Карибский кризис

— …Михалыч сказал, что твой Иосиф — непростой парень, — продолжил Второв. — У него серьезное влияние во многих структурах. Решает для Волга-Трансойла серьезные вопросы — твоими, между прочим, деньгами. Ты ведь сам не вхож к тем людям, которым он носит деньги? Он берет с тебя сотню, отдаёт чиновнику пятерку, и за эту пятерку решает кучу своих вопросов, помимо твоего. Сейчас ты ему не платишь. Наверняка он готовит наезд. Чтобы не потерять бизнес, ты заплатишь тариф плюс неустойку. Он посадит тебя на качели, и будет кружить-доить до тех пор, пока ты не согласишься на очередное повышение тарифа.

Второв суммировал наш разговор таким образом:

— …Что тебе делать — не знаю. Мне трудно тебе советовать, ты всегда идёшь своим путем. У нас разные характеры. Я буду стоять на своём и буду показывать характер, несмотря ни на что. Ты выбираешь извилистые дороги. С другой стороны, у тебя получается уговаривать людей на такие дела… Я бы никогда так не смог. Сколько раз я пытался подковать Халанского — и не смог. Тебя же он пригрел и держит возле сердца. Если примешь решение бороться — я тебе помогу. Будем держать оборону!

Таково было мнение Вадима Второва. С одной стороны, он говорил разумные вещи. Но с другой… мне было точно известно, что мой школьный и институтский товарищ не всегда был таким брутальным, «стоял на своём и показывал характер несмотря ни на что». Он, так же как и я, в некоторых вопросах проявлял известную гибкость, ибо сказано: самолюбие в бизнесе — это дешёвый товар. И меня насторожило то, что он начал хорохориться передо мной — перед человеком, который знает его, как облупленного.

Решение, максимально удовлетворявшее моим интересам, подсказала Марина. Она считала, что незачем раскрываться перед посторонними и усмирять святого Иосифа чужими руками — себе дороже выйдет. Полностью проигнорировать старого седого полковника тоже не получится. Дело сделано: долгое время недобросовестные сотрудники намеренно действовали в ущерб интересам компании. Различные хозяйственные операции — закупка, продажа, опт, розница, экспорт, импорт, обналичивание — не были разнесены по разным юридическим лицам. Если что-то и делалось через подставные фирмы, то слишком неумело — будто специально для того, чтобы подвести хозяина под статью. На чистую фирму, Совинком, навешано всё: долги и лицензии, нарушения налогового законодательства и государственные контракты, огромные незакрытые суммы в подотчете и отличная история продаж, репутация, и многое другое. Сейчас у святого Иосифа на руках полный боекомплект, чтобы потопить Совинком в любое удобное время. Но он этого не делает.

Лицензия на обслуживание медицинской техники, необходимая для участия в пятимиллионном тендере, после года проволочек, будет получена в Федеральном агентстве по промышленности в ближайшее время, оформлена она также на Совинком. Быстро сделать лицензию на новую фирму не получится. Кроме того, представление нового юридического лица областным чиновникам — большой риск в настоящий момент, на фоне усиления разнообразных слухов. А слухи уже возникли, их активно муссируют. Каждый отдельно взятый чиновник понимает их беспочвенность и предвзятость, видит, что слухи навеяны банальным злопыхательством, но осадок остаётся…

Скорее всего, Расторгуев спутал карты своему патрону резкими непродуманными действиями. В обозримом будущем святой Иосиф не будет иметь с Югмедсервиса такой доход, какой он получал от меня. У ЮМС нет лицензии, поэтому для участия в областных тендерах им придется действовать через Юнитекс — то есть, выводить нового игрока. Получается слишком длинная цепочка. Ещё одна проблема — Георгий Анатольевич Махотин, директор Юнитекса, личный друг Вебера, регионального представителя Сименса. Они просто дружат — встречаются, общаются, обмениваются информацией, и за долгие годы дружбы Махотин не принёс Сименсу ни одного контракта. Юнитекс регулярно выставляется на конкурсы и регулярно проигрывает их. Махотин жалуется на жизнь, судится, он склонен к созерцательности и достоевщине, это трудолюбивый, беспорочный, нудный, ничтожный реднек. Святой Иосиф не может не понимать, что Юнитекс проиграет тендер даже при поддержке совета министров. Конечные потребители — главные врачи, они на стороне Совинкома. Поэтому заигрывание старого седого полковника со всем вышеперечисленным народом (ЮМС и Юнитекс) — не что иное, как скрытая угроза, попытка заставить меня приползти на коленях, чтобы посадить обратно на качели и кружить до тех пор, пока не окрепнет ЮМС, а потом слить. В преддверии конкурсов топить Совинком не имеет смысла — под рукой нет подходящих фирм, чтобы через них сыграть тендер и позолотить руки. Поэтому до сих пор в кардиоцентре нет гостей.

В данный момент имеет смысл выдержать паузу и нанести визит святому Иосифу, чтобы пробить ситуацию. Необходимо вступить в переговоры, пока противник не обозлён. Далее — действовать по обстановке. Что-то придётся заплатить, потому что старый седой вымогатель непременно вставит шпильку перед тендером — компрометирующие письма из УВД, вброс компромата, проверки, и так далее — механизм отработан. Лучше всего держать его на коротком поводке, кормить завтраками, выматывать жалобами и нудными просьбами.

— Расскажи ему сказку своим медоточивым голосом, директор, — в заключение сказала Марина, — у тебя получится!

Таково было мнение Марины, и я был полностью с ней согласен.

