обстрелянных преданных солдат.
— В чем подвох?
— Они не чипированы. Зато ты сможешь выгнать наемников, депортировать местных, чинящих беспорядки, и заселить Сабанский полуостров этими людьми. Они будут ревностно его охранять за право поклоняться тому, кому они считают нужным. — Видя замешательство на его лице, продолжаю. — Да брось, то, что произошло сегодня в клинике — гораздо страшнее. Мы все отступники. Нам некуда деваться, а иным путем не защититься.
Эйзер округляет глаза, закусив губу, устремляет взор внутрь себя, опирается о подоконник. Уверен, он ухватился за идею рукам и ногами и уже обдумывает, как объяснить высшему свету появление собственной армии в столь сжатый срок.
— Озверелые? — нарушает молчание он. — Черноротых так не сплотить… Или…
— Даже вслух не говори. Считай, что черноротые, но — проверенные. Здесь тебе придется на меня положиться и не задавать вопросов. Ты им — жилье и невмешательство в их быт, они тебе — безграничную преданность. Как видишь, их преданность объяснима выгодой, и никто не подкопается. Да и начнем с того, что без твоего позволения и близко не подойдет к нефтяным вышкам.
— Мне нравится эта идея! — улыбается он. — Черноротых пытались призывать в армию во время локальных конфликтов, но они выходили из-под контроля либо оказывались неразвитыми. Ты темнишь, и это мне не нравится. Говори начистоту, кто эти люди.
Отвечаю без колебаний, но — шепотом:
— Трикстеры.
Если продолжу врать про черноротых, он все равно меня проверит, правда откроется быстро, и о доверии между нами можно забыть. Но информация его не радует, для него трикстеры — отморозки, не брезгующие и человечиной, дикие и неуправляемые.