Глава 80, О наиболее редкостной и наиболее изумительной из всех моих бесед со святым Иосифом, какие на протяжении наших отношений имели место

Я прилетел в Волгоград, как обычно, на выходных. Впервые за всё время нашего сотрудничества святой Иосиф назначил встречу за пределами своего кабинета в офисе компании Волга-Трансойл — а именно в кафе на первом этаже дома, в котором он жил. На самом деле то было пригламуренное заведение с ценами много выше средних, принадлежащее жене хозяина Волга-Трансойла, сочетавшее в себе салон красоты, бутик, и кофейню. Когда я вошёл в заведение, за пять минут до назначенного времени, старый седой полковник уже был на месте — он сидел за столиком у окна, недопитая чашка кофе стояла перед ним. Выглядел он немного уставшим и как-то по-домашнему в своём коричневом кардигане от Burberry. Я был настроен довольно недружелюбно, а при мысли о том, что пятью этажами выше в квартире старого седого пердуна томится Таня, мне хотелось наброситься на него и придушить. Но, памятуя наказ Марины, я изобразил в некотором роде приветливость.

— Я не знал, что здесь кафе, — сказал я, снимая пальто. — Салон красоты, пафосный магазин готовой одежды, а кафе на вывеске не значится.

— Мы часто находим нужные вещи там, где даже не думали их искать, — сентенциозно изрёк Иосиф Григорьевич. — Ты будешь кофе?

Тоном завсегдатая он подозвал официантку и сделал заказ.

Сперва мы обменялись незначительными фразами. Задав старому седому полковнику несколько вопросов о последних городских событиях, я убедился, что мой оппонент настроен миролюбиво. Отвечал он односложно, и разговор умолк, едва начавшись. Полюбезничав с официанткой, святой Иосиф посмотрел на меня покровительственным взглядом, означавшим: «рассказывай, с чем пожаловал». Итак, пришло время скрестить шпаги. Я начал говорить голосом тихим, медленным, и как бы идущим из неведомых далей:

— В настоящее время мы пришли к такой многосложной ситуации, в которой мне крайне трудно разобраться… Последствия печальны… Как приступить к этому вопросу, без того, чтобы не впасть в глубокую скорбь… Когда я начинал свой бизнес…

Вслед за этой фразой последовал рассказ о развитии Совинкома: трудовые будни, первые крупные сделки, частые командировки, расширение географии продаж. Было трудно, но усталости не чувствовалось. Коллектив был небольшой, но дружный. Работали все с удовольствием, на первом месте у всех были интересы компании. Приезжая на выходных в офис, можно было увидеть там коллектив в полном составе. Это были хорошие времена. Потом что-то изменилось. Уволилась Юля Чуприна, совмещавшая несколько должностей, при ней фирма делала самые первые шаги.

…В этом месте своего рассказа я вспомнил, что Юлю Чуприну выдавила Ирина — повесила на неё недостачу. Мысленно вздохнув, я продолжил рассказ:

— …Потом ушла в декретный отпуск Лена Николова, про которую можно было сказать, что она — это Совинком. Из отпуска она не вернулась по болезни. Я часто приезжал к ней домой, я знаком с её мужем. Затем уволилась Лена Гусева, лучший бухгалтер за всю историю фирмы. Ирина стала набирать сотрудников, один другого хуже. Взяв людей на работу, она не отвечала за них. Если что-то случалось, она обвиняла своих людей, а не себя. Но, надо отдать ей должное, будучи плохим руководителем, сама она работала за десятерых менеджеров по продажам, её КПД всегда был самый высокий на фирме. Главным показателем её работы являлись цифры продаж. Но потом она сломалась. Это произошло с появлением Паперно. Если поднять документы за прошлый год, то можно увидеть, что до апреля 2004 года баланс фирмы оставался положительным. В мае был небольшой минус, но, принимая во внимание текущие продажи, можно было с уверенностью прогнозировать нивелирование отрицательного сальдо в ближайшие полтора-два месяца. Но этого не произошло. Наоборот, к августу провал увеличился и достиг пятнадцати миллионов рублей. Паперно не смог внятно объяснить природу этого явления. Пришедший ему на смену Расторгуев еще больше усугубил ситуацию. Он не занимался развитием продаж, он начал административную реформу и полностью в ней увяз. Инвестиции в аптечный бизнес пока что не окупились. Экспортный НДС пришлось перечислять на Экссон из своих денег. Для получения бонусов менеджеры увеличивали объём продаж, реализуя товар почти по себестоимости, а в ряде случаев ниже неё. Непонятные махинации происходили в кардиоцентре с «возвратами». Все это было при полном попустительстве Расторгуева. Сейчас имеет место провал… затрудняюсь назвать точную цифру, но это больше двадцати миллионов рублей, не считая многочисленных займов и кредитов. То ли по своей природной тупости, то ли намеренно, Паперно с Расторгуевым даже не додумались вовремя сделать разделительный баланс и спрятать долги на левую фирму, они повесили это дерьмо на Совинком. Коллектив фирмы окончательно превратился в безмозглое стадо потребителей. Недоразвитые, малоумные, дикие люди, которые считали себя руководителями, не удосужились сделать элементарный экономический анализ, остановиться, разобраться и исправить ухудшающееся положение. Напротив, они запустили необратимый процесс, в котором взаимное сцепление следствий и причин привело к экспоненциальному росту убытков. Потом они технично соскочили.

Выдержав паузу, я продолжил:

— Теперь эти мошенники довели фирму своими тратами до разорения и вынуждают меня к поступкам… мягко говоря, незаконным… чтобы выйти из ситуации. Они думают, что отгородившись от меня, заставив меня разгребать сделанные ими благоухающие кучи… очернив меня перед поставщиками, клиентами, перед всем обществом, они будут благополучно цвести — как роза на помойке?! Отнюдь. Я не заплачу из своего кармана ни копейки по их долгам. Если у меня начнутся неприятности, я найду способ повернуть всё в свою пользу.